Речь пойдёт не об «иммунитете» в строгом смысле этого слова, но об очень интересном медицинском примере.
В Кентукки, США, в 1994 году женщина по имени S.M. однажды гуляла ночью по небольшому парку, когда некий мужчина поманил её к скамейке. В результате он схватил её, приставил нож к горлу и угрожал убить. Она не паниковала и уверенно сказала: «Если ты собираешься убить меня, тебе сначала придётся столкнуться с ангелами моего Бога». Когда агрессор в конце концов отпустил её, она спокойно ушла. На следующий день она вернулась в тот же парк, почти никак не будучи потрясённой случившимся инцидентом.
Эта женщина жила в бедном районе, полном преступности и различных опасностей. Помимо этого инцидента, она находилась под дулом пистолета, подверглась физическому нападению со стороны человека значительно крупнее её, дважды чуть не погибла в акте домашнего насилия, и ей угрожали смертью. Как ни странно, она никогда не чувствовала страха.
Клинические психологи описывали ее как «стойкую» и даже «героическую» личность. Лишь несколько позже выяснилось, что эта «женщина без страха» была крайне редким неврологическим пациентом с полным фокальным двусторонним повреждением миндалины — глубоко расположенной частью мозга, ответственной за такую эмоцию, как страх.
Она страдала редким генетическим заболеванием, называемым болезнью Урбаха-Вите (с момента открытия этой болезни было зарегистрировано всего несколько сот случаев), которое вызвало кальцификацию и определённые поражения в некоторых частях ее мозга, полностью разрушив её миндалину.
Её состояние оставило в порядке её интеллект, память, язык и восприятие. Хотя она могла испытывать другие основные эмоции, она понятия не имела, что такое страх. Ей было трудно распознать страх и в других людях. Или нарисовать испуганные выражения лиц, даже несмотря на то, что она была талантливым рисовальщиком.
Она не всегда была такой. В детстве она действительно боялась темноты, а также боялась своего брата, выпрыгивающего из-за дерева. Но болезнь повредила её миндалину. Её переживание страха постепенно исчезло, когда она выросла.
У неё было интеллектуальное понимание того, что такое страх, но она никогда его не чувствовала. Ей также было трудно оценить «надёжность» (безопасность) или «доступность» (доброжелательность) в выражениях лиц других. Это состояние и её общительный характер постоянно ставили её во множество опасных ситуаций, потому что она совершенно не обращала внимания на надвигающиеся угрозы.
Кроме того, она также демонстрировала отсутствие чувства личного пространства, не чувствуя никакого дискомфорта, например, стоя слишком близко к незнакомцам. Она демонстрировала нарушенную декларативную память на эмоциональный материал, в то время как её память на нейтральный материал была в норме. Несмотря на все испытания, она оставалась чутким, дружелюбным человеком и не испытывала обид, считая свои неудачи случайными инцидентами.
Любопытные результаты были получены, когда её попросили классифицировать сердитые и испуганные лица или угрожающие и безобидные сцены. Она делала это совершенно нормально, когда ей приходилось делать это быстро. Несмотря на то, что она оценивала испуганные лица менее достоверно, чем добровольцы с неповреждённой миндалиной, она классифицировала их правильно с аналогичным временем реакции. Она путалась только тогда, когда у неё было время задуматься об этом.
В другом неожиданном исследовании она реально запаниковала в ответ на ингаляцию 35% углекислым газом (удушье), впервые в своей взрослой жизни. Что ещё более странно, она и двое других пациентов с аналогичным повреждением миндалины сразу после вдоха испугались и запаниковали даже больше, чем участники с неповреждённым мозгом.
Эта женщина — уникальный случай. Другие пациенты с повреждением миндалины обычно могут испытывать страх, несмотря на то, что им трудно распознать его у других. Возможно, повреждение других частей её мозга усугубило ущерб, нанесённый миндалине.
Этот случай даёт интересные перспективы для людей, находящихся в некоторых условиях. У ветеранов войн был обнаружен эффект защиты от посттравматического стрессового расстройства путём повреждения миндалины или вентромедиальной префронтальной коры. Изучение этой женщины и пациентов, похожих на неё, вносит значительный вклад в наше понимание страха и открывает возможность ослабления активности миндалины в качестве лекарства от посттравматического стрессового расстройства.
По материалам публикации (англ.).