Часть 7.
Выяснилось, что вчера Степана, якобы под капельницей, быстро увезли на каталке из приемного покоя, подальше от чужих любопытных глаз. А таких глаз было, по крайней мере, две пары. Он поужинал часов в семь, потом до полуночи играл в шахматы в холле второго этажа с приставленным к нему товарищем. Потом ему подготовили отдельную палату, и товарищ распрощался с ним до утра, пообещав приехать завтра, часов в девять - десять.
А утром оказалось, что палата заперта изнутри, и на стук никто не отзывается. Там замки такие - снаружи дверь закрывается на ключ, а изнутри можно самому закрыться. Пока искали медсестру, пока она бегала за запасными ключами, прошло не меньше часа. Вобщем, открыли только в десять, в присутствии вчерашнего товарища, а еще через полчаса там рвал и метал Всеволод Юрьевич.
Я не сомневаюсь, что обследовали и палату, и распахнутое настежь окно, и всю территорию. Постепенно до меня начал доходить смысл произошедшего. Ведь это я! Вместо Степана должна была быть я! Значит... Это значит только одно - охота шла на меня! Это меня должны были похитить вместо Степана! Я схватилась за телефон.
- Иванка, а как моя сумка?
- Сумки тоже нет! Тебе что - сумку жалко?! Мы тут на ушах стоим, а ты... сумку ей, видите ли, подавай!
- Да нет, совсем не жалко! Просто... просто это должна была быть я! И похищали они меня, а не Степана! Поэтому и сумку прихватили!
Иванка ойкнула, до нее дошел, наконец, смысл сказанного, и она запричитала:
- Ой, что же теперь будет! Что же делать? Это они ночью не видели - прическа твоя, фигура твоя, одежда твоя, сумка тоже твоя! Мамочки, что же теперь будет?!
Это стало последней каплей. Я поняла, что если что-нибудь произойдет со Степаном, я до конца жизни не прощу себе этого! Потому как, вляпался он в эту историю не сам по себе и не по собственной воле, а стал участником, так сказать, операции прикрытия, по приказу. Спасали меня, а подставили ни в чем неповинного человека. Может, его сейчас пытают где-нибудь... От этой мысли у меня волосы на голове зашевелились! Я быстро натянула джинсы Степана. Потом подумала, что если буду светить своей рыжей шевелюрой, то очень скоро попадусь на глаза тем, кому не надо попадаться. Поэтому я распахнула шкаф Иванки, выудила спортивный костюм, джинсы и джемпер закинула в рюкзак, а на голову повязала бандану, скрыв под ней свои кудри. На нос нацепила темные очки и придирчиво оглядела себя в зеркале. То, что я увидела, меня удовлетворило. Теперь я походила на подростка, возвращавшегося с тренировки, и никто не догадался бы, что я - это я. Даже я сама не догадалась бы, покажи мне мою фото в этом маскараде. Нацарапав записку Иванке, я оставила ее на кухонном столе, аккуратно захлопнула дверь и рысью помчалась к метро.
То, что я нарушила запрет Всеволода Юрьевича, в тот момент меня совершенно не волновало. В самом агентстве я все равно не собиралась появляться. Пока ехала, я обдумала план действий, и решила плясать от печки, в смысле - от начальной точки. Последнее, что я видела во дворе во время своих наблюдений, это то, что на короткое время преступники собрались там вместе. Значит, поиски начинать надо с этого двора!
Знакомый дворик встретил меня шумом и гамом. Время было предобеденное, и мелкая детвора гуляла с мамками-няньками, бегала, бесилась и вопила, что было мочи. Мне это было только на руку. Я присела на скамеечку, где уже расположились мамочки и сделала вид, что тоже слежу за ребенком. Дети носились так быстро, что я периодически теряла "своего", и начинала крутить головой из стороны в сторону. На самом деле я успевала осмотреть весь дворик, и подходы к угловому подъезду. Все было спокойно.
Я решила, что мне нужно во что бы то ни стало проникнуть в этот подъезд, и на месте попытаться все выяснить. Что именно выяснить? Ну, хотя бы узнать, в какой квартире живет карлик. Что я буду делать дальше, я пока не придумала.
То и дело присаживаясь на корточки возле разных групп малышей, я начала потихоньку продвигаться к подъезду. Наигралась в куличики, извозилась вся в песке, раскопала и снова закопала с десяток детских "секретиков", а с одним малышом даже съехала с горки.
В это время возле подъезда остановилась машина, захлопали дверцы и наружу высыпала орущая малышня, а родители принялись выгружать всевозможные коврики, надувные матрасы, корзинки, мячи, мангал, опять корзинки. Открытыми дверцами и багажником машина как раз загораживала вход в подъезд, и я благополучно оказалась у двери. Оставалось только проникнуть вовнутрь, но вот этого я как раз и не могла сделать! Сейчас везде домофоны, а у меня ни ключа, ни кода не было. А звонить в наше беспокойное время на предмет "пустите меня, люди добрые" - не прокатит! К тому же, мне надо было обеспечить максимально скрытное проникновение в подъезд.
В это время женщина, груженая домашним скарбом, двинулась к подъезду в окружении оравы ребятишек. Из рук у нее все посыпалось, и я машинально бросилась собирать. Забрав ее коврики и корзинки, я освободила ей руки, сказав, что, мол, давайте я помогу.
Она благодарно кивнула, взяла за руки двух малышей, третьего подхватила я, и мы благополучно миновали входную дверь.
- Вам какой этаж? - спросила я, как бы между прочим встав у кнопок лифта.
- Третий. Вот спасибо, что помогли! С дачи приехали, сначала туда, потом обратно... Как переезд! А вы к кому приехали? Или недавно заселились? Что-то я вас раньше не видела...
Вот он, момент истины! Если люди живут давно, они практически всех знают в лицо, потому как примелькались друг другу за много лет! Я как можно любезнее поддержала разговор:
- Коллегу пришла навестить. Раньше он у нас в цирке работал, с лилипутами номер был. Вот, ценный подарок прислали вручить, а я, как назло, квартиру забыла! Не подскажете?
- Так он, что - лилипут тоже, что ли? Нет тут таких! - она с сомнением покачала головой. - Нет, точно нет! Я бы знала.
Я посокрушалась, выпуская ее на третьем этаже и сделав вид, что сейчас поеду вниз. На самом деле я решила обследовать подъезд сверху. И правильно сделала! Потому что, едва я зашла на верхнюю площадку, как обнаружила, что к чердаку ведет еще один лестничный пролет, весь покрытый пылью. Его не мыли так часто, как сам подъезд, потому что мало кому придет в голову залезть на технический этаж.
На пыльной поверхности отчетливо виднелись детские следы, ведущие наверх... Если кто другой взглянул, то не обратил бы внимания. Это выглядело так, как будто чей-то ребенок решил из любопытства забраться наверх. Но я-то знала, что это не так! И я знала, кто это! Ребенок, который пьет пиво и курит сигареты, совсем недавно бодро взбирался здесь на чердак! А зачем?! Да все очень просто! Потому что он не живет в этом подъезде! И наверняка через чердак пробирался... Куда он мог пробираться?! Ну, например, он мог жить некоторое время на чердаке. Или, например, прятался там, зная, что на чердаке его никто искать не будет. Или...
Очень скоро мои мысли нашли подтверждение. Я протопала наверх, стараясь держаться возле стены, и открыла крышку чердачного люка. Она оказалась незапертой! И поблизости не наблюдалось никакого замка!
Только моя страсть к пазлам уберегла меня от опрометчивого шага! Поскольку я уже знала, с кем имею дело, я действовала предельно аккуратно, интуитивно стараясь быть осторожной. Медленно и осторожно засунув голову в чердачное отверстие, я огляделась.
Однако! Тип, по следам которого я шла, оказался продуманный малым! Впрочем, зная его биографию, трудно было ожидать иного...
Весь пол вокруг люка был усыпан чем-то белым - минимум на тридцать сантиметров от края люка! Не то мука, не то тальк какой-то... Скорее всего, это была не мука, иначе на запах съестного давно бы пожаловали всякие чердачные мышки, а их стали бы ловить всякие чердачные кошки, и все вокруг бы истоптали.
Здесь же покров был девственно чистым и это означало только одно - циркача здесь нет!
(Продолжение следует...)