Недавно прочитал статью об ВКЛ на сайте Украина ру . Такого бреда я не вынес и решил написать правду.
До сих пор не прекращаются споры исследователей о том, как и почему возникло Великое княжество Литовское. Ранее этот регион исконной Литвы – нынешняя Западная Беларусь – ничем не выделялся, как и веками позже. Но вдруг словно на «пустом месте» там зародилось мощнейшее государство Восточной Европы, которое затем стало и самым большим – от Балтики до Черного моря. В чем же причина?
ТРИ ЗАГАДКИ
Некоторые исследователи, как и я, считают, что ВКЛ было основано мигрантами из Полабья, Поморья и Пруссии. Но многие историки (в особенности российские и летувисские) с этим не согласны. Минский историк Максим Петров в очерке «Было ли в старину «переселение народов»?» (дайджест «Деды», выпуск 12, 2013) высказывает такое мнение:
«Вот что, к примеру, пишет Вадим Деружинский в своей книге «Тайны беларуской истории» (2009 г.):
«По моим оценкам, в земли Западной Беларуси (сердце ВКЛ) с 1200 по 1340-е годы бежали от немецко-польской экспансии около 100 тысяч человек из Пруссии и до 150 тысяч из Полабья и Поморья» (с. 198).
То есть 250 тысяч лиц обоего пола, включая детей, за 140 лет.
В другой своей книге – «Забытая Беларусь» (издана в конце 2011 г.) он уточняет этот общий тезис, попутно увеличивая число мигрантов:
«По разным приблизительным оценкам историков, за сравнительно небольшой период (несколько десятилетий) на земли вокруг Новогородка, первой столицы ВКЛ, мигрировали:
- 20 тысяч русин с острова Русен (Рюген);
- 30-40 тысяч ободритов;
- 40-60 тысяч русин Руси-Помезании;
- 60-80 тысяч лютичей Лютвы Поморья;
- 60-80 тысяч лужицких сербов;
- до 100 тысяч пруссов (в основном из Погезании);
- плюс другие славяне и балты.
В сумме набирается от 300 до 400 тысяч человек.
Мигрировало в основном население городов Полабья, Поморья и Порусья – поэтому оно принесло сюда развитую цивилизацию. (…) появились самые передовые виды производства – литье стекла, обработка стали и прочее. А в военном плане большинство мигрантов составляли воины княжеских дружин (с семьями и слугами)» (с. 203).
На мой взгляд, это утверждение не просто очень смелое, а фантастическое.
Говоря о переселениях более или менее значительных групп людей, надо всегда учитывать тот факт, что «настоящих» дорог на территории проживания наших предков до XIV-XV веков не было. Дороги постепенно появлялись по мере развития государств. А в древности основными путями сообщения служили судоходные реки.
Спрашивается: могли ли выходцы из Полабья в столь большом количестве мигрировать на восток по суше? Весьма и весьма сомнительно. Расстояние по прямой линии от Мекленбурга до Белостока составляет около 800 км, до Новогородка – свыше 900. Но это по прямой линии, а прямой дороги сквозь леса, болота, озера и реки не было, значит надо добавить еще 250-300 км. И весь этот путь мужчин и женщин, взрослых, детей и стариков пролегал через земли, населенные воинственными племенами (мазурами и ятвягами), имевшими привычку убивать, грабить, захватывать в плен (с целью продажи в рабство) тех, кто посмел углубиться на их территорию.
Остаются реки. С Балтики в наш край можно попасть по трем маршрутам: 1) по Висле на Западный Буг и с него на Щару; 2) по Неману; 3) по Западной Двине. Если и появлялись у нас селения пришельцев из Полабья и Поморья, то их надо искать по берегам этих рек и судоходных притоков.
Что ж, определенное сходство топонимов Полабья (ныне немецкой Мекленбургии) и Западной Беларуси действительно имеет место. Но абсолютно неизвестны подлинные документы, которые бы подтверждали гипотезу о переселении. Ни в актах монастырей на территориях современных Германии, Польши, Летувы, ни в реестрах и грамотах саксонских, мазурских, галицко-волынских и прочих феодалов ни один такой документ до сих пор не обнаружен!
Реальность, как всегда, выглядит более скромно. В северо-западном секторе земель этнической Беларуси (т.е. включая часть нынешних Польши и Летувы) ученые обнаружили на старых картах от 30 до 40 небольших деревень, названия которых позволяют предполагать, что их основали выходцы из Полабья. Совокупное население этих деревень не превышало 8-9 тысяч человек. Как видим, число мигрантов с Запада было в 30-40 раз меньше тех величин, которыми оперируют В. Деружинский, а также П. Урбан, на которого он ссылается».
Итак, вот мнение Максима Петрова, с которым я не согласен. Ниже я приведу свои аргументы, пока лишь замечу, что, как считает критик, миграция все-таки имела место.
А вот весьма распространенное заблуждение о ятвягах, которое высказывает краевед Илья Курков в книге «Брестчина» (2005 г., на с. 17):
«С незапамятных времен территорию Европы покрывали дремучие леса. Один из огромных массивов простирался от Балтийского моря до Буга и от Одера до Днепра. Нынешняя Беловежская пуща является частью того зеленого моря. Сведения о ней как о древнем нетронутом лесе имеются в Ипатьевской летописи (Х век). Летописные источники сообщают, что на территории нынешней пущи, а также в бассейне рек Немана, Ясельды и Западного Буга жило воинственное племя ятвягов, главными промыслами которых были охота и рыбная ловля.
История не была благосклонна к этому гордому народу. Киевский князь Владимир по прозванию Красно Солнышко в 983 году нанес ятвягам сокрушительный удар. С другими племенами грозный властитель обходился так же сурово, благодаря чему росла мощь государства Киевская Русь. В 988-м Владимир по примеру европейских монархов принял христианство. Дело основоположника довершили его наследники: в 1290-е годы последние ятвяги, скрывавшиеся в лесах, были перебиты».
Увы, Илья Курков вводит читателей в заблуждение. Киевские князья уже очень давно не правили этими землями и вообще в 1290-е годы полвека изнывали от татаро-монгольского ига. С 1219 года земли ятвягов именуются Литвой – тогда в Новогрудке правили литовские князья Булевичи и Рускевичи, к роду киевских князей никакого отношения не имевшие (в 1219 году ими подписан договор с Волынью, которая тоже не имела никакого отношения к киевским князьям). Ну а в 1290-е годы тут уже процветало ВКЛ. Получается, что ятвягов истребили литовские князья. Но откуда они тут взялись? И были ли ятвяги истреблены?
Все это – крайне темная история, запутанная последующими многочисленными средневековыми и современными ангажированными интерпретаторами. Эдакий исторический детектив. Я бы выделил тут три главные загадки, которые, полагаю, являют собой единую проблему.
1. Что такое «Литва» («Лютва» в ряде документов тех лет на латыни) новогрудских князей Булевичей и Рускевичей в 1219 году, еще до Миндовга?
2. Откуда взялась мощь ВКЛ, ставшая основой экспансии этого государства?
3. Почему исчезли ятвяги?
ПОИСКИ ОТВЕТА
Начнем с ятвягов. Исчезновение автохтонов с рождением ВКЛ – это и есть ярчайший признак миграции сюда какого-то другого населения. Точно так исчезли после немецкой оккупации местные славянские и балтские племена Полабья, Поморья и Пруссии. При этом я не стал бы повторять заблуждение Ильи Куркова о том, что, дескать, «ятвяги были перебиты». Нет, не перебили немцы ни славян Полабья и Поморья, ни лужицких сорбов, ни народы Пруссии – но ассимилировали по мере сил. По этой аналогии логично полагать, что ятвяги утратили свое самоназвание и стали называться литвинами – по имени завоевателей, с которыми создали в результате смешения новый этнос.
Как считают ученые, ятвяжский язык был самым близким (более прусского) к славянскому языку, что способствовало созданию славяно-балтского государства ВКЛ со столицей в Новогрудке. В целом же язык западных балтов этого региона (мазуров, ятвягов, пруссов-погезан, дреговичей, кривичей) был понятен как славянам, так и восточным балтам нынешней Летувы, Латвии и народам тогдашней Восточной Пруссии – что определяло расширение ВКЛ на востоке до самых границ с землями финно-угров.
Теперь вернемся к критическим суждениям Максима Петрова.
Начну с того, что есть еще вопрос, связанный вовсе не с миграцией людей, а с «миграцией лошадей». Это еще одна загадка у историков в числе прочих: невесть откуда в середине тринадцатого века на территории нынешней Западной Беларуси число лошадей внезапно становится просто огромным и превышает почти на порядок число лошадей в Восточной Беларуси (бывшем Полоцком Государстве). Вопрос: откуда же взялись в районе Новогрудка десятки тысяч «лишних» коней? Сами собой сюда мигрировали табунами?
При этом в Жемойтии (которую историки Летувы и СССР-России позиционируют как якобы «Литву Миндовга») лошадей вообще не было ни тогда, ни потом под тевтонским игом – жемойты в своих антинемецких восстаниях были пешими. Собственно говоря, в Летуве-Жемойтии не было даже городищ, население носило звериные шкуры и воевало каменными топорами. Там не знали не только лошадей, но даже гончарного круга. Кроме того, язычники не имели письменности. Поэтому весьма странно суждение М. Петрова о том, что свидетельств о миграции не найти в «актах монастырей на территориях современных Германии, Польши, Летувы». На территории Летувы тогда не было ни одного городища, не говоря о каком-то «монастыре». Только через три века этот народ обретет письменность и станет христианским.
М. Петров ошибается и в том, что якобы «нет в документах подтверждения этой миграции». Есть такие подтверждения – в немецких и польских хрониках. Но проблема в том, что критик совершенно неверно представляет себе эту миграцию. Дескать, собралось село, сложило имущество на подводы и уехало в Западную Беларусь. Это действительно смешно.
Но ведь я писал совсем о другом. Я говорил, что мигрировало ГОРОДСКОЕ население, а Максим Петров пишет:
«ученые обнаружили на старых картах от 30 до 40 небольших деревень, названия которых позволяют предполагать, что их основали выходцы из Полабья. Совокупное население этих деревень не превышало 8-9 тысяч человек. Как видим, число мигрантов с Запада было в 30-40 раз меньше тех величин, которыми оперируют В. Деружинский, а также П. Урбан, на которого он ссылается».
Но горожане-мигранты не станут селиться в деревнях. Поэтому Петров оценивает миграцию селян, а не горожан. Он не рассматривает вопрос, сколько мигрировало, например, в Новогрудок? А ведь там в 1220-1240-е годы появляется первая и единственная в этом регионе Восточной Европы (на территории экс-СССР и Польши) алхимическая лаборатория, передовые стекольные и металлургические цеха, производство рыцарских доспехов. Откуда там взялась алхимическая лаборатория? Явно не от дикарей тогда жемойтов, не от Полоцка, не из Кракова – все соседи цивилизационно отставали от этого уровня.
Петров представляет дело так: некие крестьяне в Полабье решили – а поедем-ка мы в Западную Беларусь. Сложили пожитки и – вперед, минуя 900 километров. Но крестьяне без решения князя и без руководства князя никуда не могли уйти со своей земли. Как и понятия не имели о том, что в Западной Беларуси – на земле ятвягов – можно осесть.
Все было совершенно иначе.
Миграция началась из-за немецкой экспансии в Полабье (на границе ободритов с Данией), и направление этой миграции – вовсе не крестьян, а горожан и княжеских дружин – не в далекую Западную Беларусь, а в соседние земли Поморья. Туда ушли, продолжая воевать с немцами, славяне-рутены Полабской Руси. Не все, конечно, а, повторяю, княжеские дружины и часть горожан (а Полабье славилось большим количеством городов, самый старый город Полабской Руси Старгород – ныне и самый старый город Германии Ольденбург, основан в IV веке).
Завоевав Полабскую Русь, немцы – уже вместе с поляками – продолжают «крестовый поход» против язычников уже Поморья (на самом деле христиан арианской веры). Это не новая война, а только продолжение старой против Полабья – тем более что полабские рутенские князья со своими дружинами «окопались» в Поморье.
Как сообщает немецкая Прусская Хроника, около 1220-го года некие «рутены» Поморья бежали на восток Пруссии, откуда по Неману спустились на территорию современной Беларуси, где и осели. В книге «Тайны беларуской истории» я изучил сообщения этого и других источников и предположил, что речь идет именно о появившихся в 1219 году в Новогрудке литовских князьях Булевичах и Рускевичах, которые являются лютичами и мигрантами из Поморья – Лютвы лютичей.
Миграция, таким образом, уже на этом этапе представляется совсем иной, чем в оценках М. Петрова. Это вовсе не «переселение народов» по его определению, а только БЕГСТВО ФЕОДАЛОВ во время войны, не селян. Бегут только феодалы, их дружины и горожане. Причем в 1220-х с бегством к нам феодалов Поморья (что на латыни и есть «Литва» от «Lit», «побережье», «поморье», а также княжеские дружины воинов там имели название «литва» - военное сословие) – и появляется у нас в Новогрудке понятие «Литва» (так считают беларуские исследователи).
Но это только начало. Далее, как сообщает Великая Хроника Польская, погезанский король Мендольф (на латинском языке, это явно наш Миндовг) вместе с рутенским князем Святополком из Помезании вместе в течение десятилетий защищают уже Порусье-Пруссию от немецко-польской экспансии.
Даже с помощью поляков немцы не могут одолеть сопротивление Пруссии-Порусья, ведь оно словно сжатая пружина – там собрались все изгнанные феодалы со своими дружинами из Полабской Руси, Поморья и Лужицкой Сербии. Сам князь Святополк, воевода Миндовга-Мендольфа и его правая рука, явно родом не из Помезании (которую, однако, немцы называли «Русью» и где топонимы с корнем «Русь»), а, скорее всего, родом с Полабской Руси или Поморья – это тоже мигрант на восток.
Война идет с переменным успехом, Святополку удается победить в ряде сражений с немецко-польским воинством, но – как пишет Великая Хроника Польская – оккупанты победили, а Миндовг-Мендольф со своими рыцарями бежал в Новогрудок-Литву, где тогда правили литовские (лютичей) князья Булевичи и Рускевичи.
Вот уже вторая стадия миграции феодалов к нам, что М. Петров, возможно, потому и не видит «миграцией», так как не сказано, что «селяне собрали пожитки и переехали», а сказано в Хронике, что БЕЖАЛИ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ.
Об окончательном исходе пруссов и рутенов Миндовга в Литву в 1260 году говорится в главе 132 Великой Хроники Польской «Каким образом прусский король Мендольф отошел от христианской веры»:
«В этом же году окрещенные пруссы со своим королем Мендольфом из-за многочисленных тягот, причиненных им крестоносцами, оставив христианскую веру, которую приняли ранее, ушли с некоторыми братьями Ордена крестоносцев к литвинам, смело к ним присоединившись».
Перевод этой Хроники с латыни на русский язык был сделан в МГУ недавно, в 1990-е. Но по советской традиции многие «специалисты» в Летуве и России продолжают считать, что Мендольф – это якобы не Миндовг, а некая иная историческая фигура.
Но мы не знаем никакого «Мендольфа», только Миндовга. Мало того, далее в Хронике рассказывается, что он смог на время отвоевать свою родную Пруссию (Погезанию и Помезанию-Русь Святополка). У него было 30 тысяч войска, с которым он опустошил в набегах Польшу. Какой еще тут правитель, кроме Миндовга, мог иметь такое войско? Рассказывает Хроника:
«В этом же году [1260] упомянутый Мендольф, собрав множество, до тридцати тысяч, сражающихся: своих пруссов, литвинов и других языческих народов, вторгся в Мазовецкую землю. Там прежде всего он разорил город Плоцк, а затем города и деревни всей Плоцкой земли жестоко опустошил мечом и пожаром, разбоями и грабежом. Напав также на Пруссию, разрушил города, уничтожил почти всю землю Пруссии, и его окрещенные пруссы учинили жестокую резню христианского народа».
Если Мендольф – это не Миндовг, то кто же тогда? У кого тут могло быть войско в 30 тысяч? Таких войск тогда не было ни у Польши, ни у тевтонов, ни вообще у других наших соседей.
Не вызывает никакого сомнения, что Мендольф в Великой Хронике Польской – это наш Миндовг, а Новогрудок как столица ВКЛ – конечный «пункт назначения» бегства феодалов Полабской Руси, затем Поморья и Лужицкой Сербии, и затем Порусья-Пруссии самого Миндовга, которого выгнали из его родной Погезании. Вот сюда они к нам вынужденно даже не бежали и не мигрировали, как это называет М. Петров, а БЫЛИ ВЫДАВЛЕНЫ со своих земель. Как мы поутру выдавливаем пасту из тюбика, собираясь чистить зубы.
Вот почему они здесь оказались – и одновременно исчезают из летописей местные автохтоны ятвяги как хозяева Беловежской пущи – и одновременно появляется тут этнос литвинов и могущественная держава ВКЛ.
Моя гипотеза заключается в том, что к нам, потерпев поражение в войне с немецко-польской экспансией, бежала феодальная элита Полабья, Поморья и Пруссии – включая дружины и часть горожан. Эта элита сама по себе «ноль без палочки». Но на землях нынешней Беларуси сии феодалы, цивилизационно более развитые, подчинили наше местное население – и снова обрели мощь. Создали ВКЛ.
Ну, а само название «литва» понималось, видимо, в первую очередь как военные формирования этих созидателей державы. Во всяком случае, как писали российские лингвисты, даже в ХХ веке, уже в СССР, на Псковщине дети играли в «войнушку», называя это «играть в литву».
Я согласен с мнением Максима Петрова, что не было на территорию Беларуси массовых миграций СЕЛЯН. Но тут речь идет не о миграции селян, а о миграции феодальной элиты. Это разные вещи.
ЯТВЯЖСКАЯ ЗАГАДКА
Когда ученые говорят о ятвягах как «полуславянах», следует помнить, что славяне – это смешение в первую очередь западных балтов с готами. И действительно, ятвяги – это народ, смешанный с готами, или, во всяком случае, «литовские князья» ятвягов – это готы.
Российский историк и лингвист Владимир Егоров пишет в очерке «Литва или Беларусь? Взгляд со стороны» (дайджест «Деды», выпуск 12, 2013):
«Среди беларуских историков, похоже, доминирует убеждение, что начальная литва как этнос была ятвяжской, что государство Литва возникло на земле ятвягов, а его ядром была историческая Ятва, располагавшаяся где-то на пограничье современных Беларуси и Литвы. [Столицей Ятвы был город Дарогичин недалеко от Бреста, передан в состав Польши Сталиным вместе с Белосточчиной. – Прим. В.Д.] В этой связи нельзя не обратить внимания на то, что по-летувисски «Ятва» - Jotva, а «ятвяги» - jotvingiai. Попутно отметив, что славянский суффикс «-яг-» закономерно получается из балтского –ing- (назализованные мягкие гласные превратились в восточнославянском языке в «я»), обратим внимание на корень jot-, который по существу идентичен самоназванию прибалтийских готов «ет».
Исторически готские провинции Швеции, западная и восточная, называются соответственно «Вэстер-Етланд» и «Естер-Етланд», то есть «западная земля готов (етов)» и «восточная земля готов (етов)», а название административного центра первой из них, Гетеборга, то есть «города готов (етов)», шведы произносят примерно как Етебурх.
…На рубеже эпох присутствие готов, «гутонов» у Плиния и «готонов» у Тацита, зафиксировано в Повисленье. Иордан в качестве прародины готов называл юг Швеции и острова Готланд и Борнхольм. (…) Экстраполируя данные Плиния, Тацита и Иордана, можно предположить, что на самом деле первоначальный ареал обитания готов мог охватывать все южное побережье Балтийского моря от Ютландии, где их местным самоназванием было «ют», до Немана, где их восточная ветвь, подвергшаяся метисации с западными белтами, сохранила свой этноним «ет» или «ят» (последний как вариант произношения восточноготского «геат») и позже была известна как jotvingiai-ятвяги».
Далее историк делает интересное предположение, что «готы» и «литва» - это то же самое:
«Одна из наиболее вероятных этимологий названия Литвы (…) – из глагола «лить», по-летувисски lieti. В этой связи особое значение приобретает тот факт, что ареально варьируемые самоназвания готов, «ют» и «ет», имеют аналогичную этимологию из готского giutan (произносилось близко к «ютан») или древнегерманского geutan (произносилось близко к «етан») с тем же значением «лить». Либо это маловероятное совпадение, либо сам этноним «литва» есть не что иное, как балтская калька этнонима прибалтийских готов. Если это так, то мы имеем второй аргумент в пользу предположения, что летописная ятва – это балтизированные готы или, в более широком плане, балтизированные восточные германцы, а этноним «литва» - балтская калька с автоэтнонима готов. Под таким углом зрения ятва и литва предстают по сути одним и тем же изначально германским этносом на разных стадиях балтизации.
…Гидронимия считается основным доказательством балтского субстрата на территории Беларуси, хотя удовлетворительных балтских этимологий для многих гидронимов нет. Между тем, целый ряд названий рек в Беларуси очень хорошо этимологизируется из готского языка: Сваротва – «Черная», Изва – «Ледяная», Маства – «Мачтовая», Сосва – «Свиная», Лахазва – «Озерная», Дитва – «Шустрая», Нарва – «Змеиная», Клява – «Трудная», Мытва – «Граничная». Общий для всех этих названий формант «-ва», который считается не то балтским, не то финским, хотя ни в балтских, ни в финских языках он не имеет смысла, на самом деле самое разумное объяснение находит в готском ava, имеющем абсолютно адекватное значение «водный поток, река»».
Кроме того, В. Егоров критикует «расшифровку» имен литовских князей историками Республики Летува с их жемойтского языка и считает ее не просто «притянутой за уши», а вообще «высосанной из пальца». На самом деле, как убедительно доказывает ученый, имена князей Литвы – это в чистом виде готские имена, они прекрасно «расшифровываются» из готского языка.
В целом концепция В. Егорова подтверждается и многими другими фактами. Именно в районе проживания ятвягов ранее существовало некое племя гепидов, которое вместе с готами ушло в Западную Европу воевать против Рима. И археологические данные подтверждают, что на территории Западной Беларуси проживали готы, которые после VI в., очевидно, прочно смешались с местными западными балтами, родив новый этнос гепидов-ятвягов. Наконец, летувисы называли и называют жителей Беларуси «гутами».
Самой интересной (и вполне убедительной) представляется версия о том, что слово «литва» - это калька с термина «готы» на балтских и славянских языках, самоназвание для балтизированных готов. То есть для особой разновидности славян (балто-готов), появившейся без смешения с сарматской составной, как это происходило южнее Припяти и на Балканах, где в создании славянского этноса участвовали вместе с сарматами еще и иллирийцы.
Если эта версия верна, то историческая «литва» - обширные территории таких контактов готов с западными балтами, из которых наиболее значимыми были район Поморья (Лютва лютичей) и наш регион ныне Западной Беларуси, Виленщины, Белосточчины и часть Пруссии, где готская составная оставалась весомой даже спустя многие века после смешения готов с автохтонами. Ятвяги в таком случае потому и кажутся ученым наиболее «близкими славянам», потому что они и являли собой СЛАВЯН – но особых, созданных без симбиоза с сарматской и иллирийской составными, а только из смешения готов и западных балтов. Их язык, их имена, их культура – это смешение готского и балтского.
Следует напомнить в этой связи, что в не меньшей мере готы как элита участвовали в становлении Киевской Руси, но там затем возобладало сарматское влияние Киева и Кракова, а также иллирийское влияние церковнославянского языка (вымерший к XI веку солунский диалект македонско-болгарского языка). У нас в Западной Беларуси (Ятве, Литве) это влияние стало ощутимо только на рубеже XV-XVI веков. Изменение имен князей с готских на «сарматославянские» и «церковнославянские-иллирийские» запоздало у нас по сравнению с Киевской Русью на несколько веков, но обращаю внимание – и Киевской Русью изначально правили князья с готскими именами. Так что в этом аспекте Литва ничем от Киевской Руси не отличается.
Сам ятвяжский и он же ЛИТВИНСКИЙ язык – это особая форма славянского койне (появившаяся в результате смешения и упрощения норм готского и западнобалтского языков), но без сарматской и иллирийской составных. Этот язык, видимо, нельзя считать «чистым западнобалтским», как и прусский. Но проблема в том, что и кривичский западнобалский язык тоже формировался под влиянием готов, где проходили их торговые пути. И летописные «днепровские западные балты» тоже находились на этом пути. Поэтому логично поставить вопрос вообще по-новому: а не является ли западнобалтский язык – прообразом будущего славянского языка (или славянским языком номер один) как смешение языка готов и балтов? И вообще – кто такие западные балты? Не являются ли они этнически смешением готов с балтами?
Если считать верным это предположение, то тогда не вызывает удивления тот факт, что средневековые лингвисты относили ныне вымерший литвинский язык литвинов ВКЛ к славянской группе языков. Ведь все славянские языки – это результат смешения языков в первую очередь готского с балтским (как в литвинском-ятвяжском в чистом виде) и с составными сарматской и иллирийской – как у большинства славян.
В этом контексте кажутся неверными суждения о том, что когда у нас с 1500-х годов стал активно вытесняться литвинский язык волынским диалектом русинского языка – якобы это была «славянизация языка литвинов» с «созданием древнебеларуского славянского языка».
Это неверное понимание терминов. Ятвяжский (литвинский) язык и так был своеобразным СЛАВЯНСКИМ ЯЗЫКОМ, тем более что его тогда средневековые лингвисты таковым и считали. Другой вопрос в том, что под «славянскостью» ныне принято понимать только нечто то, в чем еще фигурируют компоненты сарматские и иллирийские. А вот это кажется притянутым за уши.
Язык наших автохтонов (ятвягов-литвинов) Западной Беларуси с 1500-х годов подвергся волынизации («русификации») и постепенно был забыт. Вышли из употребления и литвинские имена. Переписи Войска ВКЛ этот процесс четко показывают: у новых поколений имена новые, а фамилии от предков с именами литвинскими-ятвяжскими (например, Ян Гедминтович, Богуслав Скирмонтович и т.п.). Одновременно это у нас была эпоха Реформации, при которой запросто отказывались от всего старого…
И еще кое-что о языке ятвягов – народа, который ученые считают самым загадочным в Европе. Когда в 1860 году этнографы проводили исследования в Беларуси, то выяснилось, что ятвяги вовсе не исчезли: на юге Гродненской губернии было зафиксировано около 31 тысячи ятвяг. Их язык оказался чем-то промежуточным между прусским, славянским и готским языками. Вот некоторые фразы из сферы этикета или ритуала, которые включают повторы: trencke trencke «стукнi! стукнi!»; Kellewesze perioth Kellewesze perioth «возчык прыехау, возчык прыехау»; Ocho moy myle schwante panicke «О мой мiлы святы агеньчык!»; Kailess noussen gingis «Будзь здароу, наш таварыш!» и др.
В конце 1870-х годов в южной части Беловежской пущи обнаружили небольшой польско-ятвяжский разговорник. В нем оказалось около 200 важных лексем, среди которых guti – «крыжакi», drygi – «маскалi», Naura – «Нарау», aucima – «веска», pesi – «быдла», taud – «народ», waltida – «здароуе», ward – «слова», weda – «дарога», wulks – «воук» и т.д.
В целом анализ ятвяжского языка (пусть на крайне скупых источниках) показал, как смешение форм и лексем балтских с готскими создает формы и лексемы, которые теперь принято называть «славянскими».
НОВЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
Сейчас историография Беларуси в поисках истоков предков стоит, по сути, у завалов спекуляций и выдумок соседей. Работы непочатый край.
Во-первых, сама история ВКЛ, как верно заметил В. Егоров, была предана забвению в СССР, так как подмывала идеологические мифы о Москве как «прогрессивном собирателей земель». ВКЛ для историков СССР вообще не было.
Во-вторых, оказался ложным важнейший тезис идеологов о том, что, дескать, Литва не была славянской.
Да, не была славянской в нынешнем понимании, где «славянское» непременно считают с примесью сарматской и иллирийской. Но если понимать, что славянский койне вообще первоначально сложился как язык общения готов с балтами, то в таком понимании Литва и литвинский язык – это самые что ни на есть СЛАВЯНЕ!
Литва и литвины как балто-готы – куда как более «чистые славяне» по сравнению даже с жителями Древнего Киева, где превалировали сарматская и хазарская составные. А нынешних русских России вообще в этом понимании «славянства» можно считать «славянами» только по языку – ведь почти все они славянизированные финно-угры и тюрки. Но нет! Идеологи и историки СССР-РФ вкладывают в понятие «славяне» вовсе не смысл языковой общности, а нечто антропологическое и генетическое. Чего в природе не существует. Сотни миллионов людей говорят на испанском, английском, французском языках – но при этом они не испанцы, не англичане, не французы. А тут выдумали: раз на славянском койне заговорил – то непременно «генетический славянин», «потомок славянских переселенцев». Хотя переселенцев-то не было – было создание славянских койне из контактов готов с балтами, сарматами, иллирийцами.
И вообще в основе славянского языка – готский язык является самой весомой (вместе с балтским) составной. В СССР это было табу, ибо с Гитлером воевали. Если бы российский историк В. Егоров написал свои соображения о влиянии готов на судьбы народов республик СССР в 1952 году, то угодил бы тут же в ГУЛАГ.
В рамках закрытости темы стали процветать концепции, которые не соответствуют историческим фактам и выдают политическое желаемое за действительное.
В-третьих, с забвением в СССР ВКЛ – была объявлена ТАБУ и тема исследования его создания: «Литву» присвоили жемойтам Жемойтии – мол, вот «великий имперский народ, который угнетал беларусов и украинцев в их этнически жемойтском немосковском государстве, тогда как беларусы и украинцы веками хотели стать частью РСФСР».
Непонятно, на чем эти суждения основаны – на каких-то опросах населения, референдумах в средние века? Равно Пилсудский, например, заявлял, что беларусы себя ментально считают поляками и при референдуме (который он предлагал провести РСФСР) беларусы по его ожиданиям «назовут себя поляками, а не русскими». Тут все соседи забывают, что беларусы – это и есть беларусы, а не русские и не поляки.
Как только историки Беларуси стали без указаний идеологов свыше изучать свою историю предков, то выяснилось, что все ранее насаждавшиеся нам представления – это ложь. Жемойты к созданию ВКЛ и якобы «захвату славянских земель» никакого отношения не имели. И другое сокрытое выяснилось – оказалось, что к созданию ВКЛ имеет прямое отношение война немцев против Полабской Руси, Поморья и Порусья.
Вот где истинные истоки создания ВКЛ и объяснение его мощи! Но это крайне не интересно по понятным причинам немцам, летувисам и россиянам. Ибо они на свой манер все «исторически разрезали», и как равно в СССР было табу ВКЛ, так продолжают быть табу Полабская Русь Рюрика, Поморье лютичей Лютвы с гербом «Погоня» и, конечно, Порусье.
Авторы учебников «русской истории» России (со времен Карамзина) запросто обходятся без малейших упоминаний о Полабской Руси и Порусье – ибо они в их местячковые российские концепты «не влезают». У них, дескать, Россия и Русь с Новгорода и Киева начинается, хотя Старогород (ныне Ольденбург) Полабской Руси был основан еще в IV веке – задолго до русификации земель будущего «Древнерусского государства», которое следует правильно и научно называть «Новорусским государством».
Оно и не удивительно: при сталинизме сама идея о том, что Русь родилась на нынешней территории Германии, пусть и захваченной немцами у славян, - каралась репрессиями. Тем более что «Русь» изначально – это и есть готы (от готского «грести на веслах»), которые занимались промыслом на реках (а викинги-готы на море).
А суть ИРОНИИ ИСТОРИИ в том, что оба названия – и «Русь», и «Литва» - как более-менее выясняется – восходят к готам. И – начинаем в этом разбираться – а ведь иного и быть не могло! Ибо только и именно готы владели этим огромным пространством как представители более развитой цивилизации. У них до Великого переселения народов было свое государство на Дону и на Днепре – предшественник Киевской Руси, и в Западной Беларуси у них был свой весомый анклав.
Из-за политических соображений все это готское в нашем прошлом было табу в СССР, как во многом продолжает таковым оставаться и сегодня.
Но следует знать, что славяне – по языку наполовину готы. Хотя даже этого признания вы не найдете в учебниках истории. Например, в беларуских пишется, что беларусы – это смесь балтов со славянами, хотя славяне – это и есть СМЕСЬ БАЛТОВ С ГОТАМИ!
Все совсем иначе: в результате этого смешения языков и появились славяне – как языковые метисы.
Кроме того, ятвяги-литвины с их языком – это уже был продукт смеси балтов с готами как нечто славянское по сути.
Права эта точка зрения или нет – в любом случае только сейчас мы обрели свободу говорить о готах как части создания этносов Литвы и Руси. Ранее обсуждать это было запрещено.
ЗАГАДКИ ОСТАЮТСЯ
Тема возникновения ВКЛ по сей день остается предметом дискуссий. Правда, к сожалению, часто эти споры мало приближают к истине, так как в них спорщики под терминами «славяне», «Литва», «балты», «Русь», «литвины», «русины», «литовцы» понимают каждый свое собственное – так можно «спорить» до бесконечности.
Например, тот же Владимир Егоров показывает удивительную для столь опытного историка-лингвиста безграмотность, утверждая, что в ВКЛ существовало название «литовец», которое якобы с тех пор не изменилось и является «по праву» древним названием «нынешних литовцев», то есть жемойтов Республики Летува. На самом деле слово «литовец» - это новодел XIX века, придуманный царизмом, только в этот период в языке Российской империи появляются названия национальностей на «-ец». А вот в документах ВКЛ вы не найдете ни одного упоминания о каких-то «литовцах», в них только литвины (ныне беларусы), русины (ныне украинцы), жмудины или жемайты-жемойты (ныне «литовцы»). Вообще древним названиям этносов была присуща форма на «-ин»: татарин, грузин, армянин – в этом же ряду русин, литвин, жмудин. А не «татарец», «грузинец», «армянец», «русинец», «литовец».
Кстати, форма на «-ин» в славянском языке является субстратно готской, а субстратно балтская в славянском языке форма на «-ич», аналогичная формам в восточнобалтских и в латинском языке на «-is».
Термин «славяне» имеет только языковой смысл – и никакого генетического, антропологического, культурологического и пр. Нет «славянских народов», есть только славяноязычные народы. Мало того, все славянские языки отличаются по своим субстратам и по мере смешения разных языковых компонентов. Поэтому в принципе не может существовать чего-то «чисто славянского», так как изначально это славянское – есть койне, смешение и упрощение изначальных готского, балтского, сарматского, иллирийского языков. Этого многие ученые (и тем более политики) тоже до сих пор не понимают, а украинские стали еще придумывать, что, дескать, «украинцы – чистые славяне, а русские – славянизированные финно-угры». Нет, украинцы и русские – это просто славяноязычные народы, но с разными языковыми субстратами своих языков.
Неверными являются и расхожие представления о том, что, дескать, «Русь – понятие славянское», а «Литва – понятие восточнобалтское». Интуитивно понимая, что эти советские воззрения крадут у беларусов историю ВКЛ, даря ее Княжеству Жемойтскому, многие беларуские историки стали пытаться доказать, что Литва – реалия славянская. И тоже забрели в болото, так как ошибочно полагали (так их в школе учили), что беларусы – это некий «славянский этнос», а не славяноязычные западные балты ятвяги и кривичи.
Русь – понятие вовсе не «славянское», а готское, так как варяги-русины – это готы, промышлявшие греблей (русью) по рекам. Что такое «Литва» - вопрос пока дискуссионный, но, как было выше показано, вполне возможно, что и тут в основе понятия лежат готы – в прошлом полные хозяева Центральной и Восточной Европы.
Что касается создания ВКЛ, то мы лишены огромного массива наших документов того периода, уничтоженных восточным соседом. Во время агрессии Ивана Грозного была сожжена богатейшая библиотека Полоцка, затем наши архивы уничтожались в чудовищной войне 1654-1667 годов, когда мы потеряли половину населения ВКЛ-Беларуси. А после разделов Речи Посполитой специальные экспедиции «исторической комиссии» Екатерины уже под конец зачистили наши архивы, вывезя в Петербург все наши древнейшие источники, которые с тех пор никто больше не видел. Понятно, что для восточного соседа и для крестителей нас в православие и католицизм многие наши документы старины представлялись «крамолой».
Опираясь же на сохранившееся, трудно разобраться в том, что в реальности происходило и что там было «славянского», «балтского», «готского», «рутенского» - еще и при неопределенности того, что тогда под этим вообще понималось.
Все началось с того, что задолго до Миндовга, тогда его Погезанией правил его отец прусский король Рингольд, и он в 1230 стал воевать с киевскими князями, имевшими крепости на территории будущего ВКЛ, – невесть откуда взявшиеся в Новогрудке литовские князья Булевичи и Рускевичи в 1219 году заключают договор с Волынью.
Вот первое свидетельство о том, что Новогрудок – столица Литвы (еще до создания ВКЛ). Но уже масса загадок.
Позже с созданием ВКЛ страной правит династия с прусско-ятвяжскими именами, а тут названы Булевичи и Рускевичи как первые в Новогрудке литовские князья. Уже некое несоответствие. Мало того, они явно цивилизационно выше будущей династии литовских правителей, так как имеют ФАМИЛИИ, причем вторая – Рускевичи – явно не от имени, а от слова «Русь». При этом формы фамилий говорят о том, что они БАЛТСКИЕ на «-ич». Кроме того, ученые нашли, что, скорее всего, эти Булевичи и Рускевичи родом из Поморья, где масса подобных топонимов и где, как выясняется, в реальности правили до этого периода князья этих родов. И там, где они правили в Поморье, существовал народ лютичей Лютвы, что заставило ряд историков говорить о переносе тех реалий в Новогрудок. Добавлю, что «лютичи» - слово субстратно западнобалтское, а вот у субстратно сарматов в Волыни и Галиции они именовались уже «лютвинами», то есть «литвинами».
При этом остается не выясненным важнейший нюанс: почему Булевичи и Рускевичи в договоре 1219 года зафиксированы как «литовские князья». От своего княжеского титула – или же от факта овладения землями ятвягов, которые, как нашел В. Егоров, и есть калька с готского «готы» как «литва», т.е. якобы второе название Ятвы – на готском языке?
Судя по документам средневековья, в Европе существовало много разных «Русей», ничем между собой не связанных. Это Полабская Русь вместе с островом Русин-Рюген, там же на Балтике некая «Русь балтов-рутенов», Русь на территории будущей Саксонии, Русь в Восточной Италии, Русь в будущей Венгрии со столицей в Кеве (который иные историки часто путали с юным Киевом), Галицко-Волынская Русь, Киевская Русь, Новгородская Русь. Везде правили свои «русские-рутенские-ругские» князья – независимо друг от друга. (А известная с IV в. Ругия – возможно, только фонетическое совпадение с Русью готов-гребцов, так как Ругия существовала еще до эпохи варягов.)
Возможно, и тут нечто похожее. На территории Европы существовало несколько регионов с названиями «Литва» - как самоназвания готов на балтском языке. Два главных из этих регионов – это Лютва в Поморье и Литва-Ятва ятвягов. Должен тут уточнить, что регион ятвягов называли в разных источниках «Литвой» в отношении времен еще до создания ВКЛ, но часто возникает вопрос о том, не перенос ли это писцами поздних представлений в раннюю описываемую эпоху. Если верна гипотеза В. Егорова о том, что «Литва» – это балтское «Готия (Етия)» и она же «Ятва», то получается, что лютичи Поморья в выборе пункта миграции должны были именно ее выбрать как «землю обетованную» по причине своей этнической схожести (и в первую очередь схожести самоназвания).
И тогда выходит, что при миграции к нам лютичей Поморья во главе с князьями Булевичами и Рускевичами – произошло воссоединение одной Литвы (Поморья) с другой Литвой (ятвяжской). Это, конечно, лишь предположение, но если это было так, то следует существенно подправить наши нынешние воззрения о том, почему Новогрудок в 1219 году стал столицей нашей Литвы. И представления о том, куда «исчезли» ятвяги: они ассимилировались мигрировавшей к нам феодальной элитой лютичей и обрели их самоназвание «литвины» в русском написании.
Это то, что касается у нас исконного понятия «Литва». А вот создание ВКЛ связано уже с последующими событиями: в 1230-х Литва Новогрудка входит в состав Пруссии – ее присоединяет король Погезании Рингольд, отец Миндовга. На три десятилетия Литва Новогрудка – часть этого прусского королевства. Затем сюда отступает Миндовг со своими пруссами и славянами, а пруссы (или, не исключено, ятвяжские княжеские роды) становятся правящей династией – так появляется ВКЛ как государство. Оно называется «Литовским» только по субъекту владения, хотя его правящая элита – это князья и дружины из потерянных Пруссии, Поморья и Полабья.
В Новогрудке, куда переселился со своими пруссами Миндовг (Мендольф в Великой Хронике Польской) концентрируется огромнейший цивилизационный и военный потенциал. Пока немцы с проблемами осваивают захваченные территории Пруссии (славян Помезании, западных балтов Погезании и восточных балтов восточнее, родственников жемойтов и латышей) – созданное одновременно ВКЛ занимается тем же самым: осваивает в свою власть восточные территории Полоцкого Государства и бывшего Киевского Государства. Чем наращивает «мышцы» для своего «скелета», которым является мигрировавшая феодальная элита.
И оказывается в итоге, что «мышц» у ВКЛ вышло побольше, чем у немцев и поляков вместе взятых. Вначале поляков наказали набегами Миндовга – да так, что они вообще зареклись на нас нападать. А потом вместе с поляками в 1410 разгромили и немцев.
Этот «цивилизационный заряд», ставший мотором создания ВКЛ, за века совсем выветрился. Нас перестали бояться поляки, потом русские и жемойты, вышли из нашего управления русины-украинцы. А сами литвины-беларусы стали жертвой этнических экспериментов соседей, да еще потеряли ряд своих этнических территорий и вообще едва выжили как нечто самостоятельное.
Конечно, взлет могущества ВКЛ не имел никакого отношения к жемойтам нынешней Республики Летува, Княжеству Жемойтскому в ВКЛ. Но – вот главный вопрос дискуссий – являлось ли ВКЛ творчеством нашего народа, или же это было государство мигрантов из Европы? И в какой мере мы, беларусы, можем себя сегодня считать наследниками – генетически и ментально – этих создателей ВКЛ – величайшего Государства той эпохи?