Пилат — это второй ученик Иешуа, в том смысле, что, как и Левий Матвей, он готов бросить все, оставить прежнюю жизнь, чтобы быть (хотя и не в этой жизни, а посмертно) вместе с Иешуа, чтобы иметь возможность общаться с божественным.
После казни Иешуа Пилат, мучимый болями и души и тела, живет по-настоящему лишь во сне, в котором он встречается со своим любимым собеседником.
Там, во сне, герой заново проигрывает всю ситуацию с казнью и приходит к выводу, что сам он в корне изменился. Так, он спрашивает у Иешуа и тут же сам отвечает:
«Но, помилуйте меня, философ! Неужели вы, при вашем уме, допускаете мысль, что из-за человека, совершившего преступление против кесаря, погубит свою карьеру прокуратор Иудеи?
– Да, да, – стонал и всхлипывал во сне Пилат. Разумеется, погубит. Утром бы еще не погубил, а теперь, ночью, взвесив все, согласен погубить. Он пойдет на все, чтобы спасти от казни решительно ни в чем не виноватого безумного мечтателя и врача!»
Итак, Пилат возлюбил Иешуа всем сердцем, и это является самым интересным в этом персонаже.
Отправив против своей воли собеседника, полюбившегося ему, на казнь, Пилат видит один и тот же сон, в котором он наслаждается видом живого Иешуа, удивительно живительной беседой с ним, и чувством того, что казни на самом деле не было:
«Само собой разумеется, что сегодняшняя казнь оказалась чистейшим недоразумением – ведь вот же философ, выдумавший столь невероятно нелепую вещь вроде того, что все люди добрые, шел рядом, следовательно, он был жив. И, конечно, совершенно ужасно было бы даже помыслить о том, что такого человека можно казнить. Казни не было! Не было! Вот в чем прелесть этого путешествия вверх по лестнице луны».
Можно сказать, что Иешуа показан больше не через самого себя (его образ сам по себе почти эпизодичен и занимает мало места в романе), а через ту духовную тягу, что начинает испытывать к нему Пилат, а также другой ученик, Левий Матвей.
«Га-Ноцри уходил навсегда, и страшные, злые боли прокуратора некому излечить; от них нет средства, кроме смерти. Но не эта мысль поразила сейчас Пилата. Все та же непонятная тоска, что уже приходила на балконе, пронизала все его существо. Он тотчас постарался ее объяснить, и объяснение было странное: показалось смутно прокуратору, что он чего-то не договорил с осужденным, а может быть, чего-то не дослушал».
Отныне все, о чем будет мечтать прокуратор, это вновь встретиться с Иешуа. Но так как это невозможно, то Пилат будет грезить об этом во сне.
Его затаенное желание заново проиграть свою судьбу и поступить в следующий раз иначе с Иешуа - исполнится в финале благодаря творческому волеизъявлению мастера.
Именно этим герой приближается к Левию Матвею, становится близок к нему и потому ищет с ним общения. Но если Матвей - непосредственный служитель Света (именно он в финале передает слова Бога Воланду), то Пилат показан лишь на пути к нему.