РОМАНЫ. НАВИГАЦИЯ по каналу
"Идеальная пара" НАЧАЛО
Часть 11 (окончание)
Роман вернулся спустя неделю. Катерина встретила его одна. Она молча открыла ему дверь и, не глядя на него, словно стыдясь своей неприязни, прошла на кухню. Роман хотел сделать вид, что ничего особенного не произошло, что, мол, милые бранятся — только тешатся, но, взглянув в лицо жены, понял, что разговор предстоит тяжелый. Он неторопливо разулся, помыл руки и прошел на кухню. Стол был пуст.
— Катюш, — начал он, — я вообще-то устал и проголодался.
Она медленно подняла на него глаза, пытаясь увидеть на его лице хотя бы легкую тень раскаяния. Но Роман смотрел снисходительно-испытующе.
— Катя, я все же твой муж…
Свет электрической лампочки, висевшей под потолком, отражался в его зрачках двумя блестящими, неподвижными пятнышками, и от этого взгляд его казался еще более холодным.
— У меня нет мужа. — Ее ответ прозвучал резко, как выдох.
Он не узнавал ее. Катя очень изменилась. Это была уже не та маленькая, восторженная и податливая студентка, что он когда-то встретил, и не усталая, немного испуганная женщина, которая жила рядом с ним.
Перед ним стояла совершенно чужая, незнакомая ему женщина. Ее лицо выражало решимость человека, испытавшего боль и страдание; женщина, закрывшая себя от вторжения любых чувств.
— Я подала на развод, — тихо, но твердо сказала она. — И будет лучше, если ты вообще не появишься в суде. Так будет лучше и для меня, и для тебя.
— А что ты за меня решаешь?! — вспылил, поднимаясь, Роман.
— Так будет лучше для тебя, или ты не хочешь, чтобы все узнали о твоей зверской выходке? Я с трудом уговорила врача не заявлять на тебя… — Катя вздохнула. — Так что у тебя нет выбора.
— «Врача»… «нет выбора»? — Эхом отозвался он. Впервые Роман испытал страх. Ему внезапно стало душно, он опустился на стул и нервно расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Я не буду говорить об этом. Не хочу. Но поверь, развод — это лучший выход из сложившейся ситуации.
— А как же дочь? — Роман попытался выложить последний козырь.
— Дочь?! — От нахлынувшего гнева у нее перехватило дыхание. — Ты бил и топтал не меня, ты рвал и уничтожал ее. Ты разбил ее маленькую жизнь.
В ее взгляде было столько ненависти, что он тут же опустил глаза.
— Ты преувеличиваешь, как всегда. Она же несмышленыш… Ну поссорились… С кем не бывает. — Роман еще бормотал какие-то беспомощные слова, но уже начинал понимать, что это конец их семейной жизни. И все же он продолжал, нелепо комкая фразы: — К тому же… я все же мужчина… как ты будешь одна? Ты же понимаешь, что можешь рассчитывать только на алименты. А официальная зарплата у меня совсем небольшая. Так что давай не будем ссориться. Это в твоих интересах.
Роман резко встал, подошел к ней вплотную и хотел было обнять, но Катя отстранилась:
— Ты мне омерзителен, Рома. Ты даже не понял, какое преступление совершил, не можешь понять…
— «Преступление»!.. — Он даже задохнулся от возмущения. — Это ты раскидывала ноги направо и налево. Я, как благородный человек, хотел тебя простить ради нашей семьи, нашей дочери, а ты…
Катя посмотрела на него. Эти поджатые губы, это серое от злости лицо, вмиг ставшее жестоким, эти сжатые кулаки… Ей стало страшно. На секунду. Но, призвав на помощь все свое мужество, она произнесла как можно тверже:
— Уходи!
Ее полный презрения взгляд обжег его. Хорошо! Но она еще приползет к нему на коленях, она еще пожалеет, билось у него в висках. Роман старался себя успокоить, но клокочущая волна ненависти опять поднималась в его душе, и он, опасаясь, что не совладает с собой, бросился вон.
Как только за Романом захлопнулась дверь, Катя вдруг почувствовала, как на нее навалилась усталость. Усталость, не требующая иного лекарства, кроме забытья. Она прилегла на кровать и закрыла глаза. Ей не хотелось ничего чувствовать: ни нежности, ни жестокости, ни любви, ни ненависти. Она натянула на ноги плед. Напряженные мышцы постепенно расслабились, по телу разлилось тепло, и она нырнула в сон как в омут, не думая о пробуждении, не надеясь и не желая его.
Она проснулась, когда сгустились сумерки, почувствовав чье-то присутствие. Открыв глаза, она заметила силуэт понуро сидящей дочки.
— Мамулечка, ты заболела?
Девочка нагнулась к ней и поцеловала.
— Нет, дочка, все у меня хорошо. Просто прилегла, устала немного, — ответила Катерина и зажгла стоящий рядом торшер.
Катя внимательно посмотрела на дочку. Ксюша в последнее время очень изменилась. В ее светло-карих глазах словно застыл страх.
Темно-красная полоска крови на лице матери перечеркнула все ее детские представления о безопасности. Мир взрослых теперь представлялся ей кошмаром, где ее добрый волшебник и защитник отец мог в одно мгновение превратиться в злодея. Она силилась и никак не могла понять, как это возможно. Пока что она не нашла отгадку и жила в вечном напряжении.
И вот этого отблеска неуверенности и страха в глазах дочери, скованности ее маленького тела, словно готовящегося отразить удар, Катерина никогда не сможет простить Роману.
Катя села на кровати.
— Смотри, что я нарисовала.
Девочка протянула ей листок бумаги. Рисунок был до примитивности прост, и в то же время дочка смогла передать какие-то неуловимые черты, что отличали ее маму от множества других.
Неровный круг, обозначавший овал лица, угольки глаз, черточки бровей, две дырки носа и загибающаяся кверху линия рта.
Ксюша хочет, чтобы она была счастлива, чтобы улыбка не сходила с ее лица. И надо сделать так, чтобы оправдать ее ожидания.
Конец.
Если вы хотите узнать, как сложится судьба Катерины и ее дочери, об этом повесть «Загадай желанье».
Любое коммерческое использование запрещено. Все права на текст романа "ИДЕАЛЬНАЯ ПАРА" принадлежат автору.
Ирина Эренбург©