Хоть я и был уже спокоен из-за ухода Сирены, но что-то меня интересовало. И если честно это был один вопрос, почему они поругались? Это было настолько странно, что я был в ступоре больше не из-за страха, а из-за их знакомства, ведь по скандалу можно понять, что эти двоя знакомы очень долго. Я решил никак не уходить от темы и не заходить из далека, поэтому спросил пряма и с раздражением, которое уже было не скрыть:” Почему это вы так тепло беседуете?” Ян посмотрел на меня, словно я какой-то сумасшедший или у меня мозг вскипел, закатил глаза, недовольно цокнув языком, и лениво, с такими тонкими нотками призрения, ответил: "Ну я конечно всё понимаю, но это тебя не касается.” Я стоял в полном шоке и уже было хотел разбить зеркало, когда маньяк произнёс: “ Ну мы с ней. Вот как бы так тебе сказать, разведены мы с ней. Вот и знаем друг друга хорошо.” Говорил он это с тоской, и я решил не продолжать разговор, было видно. Что ему очень неприятно говорить об этом.
В этот день Ян больше со мной не разговаривал, он сидел в зеркале, отвернувшись от стороны отражения, и видимо ревел, почему я так решил? Да потому что каждый раз, когда я заходил в кабинет с зеркалом от него, доносились довольно громкие всхлипывания, но когда я заходил, то они моментально прекращались. И становилось очень тихо. Это нагоняло тоску, ведь, я понимал, что Ян стал мне другом, особенно после ухода в больницу Вани. Мы часами разговаривали, и чаще всего далеко не по делу. Я ничем не мог ему помочь. И от опознавания этого, мне становилось тошно, я винил себя в уходе Ивана и в смерти нескольких людей, я боялся, что Сирена придёт за мной, ну а ещё больше меня пугал переход Яна к Сирене.
С этими мыслями я лёг спать. Я быстро заснул, и проснулся только под утро, когда все в отделе бегали и что-то кричали, а когда я открыл глаза, то понял, что произошло за эту ночь, Сирена приходила вновь. И что вы думаете, она всю ночь ругалась с Яном, да так, что их ссору слышал весь отдел. А после. После случилось страшное. Она убила троих офицеров. Никто не понимал зачем ей это, но картина, сия представшая передо мной меня испугала, как в первый раз, когда это всё ещё было в доме. Они лежали как будто связанные между собой их же конечностями, все вывернутые на изнанку, а в глазах читался дикий ужас и боль. Весь отдел наполнился ужасом и трауром, где-то стояли их жёны. У места было начальство, но все были похожи не только в трауре и скорби. Абсолютно все, в том числе и я, сдерживали рвотные позывы. Ведь, произошедшее с ними, вызывало такое отвратительное и мерзкое чувство, когда смотрели на всё это, даже опытные криминалисты и патологоанатомы не могли сдерживаться.
Ян стоял в другом месте и просто буквально орал одну и туже фразу:” Опять! Опять из-за меня!” Из его глаз ручьями лились слёзы, он пытался словно полотном. Завесить их своими волосами, но это очень плохо получалось, я решил спросить, так не навязчиво и тихо, будто не спрашиваю, а так интересуюсь:” Ян, почему опять? Ты чего-то боишься?” А он всё ревел и не мог ничего ответить, он очень хотел это рассказать, но ему что-то не давало, а после затих, буквально лёг на пол, обнял колени и уже просто тихо рыдал в колени. Я никогда не думал, что серийный убийца будет реветь из-за смертей.