Ребров обследовал постройки и остался доволен хозяйством. Рубленая деревенская баня, старый колодезный сруб, деревянные сараи с нужным и ненужным имуществом. В большом сугробе откопал целую поленницу колотых дров для печки.
Толстые берёзовые брёвна, очевидно, завезённые с южных районов для той же цели, были аккуратно сложенные в штабель. В шкафах на кухне обнаружились солидные запасы различных круп, макарон, муки, сахара, соли. Плюс солидный паёк продуктов, который он сам привёз с базы. В общем, голодать не придётся.
Раскопав в снегу низкую кирпичную будку непонятного назначения, Олег с радостью обнаружил в ней колонку: чистая вода из глубокой скважины легко поступала на поверхность под действием погружного электронасоса. Древнему колодцу с воротом теперь отставка!
В дровяном сарайчике Олег нашёл бочки с бензином и бензопилу, но японского снегохода, о наличии которого говорили ему в управлении, там не оказалось.
«Понятно… Значит, Захарова куда-то поехала на нём. Но куда?..»
Никаких следов этой техники обнаружено не было, всё запорошено метелью.
Отсутствие снегохода усложняло задачу, значительно увеличивало радиус поиска. Но и подсказывало: где окажется найденной техника, в том же районе нужно искать и водителя.
Ребров передал свои соображения в управление на «большую землю», чтобы, в случае организации спасателями новых поисков, границы поисковой территории были значительно расширены.
…Вечер. За окном давно полярная темень. Олег разложил на столе карту местности. Район болотистой тундры и скалистых сопок имел множество ручьёв, речек, больших и малых озёр. Все они сейчас покрыты крепким льдом и сугробами снега. По ним безопасно и удобно ехать, не встречая препятствий…
«Если б что-то произошло со снегоходом на открытом белом пространстве, то его уже давно бы заметили с воздуха. Скорее всего, маршрут Захаровой пролегал вблизи сопок, на пересечённой местности, где вести поиски значительно труднее. Где-то там и надо искать… Стоп! А ведь Захарова в своём дневнике упоминала Лысую гору…»
Но сколько не разглядывал её на двухкилометровке Ребров, горы с таким названием на карте не обнаружил.
«Наверное, это местное название… А у картографов горы могут называться и по-другому. Что же делать? И спросить не у кого… Видно, придётся до всего доходить опытным путём».
И Ребров начал готовиться к дальнему походу, чтобы уже с утра отправиться в путь.
Наступил следующий день. Большая кастрюля щей, сваренных накануне, позволяла не заботиться о первом блюде почти неделю. Дрова припасены, сохнут возле печки. Информация о погоде передана, следующий сеанс связи будет только завтра.
Олег сунул в рюкзак пару бутербродов, термос с чаем, карту местности. Встал на лыжи: рюкзак за спину, бинокль на шею, карабин на плечо – направился к ближайшей сопке с намерением забраться наверх и оттуда понаблюдать и сориентироваться для дальнейших поисковых действий.
Эта сопка была как заколдована. Близкой она только казалась. А идти до неё по рыхлому снегу было и не близко, и тяжело. Только через час пути Ребров, весь мокрый от пота, дошёл до её подножия.
В нижней части пологий склон сопки зарос берёзками и низкорослым ельником, наполовину засыпанных снегом. Выше в гору снега было меньше. Деревья редели, мельчали, плавно переходя в карликовые берёзки и скудный кустарник.
Порадовал животный мир: оказывается, есть ещё силы в живой природе.
Белым облаком взлетела большая стая куропаток, оставивших среди кустиков на снегу красивые цепочки от своих лохматых лапок. Следы зайцев, белок, лисы, горностая местами пересекали путь. Даже глубокие борозды в снежных сугробах от ног сохатого довелось увидеть Реброву.
«Несмотря на природные катаклизмы, всё-таки жизнь продолжается!» – думал Олег, как ребёнок, радуясь каждому встреченному следу.
С каким-то необъяснимым восторгом он воспринимал эту северную природу с её суровым климатом и неяркими зимними красками, с морозом и снегом, с колючим ветром и вьюгами.
Невольно вспоминал свои южные военные командировки: беспощадное солнце, жаркий песок, свист пуль, чёрный, смрадный дым от горящих автомобилей, мучительную жажду…
Чем выше поднимался вверх лыжник, тем плотнее был снег, утрамбованный постоянными ветрами. И круче становился подъём. Олег снял лыжи, воткнул их в сугроб и пошёл пешком на подъём по крепкому насту, не проваливаясь.
Деревья уступили место кустарникам, кустарники – занесённым снегом валунам и камням. По мере восхождения к вершине сопки усиливался ветер. Видимый издали пологий подъём оказался не таким уж простым и пологим.
Поднявшись наверх, изрядно намучившийся Ребров присел за серый валун, чтобы спрятаться от обжигающего ветра. Тяжело дыша, огляделся. Довольно плоская верхушка сопки имела набор камней различной величины вперемежку с зализанными ветром снежными сугробами и полное отсутствие всякой растительности.
«Может это она и есть – Лысая?..»
Олег посмотрел вдаль и присвистнул. С высоты своего положения он увидел, как до самого горизонта, подобно морским волнам во время шторма, возвышались большие и малые заснеженные сопки.
И почти половину из них роднило характерное отличие: отсутствие всякой растительности, «лысая» вершина… Наблюдатель достал бинокль и стал последовательно изучать детали великолепного северного пейзажа.
«Думай, Олег, думай… – подбадривал сам себя Ребров, понимая, что с таким количеством вариантов решения ему не справиться и за год. – Раз Захарова назвала гору Лысой, значит… Она должна быть горой, а не малой сопкой. Так! Выходит, все малые сопки и возвышенности меня интересовать не должны. Вблизи этой горы, скорее всего у подножия, должна быть горная речка или крупный ручей, где ловится форель…»
Олег достал из рюкзака карту и, придерживая её обеими руками, чтобы не унесло ветром, попытался сориентироваться на местности.
«Посёлок геологов упоминался в дневнике… Вот он, Северный! Туда улетел вертолёт с геологом Семёном. Правда, здесь он расположен на треть ближе, чем утверждает Захарова… Но, наверное, она имела ввиду дорогу от метеостанции до посёлка по зимнику… Напрямик, по карте, расстояние всегда намного короче. А это что за синяя ниточка? Ручей Форелевый! Скорее всего, она с мужем где-то здесь и рыбачила!..»
Ребров радостно выдохнул: теперь район поиска он сузил до минимума.
Судя по карте и визуальному наблюдению, уже только две-три горы-сопки претендовали на звание Лысой. Конечно, это пока лишь версия, но версия вполне рабочая.
Стало смеркаться. Олег сделал карандашом пометки на карте, намечая вероятные подходы к выбранным вершинам, и направился в обратный путь.
Однако спуск в сумерках оказался не менее сложным, чем подъём на сопку. Довольный результатом своего похода, путешественник заторопился, чтобы успеть до темноты спуститься вниз.
Но спешка в горной местности неуместна. Особенно в условиях плохой видимости. Одно неосторожное движение и Олег споткнулся. Он упал и кубарем покатился вниз по крутому заснеженному склону, набивая себе синяки и ссадины.
Непредусмотренный скоростной спуск остановил лишь кустарник и более рыхлый снег вблизи подножия сопки. Исцарапанный мёрзлыми ветками и весь залепленный снегом, путник с трудом вылез из глубокого сугроба. Болели побитые плечи, спина, руки.
«А так всё хорошо начиналось… Сам виноват – расслабился! Хорошо ещё, что валун не встретился на пути и я ничего себе не сломал… Могло быть хуже. Вот угораздило! Тут запросто можно и шею свернуть…» – подумал Ребров, отряхиваясь и поглядывая снизу вверх на враждебный уступ, с которого падал.
Ствол карабина оказался плотно забит снегом. Теперь стрелять нельзя – может разорвать…
Приводя себя в порядок после падения, он бросил прощальный взгляд на интересующие его сопки. Белоснежные вершины отлично просматривались на фоне темнеющего неба.
«А это что такое?..» – в растерянности, непонятно кому задал вопрос Олег. Он заметил, как прямо на глазах тёмный фон за крайней, самой большой сопкой, вдруг стал медленно светлеть.
Слегка голубоватое свечение набирало силу, словно хотело уничтожить всякие сомнения по поводу оптического обмана наблюдателя. Уже белая вершина горы сравнялась по освещённости с загадочной подсветкой, как бы являя одно целое.
Вот уже светящийся фон стал ярче снежной шапки, а ранее блестевший пик как-то потерялся, стал темнее, контрастнее, в лучах яркого света от непонятного источника за горой. Стало очень светло, почти как днём.
Только гора, заслоняя этот неведомый источник, создавала обширную тень. Голубоватый свет, отражаясь от низких облаков, мягко разлился по заснеженной территории, как в полнолуние.
Как заворожённый, смотрел Ребров на странное явление. Никогда раньше ему не приходилось видеть ничего похожего, даже читать об этом.
«Явление имеет явно искусственное происхождение… Но вот кто его автор и для чего оно нужно? Может здесь, в глухом, безлюдном районе, военные проводят испытание нового оружия? Или проверяются на практике какие-то секретные разработки учёных?..»
Но все подобные мероприятия сложно провести скрытно: переброска специалистов, техники, продовольствия, групп охраны… Организация строительства всем необходимым требует подготовительных работ и не смогла бы пройти абсолютно незаметной для людей, умеющих замечать любые изменения в природе окружающей среды – охотников, рыбаков, геологов.
Ребров, пока добирался до пункта своего назначения, общался со многими из них в аэропортах, в самолёте, даже в вертолёте. Задавал этим бывалым людям массу вопросов о местности, где ему предстояло жить и работать неизвестно сколько времени.
И никто из его собеседников, людей простых и доброжелательных, в своих рассказах не упоминал о чём-то подобном. Олег уже размышлял, наблюдая явление, не отправиться ли к горе прямо сейчас, как вдруг картина резко изменилась: свет погас!
Причём не постепенно, а резко, сразу. Как будто кто-то дёрнул рубильник… Это тоже говорило в пользу искусственности природы явления.
Хромая, путешественник в темноте с трудом добрался до воткнутых в сугроб лыж. Дальше, по лыжне, спуск пошёл легче. Без дополнительных приключений лыжник, полный свежих впечатлений и новых планов на будущее, доехал до самого дома.
«Ну вот! Как мне повезло: сопка сама «сказалась»! Это и есть Лысая гора. Завтра же я там буду!» – твёрдо пообещал себе Ребров, уже прикидывавший, что ещё необходимо взять с собой в дорогу для нового путешествия.