КАЛЕЙДОСКОП

«...И кто же ищет истины

в обыкновенной сказке?»

К.Саймак «Город»

Почему калейдоскоп? Потому что, как его ни крути — получается красиво. Удивительное устройство, способное только радовать. Жаль, что радоваться приходится в одиночестве. Вот я и придумал сделать калейдоскоп, который сможет порадовать не только меня.

А началось все с того, что я познакомился с девушкой. Умная, красивая, утонченная… Одним словом — художник. А я — инженер-программист. И что, скажите на милость, может быть между нами общего?! Как мне произвести на нее впечатление, если мое знакомство с живописью начинается и заканчивается репродукцией картины «Богатыри», которая, сколько себя помню, всегда висела над камином.

Дом, в котором я живу — небольшой, но очень уютный. Даже есть небольшой кабинет, из окон которого открывается великолепныйвид на, примыкающий к дому, садик. Вот здесь-то я и решил устроить свой калейдоскоп. Пришлось правда кабинетом пожертвовать, но чего не сделаешь ради любви.

Вынес всю мебель, оставив лишь небольшой диванчик, а напротив смонтировал огромный (на всю стену) экран. Но непростой, а состоящий из сотен тысяч нанокристаллов, способных светиться, как всеми основными цветами радуги отдельно, так и комбинировать эти цвета в палитре от черного до белого. Кроме того, в составе каждого кристалла есть достаточно сложная цифровая схема, позволяющая не только накапливать некоторое количество информации, но также и производить несложные операционные действия.

Второй особенностью экрана было то, что он постоянно перемешивал кристаллы, заставляя их циркулировать по поверхности таким образом, что создавалась иллюзия непрерывного многослойного кругового движения.

Но у древнего калейдоскопа есть и еще одна фишка, это три зеркала расположенных треугольником — простейший 3D-фокус. Для своего же устройства я загрузил полноценный 3D-эмулятор! Оставалось только установить соответствующую программу.

Я выбрал «Гармонию».

Как описать то, что у меня получилось? Если вы хоть раз смотрели в древний калейдоскоп, то представьте себе, что вас окружает тысячи его трехмерных проекций, каждая из которых уникальна и восхитительна. И все это великолепие, перемешиваясь, создает новые, еще более прекрасные, образы. Я был потрясен!

Не знаю сколько прошло времени, пока я находился в прострации, но в конце концов, вернувшись в реальность, первым делом я поспешил позвонить Люсе — той самой девушке, ради которой всё это и затеял. Я умолял её приехать как можно скорее, но она, конечно же, приехала не сразу.

В общем, у меня было достаточно времени для того, чтобы убрать «Богатырей» в чулан, и ещё раз, более внимательно, изучить свое творение. Но все работало отлично. Кристаллы, постепенно перемешиваясь, циркулировали по экрану. «Гармония» задавала каждому из них соответствующий спектр свечения, а 3D-эмулятор создавал иллюзию объема. Так что, к приходу Люси, я уже вполне освоился и был полон радостных предвкушений. Это просто не могло не понравиться.

Так и случилось. Люся была очарована. Она очень долго сидела, наслаждаясь чередованием прекрасных узоров, а потом тихо спросила:

— Как это работает?

Я объяснил.

— А как работает «Гармония»?

— Это самообучающаяся программа, в базу данных которой загружены тысячи рисунков, созданных обыкновенным калейдоскопом. Но они слишком просты для моего устройства, поэтому программа комбинирует рисунки или их фрагменты, следя за тем, чтобы созданные ею образы не отличались от оригинала более чем на 5%. Оцениваются в первую очередь форма, цвет и яркость. Созданный рисунок проецируется на экран. Однако кристаллы не статичны, они всё время перемешиваются. Программа отслеживает эти изменения, и в тот момент, когда они достигают пятипроцентного порога — генерирует новый рисунок и заменяет им предыдущий.

Люся задумчиво наморщила лобик.

— То есть — программа создает рисунки, а экран их разрушает.

— Именно так, — я был горд собой.

Она надолго замолчала, постукивая указательным пальцем по спинке дивана, а потом выдала такое, отчего я чуть не заплакал:

— Здесь чего-то не хватает.

— Интересно! — воскликнул я растерянно. — И чего же, по-твоему, здесь не хватает?

Мне было обидно, и она, заметив это, поспешила меня успокоить:

— Яшенька, не обижайся, пожалуйста. Твой калейдоскоп просто прекрасен. Правда. Я искренне, от всей души восхищаюсь твоей изобретательностью. Но ты ведь знаешь, как это бывает, — когда чувствуешь, что чего-то не хватает, но не можешь понять чего. Я пробовала сосредоточиться, но у меня пока ничего не получается. Так что, если ты не против, я хотела бы прийти ещё.

От моей обиды не осталось и следа. Против ли я?! Как я мог быть против, если я только этого и хотел!

И она стала приходить ко мне каждый день. Правда почти все время проводила с калейдоскопом. С одной стороны мне это нравилось, — мы каждый день встречались, немного разговаривали, но потом она убегала к нему. Если вы когда-нибудь попробуете очаровать девушку с помощью гаджета, то имейте в виду — девушка будет очарована гаджетом, а вы будете лишь приложением.

Я очень любил свое творение, более того, я не видел в нем никаких изъянов, считая его совершенным. А Люся продолжала твердить, что чего-то не хватает. И что она именно поэтому столько времени с ним проводит — чтобы разобраться. Следует отдать ей должное — она прекрасно понимала, что со мной происходит, и поэтому старалась уделять время и для меня, но калейдоскоп её манил как наркотик. Для нее он стал шедевром, до завершения которого остался последнийштрих.

И разобралась она очень быстро. Не прошло и недели, как однажды утром Люся пришла ко мне, и вместо обычного «Привет», я услышал:

— Знаешь, Яша, кажется я поняла, что мне не нравится и как это можно исправить.

— Так может чайку? — улыбнулся я в ответ.

Она подарила мне свою самую прекрасную улыбку:

— Почему бы и нет.

За чаем Люся объяснила, что вся проблема, по её мнению, состоит в следующем: после того как «Гармония» спроектирует на экран новую картинку, тот начинает её «размазывать». Установленный мной пятипроцентный порог, делает эти «мазки» практически незаметными, но всё же именно они не давали ей покоя все это время.

— Ты говорил, что нанокристаллы обладают собственной памятью, а значит в них можно загрузить простенькую программку — упрощенную копию «Гармонии», — Люся сильноволновалась, а потому говорила очень быстро. — Ведь отдельному кристаллу не нужно видеть всей картины в целом, его задача — быть гармоничным в той части экрана, в которой он находится в настоящий момент времени.

— Но кристаллы не способны видеть!

Я был в недоумении, но Люся, по-видимому, уже всё обдумала и потому увереннопродолжила:

— А им и не нужно. Они ведь находятся в сети, а значит следует просто научить их обмениваться информацией. Допустим, каждый кристалл способен держать в памяти информацию о сотне других, окружающих его в настоящий момент времени. И, обработав эту информацию, он сам решает каким цветом ему светиться, в соответствии со своей внутренней «гармонией».

— Ты предлагаешь превратить нанокристаллы в компьютеры?!

Мне это показалось настолько забавным, что я даже позволил себе лёгкую снисходительную усмешку. Но Люся продолжала смотреть на меня очень серьёзно, и тогда ко мне пришло понимание моей главной ошибки: я всегда воспринимал нанокристалы, как «фонарики», которые умеютлишь светиться нужным мне светом. Однако Люся была права — они были способны на большее. Во всяком случае, встроенная в них схема, вполне позволяла выполнить такую простую задачу.

— Пожалуй, ты права, — произнёс я, задумчиво поглаживая подбородок. — Технически это возможно. «Гармонию» даже упрощать не нужно, базовый принцип сохранится в полном объеме. Её возможности будут ограничены только возможностями самого кристалла. А для того, чтобы не перегружать их память, сделаем так, что в собственной базе кристалл будет хранить только личный опыт. Экран находится в постоянном движении, кристаллы перемешиваются, но при этом они остаются связаны в единую сеть, которую мы делим на участки. Это должны быть условные участки относительно каждого конкретного кристалла — этакая «личная сфера контроля».

— И тогда каждый из них будет «видеть» то, что происходит вокруг, всегда как-бы оставаясь в центре? — Люся схватывала на лету.

— Именно! И корректировать своё свечение в соответствии с базовым принципом «Гармонии».

Это была потрясающая идея, и я немедленно приступил к её реализации. Прошлонесколько дней, и вот все было готово. Люся категорически настаивала, что бы я ничего не испытывал без нее. Я ужене ревновал её как раньше, ведь это стало нашим совместным проектом.

В первый момент, после включения, не произошло ничего. Как и во второй, и в третий, и спустя пять минут тоже. Мы сидели, смотрели на экран, смотрели друг на друга и недоумевали. Потом я начал все проверять. Все работало нормально — экран кружил кристаллы, а базовая «Гармония» проецировала на него свои картинки. Вот только сами кристаллы эти проекции игнорировали, оставаясь серыми. Диагностика экрана не обнаруживала никаких дефектов — всё было в исправном состоянии. Я не понимал. Еще раз все проверил, но все работало исправно. Это значит, что серые кристаллы исправно нарезали круги по серому экрану, а 3D-эмулятор представлял их в виде бесконечного серого однообразия. И это навевало такую тоску, что я готов был не то что заплакать, — мне хотелось выть по-волчьи!

Но потом я встретился взглядом с Люсей и понял, что вся моя тоска и боль ничто по сравнению с тем, что испытывает она. Как я уже говорил, для нее калейдоскоп был шедевром, до завершения которого оставался один штрих, а вместо этого мы залили его тушью! Не говоря ни слова, я взял ее за руку и вывел из комнаты.

Спустя какое-то время мы сидели в саду. Люся уже не плакала, но ее глаза все еще были полны боли.

— Это я виновата. Прости, пожалуйста. Я хотела как лучше.

— Нет, Люсенька, не казни себя, ты не виновата, — я пытался её утешить как мог. — Твоя идея была великолепна. По-видимому, я чего-то не учел. Нужно все хорошенько обдумать, понять причину, и тогда я сделаю другой калейдоскоп.

Она дернулась, как от пощечины:

— Как другой? А с этим что будет?

— Разберу на запчасти. В конце концов — это просто механизм. Пусть сложный, даже очень сложный, но — механизм, который можно переделать. Надо только понять причину неудачи.

— А ты еще не понял?

Да. Я действительно не понимал. Ведь все условия остались прежними. Изменилось лишь то, что теперь каждый кристалл сам "решал" каким спектром ему светиться. Я в задумчивости прошёлся по беседке.

— Возможно, — начал я осторожно, — причина в том, что в момент включения, когда базовая «Гармония» еще не загрузилась — внутренняя программананокристалла уже работает. И что она «видит» вокруг — серость. В этот момент времени кристалл окружает бесконечное серое однообразие. Эта серость и становится его первым "личным опытом". И тогда нет ничего удивительного в том, что кристалл игнорирует проекции базовой программы — он опирается, в первую очередь, на свой опыт, именно так мы и хотели, только его первый «личный опыт» — серость. И я этого не учел.

— Тогда зачем разбирать — перепрограммируй нанокристаллы и все.

Люся умница, и она любила наш калейдоскоп наверное больше меня, но всё же она не понимала всех тонкостей.

— Не все так просто, — я продолжал задумчиво расхаживать по беседке. — Понимаешь, я не могу управлять каким-то отдельным кристаллом — их очень много, и если заниматься перепрограммированием каждого в отдельности, уйдет уйма времени. Я загружал маленькую «гармонию» в сеть, и она распространялась именно по сети. Программа сама находила «пустой» кристалл и устанавливалась в него. Потом искала следующий, и так по цепочке. Но сейчас «пустых» кристаллов уже нет.

— И что изменится, если заменить экран? Новые кристаллы, как ты только что сказал, будут «грузится» по цепочке и, как ни крути, их «первый опыт» опять будет «серость».

Она опять была права. А значит нужно было не только заменить кристаллы, следовало придумать и загрузить «первый личный опыт» для каждого кристалла в отдельности. И как это сделать? Кристаллы находятся в разных частях экрана, а значит для каждого он должен быть разным. У меня голова шла кругом от поиска решения этой дилеммы.

А потом, неожиданно, случилось то, ради чего я собственно и затевал свой калейдоскоп. Мы стали ближе. Я говорю не о сексе, хотя куда же без него, но моя неудача сблизила нас так, как не может сблизить ни один секс. Мы стремились утешить, успокоить друг друга, и в то же время каждый из нас сам нуждался в утешении и успокоении.

А калейдоскоп между тем продолжал работать...

Когда, в конце концов, я вернулся в комнату — там произошли изменения. По какой-то причине, некоторые кристаллы «прислушались» к проекциям базовой «Гармонии» и светились в полном соответствии с программой. Это было великолепно. На фоне общей серости, то тут, то там вспыхивали яркие разноцветные огоньки.

Но были и другие, те которые светились исключительно багрово-красным цветом. Это тот самый режим работы нанокристала, который требовал наибольших затрат энергии. И в связи с этим, возникла серьёзная проблема.

Кристалы находятся в сети. Следовательно, каждый из них в отдельности является "примером для окружающих". По экрану начали расползаться багровые пятна, создающие перегрузку участков, на которых они находились. Моим первым желанием было удалить эти бракованные кристаллы. Именно бракованные. Но они находились в сети, а значит, удалив их, я мог нарушить всю структуру экрана. И потом, — как понять какой кристалл бракованный, а какой нет? Правда в том, что каждый бракованный окружает сотня нормальных, которые просто «подражают» ему в соответствии с программой.

А самым поразительным было то, что среди багрового«окружения» появлялись те, которые светились в полном соответствии с проекцией базовой программы. По каким причинам эти кристаллы «игнорировали» свое окружение я не понимал, но и онитакже начали формировать вокруг себя свои сферы, и ихучастки были прекрасны.

Это становилось уже интересным. Я позвал Люсю, и когда она увидела что происходит, то буквально взвизгнула от восторга:

— Значит не все потеряно! Яша, это просто чудо! Ты понимаешь, что если нам удастся пересортировать кристаллы — тогда мы сможем не только восстановить, мы сможем получить то о чем мечтали — совершенный калейдоскоп!

— Не так быстро, — улыбнулся я. — Допустим, я могу повлиять на движение экрана таким образом, что «красные» кристаллы займут один участок экрана, а «цветные» другой. Но как определить, какой конкретно кристалл бракованный, а какой нет? Ведь и «красные», и «цветные» по сути — бракованные! Это кристаллы, в схеме которых есть отклонения. Нормальные кристаллы как раз и должны оставаться серыми.

— Почему? — спросила Люся, недоумённо хлопая ресницами.

— Вспомни базовый принцип «Гармонии» — оставаться гармоничным в своем окружении. У кристаллов нет чувства прекрасного и у программы его тоже нет. Но если в базе главной программы находятся уже готовые рисунки, на которые она и опирается, то у кристаллов и этого нет. Я сделал так, что опираться они могут только на «личный опыт», а их первый опыт был серость. Потому я и считаю их бракованными. Вполне возможно, что программа установилась некорректно, а может это внутренний дефект схемы самого кристалла.

— Так давай использовать эти бракованные кристаллы. Если мы сможем повлиять на движение экрана, значит следует распространить «цветные» кристаллы по экрану, с тем чтобы они «послужили примером» для других.

Её глаза вновь были полны энтузиазма, и мне очень понравилось то, что она употребиласлово «мы». Но проблемы это конечно же не решало.

— Понимаешь, есть еще «красные», и они тоже «служат примером для окружающих». Более того, они "с компанией", вполне способны устроить перегрузку участка экрана, на котором расположены.

— И чем это может быть чревато?

— Хм… Чревато… Очень подходящее слово! Они действительно могут прожечь участки экрана, и это будет выглядеть как червоточины.

— Как «прожечь»? — она смотрела на меня во все глаза.

— Буквально! Как устроена электроплита? Нагревательный элемент преобразует электричество в тепло. Только нагревательный элемент электроплиты специально создан для работы в таких условиях и провода, которые его питают — также рассчитаны на соответствующую нагрузку. Но ни нанокристаллы, ни экран «не готовы» стать электроплитой — они рассчитаны на выполнение другой задачи. Они предназначены светить, а не греть. Но фактически, «красные» кристаллы стали греть, да еще и других «подбивают» на это!

Я был взволнован. Ведь это действительно было серьёзной проблемой. Необходимо срочно что-то предпринять.

Люся предложила поступить просто — оставить все как есть, и пусть эти «червяки» сгорают, если им так хочется! Её интересовали только «светлячки» — это она придумала так их называть. Но латать экран невозможно! И потом, вместе с каждым «червяком» сгорит, как минимум, сотня нормальных кристаллов, а это уже будет совсем нехорошо. Нужно было научиться сортировать кристаллы, чтобы определить какие из них бракованные, а какие нет.

Но раньше я никогда не вмешивался в движение экрана — он всегда работал самостоятельно, подчиняясь своей программе. И любое моё грубое вмешательство могло привести к его дестабилизации. Значит следовало вмешиваться деликатно, а это, я вам скажу, — не так-то просто.

Но в конце концов с помощью несложной программки, я научился вносить изменения в некоторые участки экрана таким образом, чтобы его круговые движения становились не круглыми, а слегка вытянутыми эллипсоидами. Это позволило мне, не нарушая целостности структуры экрана, вмешиваться в сформированные уже «красные» или «цветные» образования с тем, чтобы рассеивать их.

Я уже решил было, что «дело в шляпе» — сейчас быстренько все отсортируем, выведем «червяков» куда-нибудь на окраину экрана и, собственно, пожертвуем этим участком. А «светлячков» распространим на максимальную площадь, и пусть они «служат примером» для остальных.

Но все оказалось несколько сложнее. Многие кристаллы не менялись вообще никак. Несмотря на то, что их окружали то «красные», то «цветные» — они оставались серыми. Да и сами «светлячки» с «червячками» легко могли поменяться ролями.

Вот тогда Люся и пришла мне на помощь. Она занялась сортировкой «светлячков» — ее интересовали только они. Мне же достались «червячки» — это мой брак. Что делать с «серыми» кристаллами — тоже не совсем ясно. Дело в том, что среди этой массы порой вспыхивают то «красные», то «цветные», и тогда мы берем их во внимание, пытаясь как-то «раскачать».

А как мы их «раскачиваем»? Да очень просто! Вновь образовавшегося «светлячка» Люся загоняет в компанию таких же «светлячков», чтобы он «понабрался опыта». А затем пропускает через кампанию моих «червяков», проверяя его устойчивость. Если изменился — он ей больше неинтересен. Но если он сохраняет устойчивость, то она радуется как ребенок и ПОВТОРЯЕТ ПРОЦЕДУРУ! И может повторять по нескольку раз, объясняя это так:

— Мне нужны действительно устойчивые. Я хочу быть твердо уверена в том, что он не изменится в дальнейшем.

— Ну а если он «сломается» в процессе твоих проверок? — улыбался я в ответ.

— Это будет означать, что он такой же «серый», как и большинство других. И мне он больше не интересен.

А вот я со своими «червями» так не играюсь — не вижу смысла ихмногократно тестировать. Я конечно «пропускаю его по кругу», но если он не изменился — сразу вывожу его на край экрана, и там ужеудерживаю. Брак и есть брак. Но если он вдруг изменился — его «берет в оборот» Люся. Тем и занимаемся до сих пор…

Современные технологии оказались не столь совершенны как хотелось. Нанокристал это электронная схема, которая состоит из множества мельчайших деталей — транзисторов, конденсаторов и т. д. И каждая из них может оказаться бракованной изначально или выйти из строя в процессе эксплуатации. У Люси, правда, на этот счет есть своя, куда более романтическая версия, но она настолько ненаучна, что я не воспринимаю ее всерьёз. Хотя это не мешает нам проводить вечера в бесконечных дискуссиях.

И пусть наш «совершенный калейдоскоп» пока не готов, тем не менее у этой истории все же есть счастливый конец — Люся теперь живет со мной.