Рига!
В ней мы уже как дома: сразу на ц. вокзал — аскать пока не стемнело (бутылки сдаем на перегонах, в населенных пунктах). Трясем интернациональную приезжую публику. Типа: застряли без денег, не на что позвонить (всего-то 15 коп. минута). Народ нормальный, дает — не только же латыши вокруг… за сорок минут зарабатываем на скромный фуршет с бутербродами. Листаем стопники — адресов море, половина уже левые. Кого-то все же вычисляем… нам отвечают — сначала по латышски, потом по русски — объясняют, как добраться…
Дом деревянный, в пригороде. Комнаты бардачные — видно, что вписываются там часто. Хозяин — чувак нашего возраста, общительный — зависает, по жизни, на компьютерных программах: все завалено радиодеталями, осциллографами, бардак… уже вписаны какие-то люди — вроде, местные хиппари, и русские… пьем чай без сахара, общаемся. Хозяин прикалывает нас к какой-то игрушке компьютерной: про ковбоев и контрабандистов… все это самопальное: телевизор; вместо накопителя — ленты на магнитофоне. Никто ни разу не выиграл…
Я роюсь в сумке, достаю кассеты — мы их ставим, тащимся… Отличные пиплы! Я бы им какую-нибудь задарил, но это НЗ: кассеты почти новые, фирма — «Аgfa», «BASF» — идут по десять за штуку. Специально на случай, если совсем будет хреново с деньгами.
Утром — дальше: на Вильнюс…
Вот этой дороги я почти не помню — все одинаково, однообразно…
Приехали уже затемно. Опять на вокзал — аска не получается: полно ментов, народ вообще не любезный… У Дика все на настроении — воодушевление и облом чередуются всю дорогу — стебем друг друга потихоньку… вот и здесь обломалось: все вписки оказываются левыми, почти никто не отвечает по русски, некоторые посылают…
Вышли на улицу — побродили. Видим, дом ремонтируют — каменный, старый. Влезли в окно: везде грязь, мусор. Луна заглядывает… Решаем тут ночевать: а погода холодная, сырая – апрель… Натаскиваем картонных ящиков — ящики тоже сырые, разваливаются. Легли мы на них… начинает трясти… В общем, пришлось вернуться на вокзал.
Снова вытащили спальники, сели в кресла, укутались… у меня зуб на зуб не попадает и температура поднялась… менты еще доебались — проверяли паспорта несколько раз… к утру я уже остекленел: надо двигать, а меня шатает как в шторм. Зашли в какой-то кофейник, тряхнули прайсом — купили мне горячего молока, клевых бутербродов — что бы я не умер на трассе.
Бутылки наши нигде не взяли, пришлось выбросить…
и мы пошли, повлеклись…
Трасса…
У меня был с собой аспирин, я им закидывался всю дорогу. Вообще стоп был клевый — три драйвера всего. Последний нас тащил до самого Минска, триста километров. Поэтому приехали рано.
Погода совсем уже теплая: понемногу оклемываюсь…
Болтаемся где-то в центре — до вечера куча времени, стрелку уже забили — в местном «сайгоне» (тел. 444-269, как сейчас помню). Тусуется масса разношерстной, в основном волосатой, прикинутой публики… Тусуемся, далеко не уходим. Видим какую-то столовку: суемся, а там — борщи, салаты, зелень! — и все дешевое! Мы не удержались, встали в очередь. Так классно я, наверное, ни разу не ел: солянка! Блинчики с творогом! А-бал-деть! Состояние к тому же стало получше — задавил я болезнь аспирином и антибиотиками — лошадиной дозой.
Ну, пора и на стрелку…
(продолжение следует)