Часть 2
Сегодня я решила погулять по правому склону Мартыновской балки.
Сразу хочу уточнить – Мартынова бухта и Мартыновская балка находятся в противоположных концах Севастопольской бухты. А то уже были случаи недопонимания.
Мало кто хорошо знает город, в котором живет. Думают, это неинтересно. Зато чужие города изучать полно охотников.
Макс Фрай «Хроники Ехо»
Мартынова бухта, как я уже писала, названа из-за большого количества чаек (мартынов) над ее гладью, а название Мартыновской балки происходит от имени собственного.
В первой половине XIX века в этой балке находился хутор Мартыновка, принадлежавший английскому офицеру С. Ф. Мартыну, который перешел на русскую службу. Он долгое время жил в Севастополе, командовал различными вспомогательными судами флота, приписанными к Севастопольскому порту. По названию хутора балка, где он располагался, стала называться Мартыновской.
Вообще-то эта прогулка – продолжение предыдущей. Как я уже писала, в Мартыновской балке находился один из скитов монастыря Софии Премудрости Божией. Чтобы не идти наудачу, я внимательно изучила краеведческую литературу, которой на эту тему, увы, очень немного.
Так Ю.М. Могаричев в своей книге «Пещерные города в Крыму» пишет, что
Скит на Северной стороне находился на северном берегу Севастопольского рейда в Мартыновской балке (см. рисунок).
Он был устроен в естественном гроте, сейчас тут сохранился ряд подрубок в скале. Скит, вероятнее всего, связан с инкерманскими монастырями.
Кроме того, в интернете я нашла еще одну карту, на которой также обозначено примерное месторасположение этого скита.
Кстати, эта карта очень мне помогла вовремя предыдущей прогулки, когда я искала (и нашла) остатки скита в Георгиевской балке.
Вооружившись такими указаниями, пусть и не очень конкретными, я отправилась в путь.
Перейдя железнодорожные пути,
как и указано на карте, я по тропинке направилась вперед и вверх по склону балки.
Сверху открывается прекрасный вид на Инкерман, вернее на его часть – Инкерманский завод марочных вин.
Когда-то это предприятие выпускало действительно замечательную продукцию, но в последние годы то ли рецептура поменялась, то ли еще что-то было предпринято чтобы удешевить производство, но качество продукта заметно упало, а послевкусие стало каким-то химозным. Теперь это типичная порошковая дрянь по завышенной цене. Если учесть, что подобные напитки я употребляю чрезвычайно редко, то хотелось бы пить то, что не вызывает искреннюю досаду по поводу бездарно потраченных денег. В общем, продукцию этого предприятия я предпочитаю обходить стороной.
Еще отсюда прекрасно виден Каменоломный овраг,
о котором я уже подробно рассказывала и Цыганский тоннель – один из семи тоннелей, которые были построены при прокладке железной дороги через нашу гористую местность.
Дыша полной грудью упоительными можжевеловыми ароматами,
невозможно не вспомнить, что всего лишь 10-15 лет назад Инкерман стоял на гране экологической катастрофы.
Те, кто живет в нашем городе хотя бы лет двадцать и интересуется тем, что происходит вокруг, не может не помнить о случае массового отравления детей в Инкермане примерно лет 15 назад, когда в результате аварии на предприятии, перерабатывающем металлические отходы, в воздух попало недопустимое количество вредных и отравляющих веществ.
Но и «допустимое» украинскими властями количество вредных веществ в воздухе было убийственным для всего живого.
Здесь птицы не поют,
Деревья не растут…
Деревья, конечно, здесь росли,
а вот с птицами действительно было именно так. Не пели, не чирикали и даже не каркали. Не было их в Инкермане достаточно долгое время.
Промышленных предприятий в Инкермане при Украине было не так уж и много, поэтому долго гадать, откуда на них свалились проблемы, не приходилось – жители вполне могли сопоставить состояние своего здоровья и густоту дыма над трубой металлургического предприятия «Крымсплав», ранее именовавшегося «Доминантой».
Плавка металлолома в цехах этого предприятия была основной причиной ужасающей экологии, но… Доказать это было просто нереально – текущий контроль атмосферного воздуха при Украине если и осуществляли, то эпизодически и естественно, все пробы демонстрировали, что рядом с трубой «Крымсплава» можно вылечить туберкулезника, настолько целебны эти выхлопы. В общем, объективностью заключений там и не пахло, зато отчетливо пахло диоксидом серы и азота.
В Инкермане полностью отсутствовали птицы, даже вездесущие голуби и воробьи, ушли с улиц бездомные кошки и собаки, но вопреки опасениям жителей, это не послужило сигналом для бесконтрольного размножения крыс – этих животных, способных выдержать самые тяжелые условия существования, в Инкермане тоже не стало.
Да и в море дела обстояли не лучше.
Так по данным Института биологии южных морей, уровень загрязнения инкерманской части Севастопольской бухты в 2010 году в 111 раз превышал предельно допустимые показатели. За десять лет, конечно, сложно полностью исправить данную ситуацию, но помните рыбаков из моего прошлого очерка? Думаю, что в 2010 году рыбка если и была бы, то ее не нужно было бы ловить – она вполне могла бы сама выйти на берег и настучать рыбакам по голове. При таком загрязнении воды самые экзотические мутации выживших особей были делом времени.
К счастью, времена, когда здесь не только птицы не пели, но даже мухи с крысами сдохли, давно уже канули в Лету. С приходом России нашему главному металлисту, по совместительству главному футболисту, задали несколько ну очень неудобных вопросов по поводу лицензирования его деятельности и активность «Крымсплава» довольно резко свернулась.
И теперь во время прогулки мне встретился не только сокол (ну, наверное это он),
но и множество лесных голубей и даже несколько фазанов, не говоря уж о прочей птичьей мелочи. А вокруг воздух, воздух, напоенный ароматом можжевельника...
Сквозь ветки открывается прекрасный вид на Мартыновскую балку.
И судя по карте, цель моей прогулки должна быть где-то… здесь?
Или здесь?
В общем, не буду вас интриговать – скит я так и не нашла. Возможно не там искала, возможно прошла рядом с ним в пяти метрах и не заметила, возможно он был ниже тропы и зарос тем самым можжевельником,
который распространял упоительный запах под низким осенним солнцем, а может быть пещеры обвалились в результате какого-то из крымских землетрясений и их больше не существует. Вариантов множество.
И информации по местоположению этого скита, кроме приведенных выше карт, я тоже не видела. Нет, правда один интеллектуал предположил, что в гроте ближе к верховьям балки была церковь, потому что признаки вмешательства человека в природную форму грота там были налицо… Но об этом гроте я расскажу чуть дальше. Вот просто поверьте мне на слово – церковь там была в принципе не при чем.
А пока, посмотрев еще раз вниз на Мартыновскую балку,
я по лесной дороге направилась дальше.
Было очень интересно, что же скрывается в этом густом дубово-буковом лесу.
А скрывалось там многое.
Во-первых, мне встретились развалины явно не слишком старинного здания неизвестного происхождения. Скорее всего, оно относилось к какой-то воинской части, спрятанной в глубине плато. Но с какой бы целью это здание здесь не строилось, эта цель давно утратила свою актуальность.
Тропинка ведет меня всё дальше и дальше, сквозь золотисто-зеленые заросли.
Чуть в стороне от нее за деревьями мелькнуло что-то белое. Это памятник старшему сержанту Константину Иосифовичу Полоусову (1906–1942 годы), погибшему здесь при прикрытии отхода однополчан.
К сожалению, информации о Герое я практически не нашла, только лишь запись в Книге памяти Севастополя (том 4):
Полоусов Константин Иосифович, 1907 г. р. Ростовская область, Ремонтненский район, с. Богородское.
Погиб в 1942 году. Похоронен в Севастополе, Мекензиевы горы.
Еще есть информация о перезахоронении старшего сержанта К.И. Полоусова на мемориальном Воинском кладбище Дергачи.
А рядом с могилой помещена табличка, которая, на мой взгляд, свидетельствует о таком падении человеческой нравственности, что у меня просто нет слов.
Но и это еще не дно. Дно – это пустая пластиковая бутылка почти под самой табличкой.
Без комментариев.
А я иду дальше.
Очень хочется найти смотровую площадку на краю обрыва, чтобы с нее была видна если не вся балка, то хотя бы большая ее часть. И, разумеется, такое место нашлось.
Отсюда Мартыновcкая балка видна до самого изгиба практически под Президентской трассой.
Отлично видны все садовые участки на дне балки, которые постепенно превращаются в обычную частную застройку.
А прямо напротив того места, где я стою, находится задний маяк Инкерманского створа.
Маяки Инкерманского створа были построены вместе с Херсонесским маяком в начале XIX века и образовали систему огней, позволяющих судам входить в Севастопольскую бухту в ночное время.
Западный маяк находится на Маячной горе, восточный – на возвышенности в конце бухты. На ближнем маяке – красный постоянный огонь, на дальнем – белый, тоже постоянный, без мигания и вспышек. Для захода в бухту надо держать судно так, чтобы белый огонь был точно над красным.
Маяки первыми сталкиваются с ненастьями и любыми испытаниями природы, особенно страдают они от буйных шквалистых ветров. Так в ноябре 1854 года, жесточайший ураган едва не разрушил маячные строения, а в июле 1875 года из-за землетрясения треснула башня нижнего маяка, полопались стекла фонаря, а в доме смотрителя обвалилась штукатурка.
С началом Великой Отечественной войны навигационное оборудование пришлось погасить, но задача обеспечения безопасности судов осталась. Маяки перевели на специальный режим горения огней и стали использовать для проводки кораблей в осажденный Севастополь и во время всех десантных операций флота.
Во время одного из налетов немецкой авиации в Задний маяк попала крупнокалиберная бомба, и весь его штатный состав (маячники Павлов, Иващенко, их семьи и 28 краснофлотцев маневренного отряда) погиб.
В конце июня 1942 года немцы вплотную подошли к Инкерманским высотам. В эти дни в Севастополе ожидали последнее серьезное пополнение – 142-ю морскую стрелковую бригаду, которая должна была прийти на лидере «Ташкент», эсминцах «Бдительный» и «Безупречный», сторожевом корабле «Шквал» и трех тральщиках. Поэтому жизненно важно было восстановить работу Инкерманских маяков. Манипуляторная группа во главе с лейтенантом И. Бараховским пробралась через уже разрушенный к тому моменту город и практически на виду у противника развернула прожекторные огни навстречу нашим кораблям. Задание было выполнено.
Высадив пополнение, лидер «Ташкент» вывез из Севастополя две тысячи жителей города и раненых воинов, а также фрагменты полотна знаменитой Панорамы «Оборона Севастополя 1854–1855 годов».
Корабли эскадры Черноморского флота вернулись в Севастополь в ноябре 1944 года, и уже на подходе к городу их встретили Инкерманские маяки. Вначале на месте разрушенных башен зажигались прожекторные огни, но уже в 1946 году строители восстановили башню, жилой дом и здания служб на Заднем Инкерманском маяке. А полностью Инкерманские маяки были восстановлены в 1949 году.
Вдалеке, за самыми последними домами, виднеется небольшой грот.
В нем в 1942 году находился командный пункт 25-й Краснознаменной ордена Ленина стрелковой дивизии им. В.И. Чапаева. Памятный знак этой дивизии установлен на территории монастыря имени Святого Климента.
До грота я идти не планировала, просто решила рассмотреть его с вершины горы.
Этот грот творение самой природы, а вот рядом бойцами дивизии была вырублена ниша правильной формы, в которой размещался политотдел дивизии, перед гротом располагались землянки бойцов.
Именно эти следы рук человеческих натолкнули кого-то на мысль, что древний скит был именно здесь. Но, разумеется, это не так. Хотя скит я так и не нашла, увы.
В июне 1942 года в Мартыновском овраге шли тяжёлые бои. Наши краснофлотцы, испытывая острую нехватку боеприпасов, вели ожесточенные бои с противником во много превосходящим их по численности и по снаряжению. Но, тем не менее, за несколько недель немцы смогли продвинуться всего на 150 метров, неся при этом страшные потери. В составе 25 стрелковой дивизии воевали и женщины, имена которых известны каждому Севастопольцу – Людмила Павлюченко и Нина Онилова.
Несмотря на героизм наших бойцов, овраг был оставлен 27 июня, а бойцы вынуждены были отступить на свой последний рубеж – мыс Херсонес…
Постояв немного на обрыве, я решила, что пора возвращаться назад и свернула в гущу букового леса.
И тут во мне пробудился охотничий инстинкт.
Не пугайтесь. Я не кровожадная и, несмотря на то, что стреляю довольно прилично, я никогда не стреляла в живое существо, так что упомянутые выше фазаны в полной безопасности. Здесь я имею ввиду «тихую охоту». Кстати, грибы, в отличие от птичек-зайчиков весьма успешно отбиваются, и довольно много грибников они успешно положили, кого в больницу, а кого и на кладбище.
Но я стараюсь быть очень осторожной и не даю грибам шанса.
А между тем они подзакусили плотно
И по грибы пошли в тенистый лес охотно.
Как люди умные, толк понимая в деле,
Они заранее все рассчитать сумели
И следом за Судьей не сразу поспешили,
Но подготовиться как следует решили,
И занялись они серьезно туалетом,
Косынки и плащи накинули при этом,
И шляпы круглые напялили пастушьи —
Покрыв холстиною сукманы и кунтуши,
Белели шляхтичи, как призрачные души.
Преобразились так все, кроме Телимены
И нескольких юнцов.
Но живописной сцены
Граф разгадать не мог, обычаев не зная,
И бросился к теням, пути не разбирая.
Не счесть грибов! Юнцам дороже всех лисички,
Прослыли на Литве лисички-невелички
Эмблемой чистоты, их червь точить не станет,
И насекомое к их шляпкам не пристанет!
Паненки боровик разыскивают с жаром,
Грибным полковником зовется он недаром!
Все жаждут рыжиков, на вид они скромнее,
Не так прославлены, но все ж их нет вкуснее!
В рассоле хороши зимою либо в осень.
Гречеха мухомор нашел под тенью сосен.
А сколько есть грибов невкусных, ядовитых,
Никто не зарится на аппетитный вид их,
Однако ж их едят и волки и зайчата,
Лесную глушь они украсили богато!
На скатерти полян, как винная посуда,—
Грибов серебряных, червонных, желтых груда.
Не сыроежки ли, как чарочки лесные
С искрящимся вином, цветные, расписные?
Бычки, похожие на брошенные кружки,
Как рюмочки, блестят в сырой траве горькушки,
И, словно молоком наполненные чашки,
Белянки круглые скрываются в овражке;
Поодаль дождевик разбух от черной пыли,
Не перечница ль он? В траве поганки были,
Хоть безыменные, а все же ходят толки,
Что дали имена им русаки и волки.
К тем заячьим грибам никто не прикоснется,
А если, ошибись, в лесу на них наткнется,
То, растоптав ногой досадную поганку,
Посадит он пятно на светлую полянку.
А. Мицкевич «Пан Тадеуш»
Горькушки (или горчаки), кстати, у нас здесь попадаются в огромных количествах,
и я каждый год даю себе честное и благородное слово не связываться с ними. Да, их легко собирать, они большие, красивые и улов выглядит весьма внушительно,
но сколько же с ними возни! У меня еще ни разу не хватило терпения вымочить их настолько, чтобы ушла горечь. И это при том, что ведро маслят я могу перечистить относительно спокойно.
В общем, я в этом году в очередной раз сказала себе, что я не голодная, чтобы собирать горчаки и убивать неделю на их доведение до съедобного вида. Пока что держусь и собираю другие грибы.
Над Мартыновской балкой оказался просто грибной нехоженый рай. Настолько нехоженый, что очень много прекраснейших грибов так и не дождались своего «тихого охотника», просто переросли сами себя и стали засыхать и подгнивать.
Обидно ужасно, даже обиднее, чем видеть грибы, раздавленные теми, кто их не нашел, даже наступив. Но и на мою долю досталась уйма крупненьких и крепеньких мышат.
Несколько полных пакетов грибов
помогли мне пережить разочарование от бесплодных поисков скита, и я стала спускаться вниз.
Прямо передо мной, пусть и вдалеке, отлично видны башни крепости Каламита.
Не такой уж и отделенный скит был – в пределах видимости даже. Эх…
Идя через частный сектор,
я еще раз очень внимательно, но уже снизу, осмотрела горы, с которых спустилась. Пещер, хотя бы издалека похожих на скит, нет. Зато увидела козырек, с которого я обозревала окрестности.
М-да… Как-то стало стрёмно задним числом. Но всё хорошо, что хорошо заканчивается и я через тоннель под железной дорогой направилась в сторону автобусной остановки.
Моя сегодняшняя прогулка закончилась.
До новых встреч! 📷