Скрипач остался должен блатному пять тысяч «зелёных». Иметь такие деньги на тюрьме — роскошь, а достать их еще труднее. Бывали случаи, когда бедолаги закладывали свою собственную жизнь ради того, чтобы отыграться. И тогда, проиграв жизнь, они выполняли волю хозяина, превращаясь в «торпеду» или «петуха».
Но жизнь сложнее, чем все думают и полна неожиданностей. У Скрипача уже была такая «торпеда» — сиделец с погонялом Шкет, крепкий 25-летний пацан, которую и «запустил» этой ночью хозяин в надежде избавиться от Парада и, соответственно, от непомерного долга.
Некрас знал про скрипачёвскую «торпеду» и предполагал, что тот ее «запустит», не откладывая в долгий ящик. Ночью, поймав Шкета за руку над спящим Парадом, блатные ликвидировали его, получив одобрение смотрящего.
Таким образом, Скрипач остался в долгу перед Парадом, а Парад, в свою очередь, перед Некрасом.
Позже, когда Парад «откинулся», Некрасов-старший взял его под своё крыло. Но занимался Парадов своим привычным делом — игрой в карты преимущественно в поездах северного направления. Там у Некраса всё было схвачено: и менты, и местная братва.
Прибыль от выигрыша Парадов и смотрящий делили поровну. Несмотря на такой уговор, Парад все же был недоволен. Он считал распределение дохода несправедливым, однако молчал, потому что был обязан Некрасу за спасённую жизнь.
***
— Слон, — шепотом разбудил ночью своего «быка» Парад на одной из станций. Лещ и Николай спали на верхних полках купе.
— Чего тебе? — спросил сонный Слон.
— Т-ссс. Выйдем? Разговор есть, — и старший бригады вышел в коридор. За ним через минуту, протирая глаза, покинул тесное помещение бугай.
— Парад, тебе чего не спится?
— Дело есть к тебе... на миллион. Пойдем, покурим. — Мужчины зашагали по коридору к выходу из вагона.
Проводница, убирая мусор, строго напомнила проходившим мимо пассажирам, что поезд будет стоять еще семь минут.
Сойдя на перрон, Парад закурил сигарету и с хитрым прищуром посмотрел на Слона:
— Нужно избавиться от мало́го.
— В каком смысле, Парад? Зачем? — не понимал громила.
— Объясню коротко и только один раз, — глаза старшего засверкали холодным блеском. Таким Парада Слон еще никогда не видел. — Николай — сын Некраса.
— Да ну?!
— Слушай, что тебе говорят! Мы поступили с ним по беспределу, завербовав и заставив работать на нас. Если Некрас узнает об этом, нам всем несдобровать. — Парад глубоко затянулся сигаретным дымом. — Но смотрящий не знает о сыне. Это наш конёк, улавливаешь?
— И что ты предлагаешь?
— Утром, когда поезд будет в пути, ты выведешь мальца в тамбур, огреешь чем-нибудь по башке, откроешь дверь вагона и сбросишь его вниз. Понял?
— А если дёргаться будет?
— Мне что, тебя учить, Слон? Ты меня удивляешь. Как в первый раз!
Получив кивок от верного Слона, Парад решил на этом закончить разговор.
Всё та же проводница, лет пятидесяти на вид, заботливо зазывала зевающих курильщиков в вагон поезда.
— Мужчины, поезд отправляется через две минуты, заходим!..
