Кочевники.
Ближе к полудню я нашел кочевников, несколько крытых повозок везли волы и лошади.
-Куда путь держите? Спросил меня Старейшина, осматривая меня и видя, что я вооружён.
-Я странник. Может по пути нам будет?
-Не знаю куда ты идешь, но если хочешь с нами иди, мы кочевники, народ мирный, хоть и встречаемся с разбоем и грабежом. И нужны нам руки верные в час трудный. Чтоб от напасти людской -себя защитить.
-Что же чем смогу, тем и помогу.
Старейшина одобрительно кивнул и повел меня за собой в обоз. Он был небольшого роста, очень крепкий, с редкими, седыми волосами на крупной голове.
-Почему вы не остановитесь на одном месте, не построите дом. Спросил я.
-Оседлая жизнь не для нас, мы не из тех, кто сидит на одном месте. Что толку сидеть на одном месте, мы занимаемся охотой и торговлей. Хочешь иди с нами, продолжил старейшина – дорога становиться всё опасней. Стало очень много разбоя.
Я шел немного позади всего обоза, самобытность людей кидалась в глаза. Они редко говорили друг с другом, трудно подбирая слова. Осмотрев, меня они потеряли ко мне интерес.
Привал делали поздно ночью, люди ночевали на повозках и под ними, мужчины попеременно сторожили стоянку.
Несколько дней мы шли полями и лесами. В лесу иногда охотились, добывая еду, женщины по дороге собирали ягоды и травы. Но сам обоз почти никогда не останавливался надолго, все время, продвигаясь вперед. Мне нравилось упрямое спокойствие людей, их понимание. Никто из них не беспокоился по пустякам, не ссорился, и, если что-то надо было сделать, они это делали сообща, и не разделяя обязанностей, обучая при этом своих детей.
Мерное движение обоза смогла остановить река.
-Раньше ее здесь не было. Сказал мне старейшина, он иногда разговаривал со мной, иногда просто описывая то, что видел. –Ее воды здесь появились совсем недавно.
-И что вы будете делать? Спросил я. Зная, что переправиться через бурные воды реки они не смогут.
-Наверно пойдем вверх по течению, вода — это всегда хорошо, может там и найдем брод.
Отдохнув несколько дней откормив скот, и наловив много рыбы - обоз двинулся в путь. Смена направления маршрута явно не понравилась людям. Но они смиренно шли вперед.
-Почему вы хотите быстрей попасть на север? Спросил я, у Старейшины, почти единственного человека, из обоза, с которым я мог поговорить.
-Там скоро наступят холода, много зверей станут словно снег, их мех очень ценен, если мы не успеем к сезону, нас ждут не очень хорошие времена, а они и до этого были не лучшими. -Мы заметили, что воды новой реки становятся все более широкими, река все более разливалась, и ее воды стали непроходимыми.
-Может сделать плот и перебраться на нем? Спросил я.
-Никто из нас не умеет этого делать, мы живем в основном охотой и тем, что можем раздобыть.
На вечернем привале, когда горел огонь, и готовилась еда, все собрались у костра, чтобы послушать Старейшину.
-Настало тяжелое время перемен. Река, воды которой становятся все глубже, не пускает нас на север. Возможно, мы придем к ее источнику и обойдем реку, но это неизвестно. Сможем ли мы переплыть ее?
Наступило длительное молчание.
-Нет. Сказал кто-то.
-Нет.
На этом собрание закончилось.
В эту ночь я тоже стал на дежурство. Пятеро охотников зорко смотрели в темноту, обратившись в слух.
Я смотрел на ночное небо, его иногда закрывало темными облаками. И тогда я задумывался, почему иду с этими людьми. Их самобытность я разгадал, они просто не знали суеты и всего лишнего, что им было не нужно в их жизни. Я пошел с ними, чтобы быть с людьми, увидеть их жизнь со стороны, и понять, что их волнует, чем они живут и как находят свое счастье. Кочевники просто не знали, что такое счастье или несчастье, смерть они распознавали как обретение дома. Если умер близкий человек, о нем говорили, что он нашел свой дом. Для того, чтобы пожениться у них был обряд, двое новобрачных смешивали кровь друг друга, и пили с вином. Все это проходило без торжеств и празднеств, как обыденное явление.
Ночь прошла спокойно, никто из тех, кто зорко смотрел в ночь, почти ни разу не пошевелился и не сомкнул глаз, днем они остались спать на повозках.
Я шел за повозкой, на ней ехала женщина, она ждала ребенка, ее муж подходил к повозке несколько раз в день, и что-то тихо шептал ей на ухо. Она улыбалась и засыпала с улыбкой и спокойным сном.
Дано ли мне понять их счастье, -думал я, или мне так и придется быть странником без дома. Меня охватила тоска, печаль и одиночество. Что бы его рассеять я догнал старейшину, но не мог его разговорить.
Я остановился и сел у берега реки. Томление и тоска владели мной, и я не мог избавиться от них.
Перед глазами были одни и те же воспоминания. Улыбка будущей матери, счастье отца, и их полное понимание мир и любовь. Маленькое счастье на троих. Мои щеки обожгли слезы, я знал, что никогда не познаю подобного, не в силах предать свою судьбу. Я лег не спину, осеннее небо покрывалось небольшими тучами. Стая птиц летела на зимовку. Даже они знают, что и как делать у них тоже есть своя судьба, путь по небосклону, их семья, не такая как у людей. Но в то же время жизнь, достойная восхищения. И что же я, обреченный на одиночество и несущий смерть в самом себе. Сострадающий и прощающий все, но не знающий любви и заботы. Жалость подобралась ко мне, но я успокоился, и резко встал. Вытащил меч из ножен и еще раз прочитал надпись - Свою судьбу, проклятие, бери с собой.
Я взвесил тяжесть меча, хотя и так знал его очень хорошо, и посмотрел в спокойные воды реки. Один взмах руки, и я буду свободен от него. Вода, как время, поглотит меч и обрету я свободу. И в то же время я понимал, что не смогу так поступить. Не смогу утопить его в водах, не смогу уйти от судьбы, что сам принял на себя. И так же знал, что если предам я себя, то не будет спасения этому миру, а боль человеческая и страдания только приумножаться.
Закинув меч за спину, я пошел догонять обоз, который успел уйти очень далеко.