Юлия Диденко
Мемуарный раздел выпуска журнала «Третьяковская галерея», посвященного Р.Р. Фальку, открывают публикации трех материалов, принадлежащих перу вдовы художника - Ангелины Васильевны Щекин-Кротовой (1910-1992), чье имя неразрывно связано в истории русской культуры с именем художника. Она происходила из старинного дворянского рода, по профессии была переводчиком с немецкого языка, педагогом. Встреча с Фальком произошла вскоре после его возвращения из Парижа, в 1939 году, и сразу же они соединили свои судьбы. На протяжении почти двадцати лет Ангелина Васильевна была для Фалька самым близким человеком, другом, единомышленницей, помощницей. После смерти Роберта Рафаиловича она осталась беззаветно верна его памяти. «Вспоминаются все трудные разговоры последнего времени, последних лет, и только теперь я понимаю, что Фальк внушал мне, что я должна нести его посмертную судьбу, он мне ее вверял, даже требовал взять на свои плечи весь груз его жизни, сохранить ее след»[1], - писала она на склоне лет.
С конца 1950-х Щекин-Кротова начала обработку оставшихся в мастерской художника его работ и обширного архива. За тридцать лет невероятно энергичной, кропотливой работы ей удалось систематизировать все наследие Фалька, составить рабочий вариант каталога-резоне произведений, стать не только хранителем, но и исследователем его творчества. Кроме того, она смогла организовать целый ряд персональных выставок мастера в разных городах СССР, написать статьи и воспоминания, лишь часть из которых была опубликована при ее жизни.
Постоянно привлекая внимание к его искусству, она, несомненно, приближала наступление «времени Фалька», времени признания его творчества, вплоть до середины 1960-х упорно замалчиваемого властями. По словам искусствоведа Веры Николаевны Шалабаевой[2], близко знавшей Ангелину Васильевну, у вдовы художника «было какое-то удивительное чувство ответственности. Она понимала, что представляет собой Фальк, понимала, что время его еще не настало, и она готовила это время. Она все наследие его распределила еще при своей жизни. Ведь когда она умерла, у нее висела любимая ею картина Фалька “Натюрморт с чесноком”[3], а все [остальное] она уже пристроила, замечательно, толково. Фальк в результате равномерно распределен: и в большие музеи Москвы, Питера и других городов, и даже маленькие городки - Фальк обязательно всюду есть»[4].
Важно признать, что в судьбе мастера Щекин-Кротова сыграла огромную роль. «Фальк остался до конца хорошим художником только благодаря Ангелине Васильевне, потому что она сама работала: она была преподавателем немецкого языка и брала много уроков, чтобы только он не зависел ни от заказов, ни от чего, чтобы его не касалась вся эта мышиная возня, которая была тогда. И он сохранил себя», - свидетельствовала В.Н. Шалабаева[5].
Благоговейное, трепетное отношение к художнику, несмотря на все неизбежные трудности 20-летнего брака, Щекин-Кротова сохранила навсегда. Вспоминая о муже, она писала: «Я точно не знаю, какое лицо было у Фалька - я всегда смотрела на него как на солнце, ослепленная его светом, добротой и любовью. Может, задумчивость, сосредоточенность, иногда скорбь, чаще детское выражение доброты и удивления. <...> Как он умел радоваться жизни в самых простых ее проявлениях: пейзажу, облаку на небе, картошке в мундире, красивому лицу женщины»[6].