Часть 3. Июль-сентябрь
Вторая половина лета и начало осени нисколько активней в чтении не стали. Причем странным образом авторы приходили сразу двумя произведениями. Дважды – Умберто Эко, дважды - Фэнни Флэгг и дважды – Андрей Рубанов.
Умберто Эко. Пражское кладбище
Эко воссоздает историю того, из какого сора рождаются различные теории заговора. Он берет для этого всего одного главного (и несколько второстепенных) выдуманного героя и помещает его в реальную обстановку.
Некто Симоне Симонини - фальсификатор и секретный агент - на исходе жизни и века (в 1897 году) описывает в своем дневнике, как фактически формировал политические интриги, каждая из которых повлияла на будущее Европы.
Одна из основных линий связана с самой известной и чудовищной по своим последствиям подделкой - "Протоколами сионских мудрецов". Слепленные из прямых заимствований у многих разработчиков этого своеобразного жанра, "Протоколы..." стали теоретической базой вначале для антисемитизма в России, а потом в фашистской Германии, где, как мы помним, еврейский вопрос хотели решить окончательно. И хотя "Протоколы" признали фальшивкой еще в 1921 году, долгие годы они переиздавались тысячными тиражами.
Умберто Эко. Имя розы
«Имя розы» - это, как минимум, три в одном: детектив, история европейских ересей средневековья и книга о книгах.
Францисканец Вильгельм Баскервильский вместе со своим учеником Адсоном расследуют череду убийств в монастыре на севере Италии. Поначалу им кажется, что убийства выстроены в соответствии с предсказаниями Апокалипсиса, но выясняется, что все куда прозаичней. Один из монахов таким образом спасает тайную рукопись.
PS
В 1986 году книга была экранизирована. Главную роль сыграл Шон Коннери.
Фэнни Флэгг. На бензоколонке только девушки
Как-то рекомендовал Фэнни Флэгг, рекомендую ещё раз. Более оптимистичного чтения не сыскать. Простенькие и совершенно уютные истории. Без диковинных поворотов, но заставляющие переживать.
Действие этого романа Флэгг происходит почти в наши дни. Накануне своего 60-летия Сьюки получает письмо, из которого узнает, что была удочерена. Она начинает искать свою биологическую мать и выясняет, что та вместе с сёстрами в довоенные годы управляла бензоколонкой отца, а во время войны все закончили курсы летчиков и перегоняли самолеты. Кстати, этот факт в США долгие годы не афишировали. В 1944 женский отряд расформировали и предложили вернуться в «домохозяйки».
Фэнни Флэгг. Стоя под радугой
Одна из героинь Фэнни Флэгг говорит: "Вообще я люблю рекомендовать книги веселые и с хорошим концом. Слишком много в жизни грустного, просто не хочется на этом зацикливаться". Флэгг словно свое творческое кредо проговорила. В ее книгах у хороших людей рано или поздно все налаживается, плохие получают по заслугам. Этакая книжная справедливость.
"Стоя под радугой" - летопись городка Элмвуд-Спрингс (Южный Миссури), о котором Флэгг пишет почти постоянно. Жизнь героев - это фактически история всей провинциальной Америки с 40-х по 90-е годы. Полвека, изменившие страну до неузнаваемости.
Андрей Рубанов. Хлорофилия. Живая земля
Написанная в начале 10-х годов дилогия продолжает серию популярных антиутопий из цикла «о Русь моя, куда несёшься ты?!»
У Рубанова действие происходит в XXII веке, когда от всей страны осталась только 40-миллионная Москва, остальная Европейская часть в запустении, а Сибирь сдана в аренду Китаю. На эти огромные деньги россияне и живут, причём не жалуясь. Высокотехнологичное государство (пусть даже и на всем сделанном в Китае) процветает, но как всегда есть одно «но»... Город зарос странной бронебойной травой, вымахивающей на стометровую высоту за несколько дней. Уничтожить ее невозможно. Почти все в городе поголовно, хотя законом это запрещено, потребляют мякоть растения. Она вызывает умиротворение. Ученые считают ее вполне безвредным транквилизатором до тех пор, пока не появился первый зелёный новорожденный, а активные потребители не стали расчеловечиваться: превращаться в растения.
Действие второй части происходит уже спустя 20 лет, когда трава неожиданно исчезла, китайцы сбежали из Сибири, и Россия осталась без рентных денег. В старой Москве (столицу перенесли в азиатскую часть) новое поколение живет по принципу бережливости и экономии. Пока к одному из героев не попадает случайно семя травы.
Андрей Рубанов. Финист - ясный сокол
Отожми немного (раза в полтора) фэнтези Рубанова по мотивам русской сказки и получилась бы вполне милая вещица. А так, плотная поначалу вещь к концу третьей главы начинает рыхлеть, набираться ненужных слов и диалогов, и интерес к ней теряешь по мере прохождения лишних словесных препятствий.
А так все сделано по сказочным канонам: три главы - три героя (глумила (скоморох), кожедуб и разбойник (Соловей)) рассказывают о встрече с Марьей, которая ищет своего возлюбленного Финиста. Можно угадывать в диалогах и авторском тексте ссылки на современность, а можно читать просто как сказку.
Исаак Бабель. Конармия
«Забудьте на время, что на носу у вас очки, а в душе осень».
У автора - типичная биография русского писателя первой трети ХХ века. Одесский еврей, принявший революцию, но писавший о Гражданской войне без особого пиетета, в 30-е пытавшийся встроиться в пропагандистcкий литературный ряд, но арестованный и расстрелянный в 1940-м по обвинению в шпионаже в пользу Франции.
До революции его, кстати, обвиняли в порнографии (Горький напечатал первые рассказы), сейчас же они воспринимаются как невинные поделки. После - громили «Конармию», сам Будённый был в ярости от того, как Бабель описал красноармейцев.
Цикл «Одесских рассказов» - про знаменитого Беню Крика - своего рода гимн уголовной еврейской предприимчивости. Не оттуда ли (из языка и ситуаций) растут ноги многих произведений Жванецкого?
И, кстати, в июле впервые с конца марта попал в библиотеку. После карантина поход выглядел так: звонишь и обговариваешь с библиотекарем, что хотел бы взять и когда прийти. Правило - не больше пяти книг в руки - осталось прежним. Пятница и суббота – выходные, рабочие дни сокращены, а с 13.00 до 13.30 технический перерыв. Попросили книги, которые сдаю, упаковать в новый мусорный (!) пакет и вложить бумажку с номером читательского билета. Почувствовал себя немного шпионом.