— Ну, что я вам говорил! — хвастался староста. —Никакая это не росомаха, а самое настоящее чудище, извергнутое недрами земли из самой преисподней! — мужик горделиво посмотрел на путников.
— Сам ты чудище, выблевыш деревенский! — слабым голосом, но дерзко, отозвался пленник.
Староста побагровел и намеревался отсыпать очередную порцию побоев для гнома. Но Сигурд схватил мужика за локоть.
— Позвольте мне, уважаемый, — вор быстро обошел удивленного главу поселения и наклонился к гному.
Деревенские напряглись. Так близко подойти к «чудовищу» может лишь отъявленный храбрец или безумец.
Ворон приблизился к другу.
— Ну давай смельчак, — сквозь кашель произнес Толбрин. — Вы все мастаки пинать связанного.
Сигурд понял, что друг не узнает его из-за заплывших глаз. Тем лучше. Не выкрикнем, случайно, его имя. Такое знакомство вряд ли понравиться местным.
— Продолжай ругаться, — едва слышно произнес вор. — Но этого было достаточно, чтобы гном своим тонким слухом узнал хозяина голоса.
— Чтоб тебя черти взяли! — если бы не перенесенные побои, Толбрин наверняка бы выкрикнул эту фразу, столько в ней было удивления и радости. Но его состояние позволило лишь прохрипеть, к большой радости деревенских и большому волнению со стороны друзей.
Уна моментально поняла план Сигурда и стальной хваткой схватила Лукаса за запястье. Парень чуть не взвизгнул от неожиданности и боли. Зато не натворил глупостей, а он, видит Бог, намеревался.
— Прежде чем вы сожжёте эту образину, я бы хотел допросить его, — Сигурд в напряжении ждал реакции старосты на его слова. Не покажется ли это странным? Неизвестные путники захотели что-то вызнать у «чудовища», к которому нормальные люди, даже приблизиться боятся.
Молчаливая пауза затянулась.
Видно было, что глава поселения пытается понять мотивы пришлых. Но к великому счастью, мужик не нашёл связующих нитей между пленником и гостями. А то, что полоумным захотелось поговорить с монстром, так это их дело. В любом случае гном будет гореть на костре, минутой раньше, минутой позже, не имеет значения.
— И что же вы хотите узнать у этой нечисти? — хмурясь спросил староста.
Сигурд замялся. В этой напряженной ситуации, он не успел придумать, что ответить. Мысли путались, цепляясь одна за другую.
Староста и его амбалы-сыновья смотрели на вора не моргая.
— Мой друг хотел бы вызнать у гнома о своей семье! — выкрикнул Лукас первое, что пришло в голову. — Мы слышали, что он знает куда они пропали. — послушник тараторил, потому как еще секунда промедления, вызвала бы у местных невроз. И вслед за этим, парень закрыл рот рукой, поняв, что сболтнул лишнее.
— Гном?! — чуть ли не хором отозвались деревенские и с неприятным блеском в глазах подвинулись ближе к пленнику. — Как ты понял, что это гном? — староста, подняв бровь, повернулся к Лукасу.
— Ну, я… — начал заикаться парень, и немного отступил.
— Наш друг послушник, — быстро проговорила Уна, выручая парня. — Их учат в монастыре различать всех богобоязливых созданий!
Староста остановился, недоверчиво рассматривая Лукаса с ног до головы.
— Что-то не очень он похож на послушника. Ну-ка скажи мне парень, о чем говориться в пятнадцатом стихе Священных писаний?
Лукас без запинки зачитал наизусть выученные строки о чести, добродетели и благородстве.
Уна и Сигурд с облегчением выдохнули. Нет, они конечно знали, что их товарищ закостенелый святоша, но, чтобы так!
Для Сигурда это был первый случай, когда знание церковной книги выручило их.
— Допустим, — удовлетворенно покачал головой староста. — Но я ни за что не поверю, что вы случайно забрели к нам, именно в тот момент, когда мы собирались сжечь эту нечисть. И я даже упущу тот момент, что ты соврал мне самой бредовой идеей. Я раскусил вас! — мужик неприятно улыбнулся, обнажая щербатый ряд желтых зубов.
Ситуация накалялась. Староста хитро прищуривался, глядя то на Сигурда, то на пленника.
Вор незаметно потянулся к рукояткам «близнецов». Если эта деревенщина, что-то заподозрил, то Ворон проткнет его глотку прежде, чем тот успеет заорать «караул!» Но как быть с его амбалами-телохранителями? Эти, по-видимому, привыкшие к дракам детины, могут дать значительный отпор. Не спроста же староста их поставил охранять «страшное чудовище». И все же, лучше так, чем дать этим неотесанным болванам сжечь их друга. На поднятый шум соберется вся деревня, но так далеко вор даже не заглядывал.
Его пальцы уже коснулись, перетянутой кожей, рукояти, когда глава поселения выдал несусветную чушь.
— Вы не о семье дознаваться пришли, — на тон тише произнес староста. — Вам нужно его золото!
Путники опешили не несколько секунд.
Золото? Какое еще золото?
И снова проницательность Лукаса пришла на выручку.
— Что тут скажешь? — сокрушенно выдохнул послушник. — Вы и впрямь разгадали нас. Может поделить пополам?
— Ха! — хлопнул ладошами мужик. — Что я вам говорил, — в этот раз он обращался к своим сыновьям, — будет и на нашем дворе праздник!
Глава поселения жадно потер руками.
— Вам четвертина! — серьёзно произнес он. — Как-никак мы его поймали. А ваша доля, за то, что признали в нем гнома.
— Идет, — кивнул Лукас.
Уна и Сигурд лихорадочно пытались понять, что за игру затеял их друг. Ясно было одно, что бы там не нес послушник, это дает им время.
— Ну так как мы заставим его показать где зарыто сокровище? — нетерпеливо проговорил мужик. Его бойцы, тоже загорелись вкусом легкой наживы, расслабились и широко улыбались подмигивая друг другу.
— Я прочитаю над ним молитву, — принялся сочинять на ходу послушник. — После этого он станет послушным как ишак. — Лукас специально произносил слова чуть громче, чтобы Толбрин понял, что от него требуется.
Деревенские даже открыли рты от удивления, когда парень смело шагнул вперед.
Выставив перед собой ладони, послушник начал зачитывать выдуманную тарабарщину подражая заклинаниям.
Толбрин не остался в стороне. Он пошатываясь сел, упираясь спиной в стену сарая. Закатил глаза, вернее один, тот который не был затянут опухшей гематомой. Лукас не мог понять, это гном подыгрывает ему или его состояние действительно было столь тяжелым. Судя по побоям, следы которых отчетливо читались на лице Толбрина, послушник предположил, что все-таки второе.
— Где золото!? — властно спросил Лукас, делая вид, что контролирует гнома. — Где твоё золото?
Толбрин, по мере своих сил, повел плечами, мол «что я должен сделать?»
А между тем, староста со своими бугаями напирал, дыша в затылок.
— Не действует твоя молитва, послушник! — раздраженно фыркнул глава. — Давайте этому гному пятки прижжём, посмотрим, как запоет.
— Вот, видели? — соврал Лукас. — Он показал направление!
— Я ничего не видел? А вы, парни?
Бугаи дружно замотали головами.
— Это потому что он ослаб, — с натягом выдавил послушник, впиваясь взглядом в гнома.
То ли Толбрин понял, что от него требуется, то ли испугался каленого железа, но он поднял дрожащую руку и наугад вытянул палец.
— Он показывает на насест! — воскликнул один из амбалов и бросился раскидывать солому.
— Остановись, пня кусок! — гаркнул на него отец. — Если бы золото было здесь, Клепп давно бы хибару свою починил. Так, — цокнул языком мужик, прикидывая направление куда указал Толбрин. — Там у нас овраг за деревней. Что, в овраге горшок свой зарыл? — староста топнул ногой, пугая и без того замученного гнома.
— Нам придется его освободить, — подал голос Сигурд. — Прикованный к стене он не доведет нас до нужного места.
Деревенские переглянулись, пошептались.
— Идет, — кивнул староста. — Только мы ему руки и ноги короткой веревкой свяжем, чтобы не удрал. А ты, — указал он на Лукаса, — продолжай читать свои молитвы. Не хочу, чтобы это чудище бросилось на меня.
— На бы еще незаметно из деревни выйти, — пониженным тоном сообщил вор главе селения.
— Это еще зачем?
— Мы же не хотим, чтобы на твою часть золота положили глаз остальные жителе?
— Дело говоришь. Но ножечки свои вы тогда здесь оставите. Вдруг вы чего не доброго замыслили.
Такого поворота событий никто из друзей не ожидал.
Староста оказался хитрым мужиком, несмотря на приземленный, с первого взгляда, ум. Такие обычно не блещут высоким интеллектом, но чуйка на подозрительные схемы у них развита.
— Оружие сдайте моему младшему. Ольгерд пойди сюда, — один из амбалов сделал шаг вперед.
На самом деле для друзей, оба верзилы были как два сапога пара. Они конечно отличались друг от друга, но кто из них младший, а кто старший попробуй угадай.
— Как же мы без оружия? — попробовал спорить Ворон. — Ни абы кого ведем, а самого настоящего гнома. Вдруг он нас заколдует!
— Не говори глупостей, — махнул рукой мужик. — Все прекрасно знают, что гномы кроме золота да драгоценных камней, ничего другого наколдовать не могут. А топорик его мы отобрали, так что будьте спокойны.
Тут Сигурду хотелось, как следует выругаться, но пришлось промолчать, ради общего дела.
Ольгерд протянул свои ручища, забирая оружие путников. Потом бесцеремонно закинул их на недавно разоренный насест.
— Не волнуйтесь, — ухмыляясь произнес староста. — Выкопаем золото и заберете свои вещички.
Как и было обговорено, все вышли из сарая и околицей двинулись в сторону, спонтанно выбранную гномом.
При дневном свете на Толбрина страшно было смотреть. Деревенские поизмывались над ним изрядно. Удивительно, как он еще перебирал ногами?
Сигурд молча стискивал кулаки до белых костяшек. Им бы только уйти подальше, он этих варваров, голыми руками придушит!
Между тем, в дерене толпа начинала волноваться. Что так долго возиться староста? Не случилось ли чего? И конечно, как это часто бывает, на разведку отправили какого-то мальчишку.
— Дядя Фарон, а куда вы идете? — раздался детский голос за спинами.
— Вот же…, — выругался староста. А затем натягивая искусственную улыбку повернулся к парнишке. — Что ты тут делаешь, Милтон? Иди назад, на площадь.
— Тятя сказал, чтобы я узнал все ли в порядке, — мальчик с интересом разглядывал «побитое чудовище» и гостей. Даже в его, детском, умишке сложилось, что староста передумал сжигать монстра и куда-то уводит его, причем дальней тропой от деревни.
— Иди домой! — уже не скрывая раздражения, выдавил сквозь зубы Фарон.
Мальчик насупился и побежал прочь, не забывая при этом периодически оборачиваться.
— Все, накрылась наша конспирация, — шепнул вор Уне. — Надо действовать немедленно. — Боюсь через несколько минут сюда нагрянет вся толпа с площади.
Уна занервничала. Сигурд надеется на нее. И от этой мысли ее пробрал холодный пот. Взять себя в руки! Но что она может без своего лука?
Особую опасность представляли два телохранителя старосты. Да и сам Фарон был не хилого сложения.
Но лучница ошиблась. Ворон не ждал от нее боевых действий, а только тактических. Он незаметно передал ей складной ножик и кивнул на Толбрина. Сам же изготовился к прыжку. Уна, в ответ, указала на пояс Фарона. У старосты, в искусственных ножнах, с боку был приурочен широкий разделочный нож. Бугаи, вроде как, были без оружия. Значит сначала нужно обезоружить Фарона. А там уже, с ножом в руке, Сигурд разделается и с амбалами-телохранителями.
— Шевелите портками, — приказал староста. — Я хочу узнать куда это чучело зарыло клад, прежде чем сюда прибегут односельчане.
Сигурд только этого и ждал. Как только все последовали за Толбрином, наугад шагающем как можно дальше от деревни, вор в два прыжка оказался возле старосты.
Сигурд знал, как бить и метил в аккурат по сонной артерии, ребром ладони. Безотказный прием, действовал всегда. Но почему его рука, в этот раз, прорезает воздух, не встретив никакого сопротивления? А потом и он сам кувыркаясь летит в снег. Все происходит так быстро и неожиданно, что Сигурду требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя.
Глава деревни оказался не так прост. Он краем глаза присматривал за путниками и шушуканье Сигурда с Уной насторожило его. Поэтому он был готов, когда Ворон решил атаковать. Фарон резко ушел в ноги Сигурду, когда тот вложил в удар все свое тело. Вор не смог удержать равновесия и полетел через спину старосты.
Вскочив на ноги, Сигурд увидел, что один из бугаев уже скрутил Лукаса мощным ударом в живот. Теперь стало ясно, почему амбалы не носили оружия. Их кулаки были подобны кувалдам. Одного удара хватило, чтобы послушник валялся в снегу хватая ртом воздух. Второй тянул свои ручища к Уне. Она ловко поднырнула и побежала к Толбрину. Только бы успела!
— Тц-тц-тц, — клацая языком, покачал головой Фарон. — Так я и предполагал, — в руках мужика заиграл нож. — Думаете мы первый день живем?! Такие как вы чуть ли не каждую неделю к нам наведываются. Захотели все себе заграбастать? Жадность — это грех. А грехи у нас принято очищать праведным огнем, — при этих словах он покосился на Лукаса. — Я ведь почти поверил, что он послушник. А оказалось, самый обыкновенный разбойник.
Староста и его старший сын наступали, заходя с разных сторон. Ворон успел заметить, как Уна добежала-таки до Толбрина. Видимо Ольгерд и представить не мог, что хрупкая девушка броситься к «монстру». По его мнению, она должна была шарахнуться от него, и попасть прямиком в захват мускулистых ручищ. Но девушка, к большому его изумлению, заскочила за спину гнома и принялась разрезать веревку.
Ольгерд зарычал подобно медведю и бросился вперед. Он уже схватил девушку за плечо, когда перед глазами посыпались искры.
Толбрин разорвал последние волокна веревки и провел мощный апперкот, опрокидывая бугая на спину. После этого он сам упал, истощенный последними событиями. Но несколько секунд он выиграл для друзей, а именно для Уны.
Фарон и второй телохранитель, удивленно обернулись, когда услышали охнувшего товарища. И еще больше они опешили от того, что лучница освободила «чудище», которое умудрилось повалить их родственника!
— Дура! Что ты натворила! — заорал глава деревни, забыв о Сигурде и обо всем на свете.
И Ворон воспользовался этой ситуацией.
В этот раз он не промахнулся. Кулак впечатался в горбатый нос старосты, делая его плоским. Раздался влажный хруст, а затем и вой Фарона, свалившегося на колени и державшегося руками за лицо. Из расплющенного носа хлынула кровь, оставляя на белом снегу замысловатые рисунки.
Амбал, что еще стоял на ногах, не испугался и грудью попер на Сигурда.
Вор подпрыгнул, ударяя в воздухе двумя ногами. Такой удар сломал бы грудину обычному человеку, но бугай лишь отшатнулся, а Сигурд свалился ему под ноги.
Здоровяк начал топтать вора, но тот каждый раз уворачивался от тяжелой подошвы. У деревенского детины силы было немерено, но вот скоростью его боги обделили. И только это помогло спастись вору. В очередной замах он успел откатиться подальше и как кошка вскочил на ноги.
— Ох, дорого же обойдется вам это золото! — проорал поднимающийся Фарон.
Сигурд, в этой ситуации, не видел смысла объяснять, что они вовсе не из-за золота столкнулись лбами. И тем более не было смысла объяснять истинные их намерения, еще там, в сарае. За панибратство с гномом их бы тоже затащили на костер, особенно в сегодняшнее время.
И опять Сигурд держал не равный бой. Лукас и Толбрин выведены из строя, Уна отличный лучник, но не боец.
В голове вора успела пробежать мысль, что до этого им несказанно везло, выкручиваться из сложнейших передряг. А тут, вроде бы люди, а не монстры, но какого черта они опять сражаются, когда должны были сидеть у старосты в хате, пить чай и делится новостями. Вор ненавидел себя и все вокруг, за то, что опять в его колеса судьба сует палки. Нет не палки, а целые бревна! Удивительно, почему он все еще жив, с таким-то ходом дел?
Где-то за домами раздались крики, и гомон постепенно нарастал.
— Вот вам и конец, — просипел побитый староста. — Сейчас вас толпа на вилы поднимет! — он попятился назад, в сторону деревни.
Как только из-за угла высыпали первые селяне, Фарон изобразил поверженного, несчастного жителя, на которого напали бездушные разбойники в лице Сигурда и его друзей.
— Они освободили монстра и убили Ольгерда! — сокрушаясь закричал староста, выставляя свой разбитый нос на показ.
Толпа сначала остановилась, замерла. Замерли и дерущиеся в ожидании реакции народа. А когда крестьяне увидели, как Уна поднимает Толбрина, возле валяющегося без сознания бугая, их словно с цепи спустили.
Размахивая факелами и вилами, обезумевшая толпа намеревалась смести неблагодарных гостей.
От страха у Ворона даже кольнуло в солнечном сплетении. Он попятился назад, к друзьям. Лукас уже стоял на ногах, но все еще держался за живот.
Бесценные секунды, потраченные на промедление, возникают, когда твой мозг не готов принять того, что твои сородичи, могут оказаться опаснее любого монстра! Даже Темная королева позавидовала бы тому, как легко обезумевшая толпа, расправится с ненавистным для нее вором из Мирграда.
Инстинкт самосохранения все же поборол ступор, и друзья побежали в сторону спасительного леса. Короткий спринт в несколько десятков метров мог убить Толбрина (кто знает, какие травмы он получил), но такая смерть предпочтительней, чем быть затоптанным, или того хуже, сожжённым на костре.
Они уже выбрали место, куда нырнут, меж усталых елей, скрываясь от погони. Да только дистанция между ними и селянами все сокращалась и сокращалась. Вот уже полетели в вдогонку вилы и поленья. До леса оставалось пол сотни метров. Еще рывок, около тридцати. Затем крики крестьян разом смолкли. Друзья успели пробежать еще несколько шагов, когда подозрительная тишина заставила их остановиться и обернуться.
Толпа селян почему-то остановилась и нерешительности замерла каждый в своей позе.
— Что с ними? — задыхаясь бросил Лукас.
— Какая разница! Бежим! — Толбрин не собирался останавливаться, несмотря на то, что у него ртом шла кровь.
И тут Сигурда разом накрыло. Дар, приобретенный в сокровищнице Хеммингура, гудел и свистел о магическом присутствии.
— Стоять! — закричал он. — Ни шагу дальше!
Друзья с ужасом смотрели на вора.
— В лесу что-то есть!
— Сигурд, твои глаза! — Уна попятилась, отстраняясь в сторону от вора.
Ворон не понял, в чем дело. Но послушник и гном тоже странно на него смотрели.
— Кажется он здесь, — заикающимся голосом произнес Толбрин.
Лукас начал быстро читать молитву.
Толпа крестьян с криком бросилась в рассыпную.
Вор обернулся в сторону леса и понял, что так напугало жителей деревни. На деревьях, прячась в ветвях сидели гоблины, словно воробьи на рябине. По десятке на каждом, все вооруженные кривыми клинками и копьями, в костяных шлемах и доспехах. Их глаза горели красными угольками, видными даже средь белого дня.
Но почему друзья шарахаются от него самого?
Сигурд взглянул на свои руки и его душа провалилась. Почерневшие ногти удлинились, превратились в когти, а сквозь поры в коже прорезались черные волосы. Нет, не волосы, а перья! Они медленно, с неприятным ощущением покрывали все его тело.
Но сильнее всего друзей напугали его глаза. Они стали полностью черными и смотреть в них стало страшно до холодной дрожи.
Ворон понял, он принимает свое второе — темное обличье, проклятие иллианита, доставшееся вместе с даром чувствовать магию. А это значило только одно — один из ВСАДНИКОВ Рагнарека нашел его!