Шел третий день допроса. Время уже шло к ночи. В комнате, в которой держали Демьяна Александровича, зажегся яркий, выедающий глаза, свет. У обычного человека комната вызвала бы чувство тревоги и неудобства, и это как минимум. Представьте, что Вы находитесь в маленькой комнате с низким потолком, где невозможно ни встать в полный рост, ни удобно сесть. Впрочем, Демьяна Александровича этим нельзя было напугать. Для него это были бы шикарные апартаменты, просто Рай на Земле, в сравнении с тем, что ему пришлось пережить последние дни, недели, годы? А действительно, сколько прошло времени с того треклятого вечера? Мог ли он что-либо изменить?
Его размышления прервал звук открывающейся двери, зашло двое в штатском:
– Демьян Александрович, миленький, Вам самому не надоело? Давайте мы уже покончим с этим бредом и перейдем к сути. Расскажите, кто Вы и как сюда попали. Помогите нам, чтобы мы могли помочь Вам.
– Да, что ты с ним нянькаешься? В одиночку его на трое суток, без воды и еды. Заговорит как миленький.
Услышав это Демьян Александрович невольно улыбнулся и подумал:
«Знали бы они, – но тут же осекся, – да если бы даже я им рассказал, они бы все равно не поверили бы. К черту всё!»
Демьян Александрович уже хотел было рассказать байку, выдуманную, ненастоящую его историю, но историю, в которую могли бы поверить правоохранительные органы, эту историю он тщательно продумывал эти три дня, пока сидел в допросной, а точнее дневал и ночевал, но в этот момент дверь опять заскрипела и в комнату вошла она. Будто ангел сошел с небес, даже яркий свет ламп стал чуточку тусклее и более не слепил, куда ему тягаться с белоснежным халатом вошедшей нимфы.
– Демьян Александрович, познакомьтесь, это Лизавета Петровна, доцент кафедры психологии МГУ, практический психолог и просто хороший человек. Расскажите ей Вашу историю, – сказал один из людей в штатском.
– Ему не психолог, а психиатр нужен, – зло огрызнулся и плюнул себе под ноги второй, – все, с меня хватит, я курить.
«А вот и классика жанра, добрый-злой полицейский. Уж не знаю, сколько меня помотало по свету или где еще, но за последние …надцать лет здесь ничего не поменялось», – думал Демьян Александрович с легкой досадой.
Двое в штатском вышли, шепнув на ухо докторице, что будут неподалеку и, если что, чтобы та не стеснялась и звала на помощь. Они не знали, что в этом нет нужды, что Демьян Александрович не опаснее морского планктона, хотя…
Лизавета Петровна открыла большую амбарную книгу, мило улыбнулась, убрала выбившуюся прядь волос за ухо и тихо что-то сказала. Демьян ответил ей улыбкой и начал свой рассказ…
***
Была осень 2021 года. Шел третий месяц четвертой самоизоляции. Из дома выходить было нельзя. Но я думаю Вы знаете, что творилось тогда. Из подъезда выходить нельзя, соцслужбы приезжали раз в неделю и подавали «руку помощи», так они ее называли. Хлеб, крупы, овощи ну и так по мелочи: туалетная бумага там, мыло. Мы жили в обычной многоэтажке на втором этаже, а под нами был небольшой магазинчик с продуктами «первой необходимости», ну там сигареты, алкоголь и прочие радости жизни, который официально закрыли до особого распоряжения. К слову сказать, зажили мы тогда неплохо, на второй месяц самоизоляции у нас был налажен свой бизнес. Весь подъезд у нас «отоваривался». Дают денежку или меняют на что-то нужное нам, а мы в тот магазинчик спустим корзинку со списком и ждем, хозяин магазина наполнит яством и дернет два раза, а мы и поднимаем. И все в плюсе. Главное на патруль не нарваться, иначе продолжишь самоизоляцию за решеткой.
Так мы и жили: мама, отец, дед Саня, старший брат и семнадцатилетний я. Мама постоянно что-то убирала, то ли от скуки, то ли из-за того, что мы засранцы. Отец со старшим братом рубились в плойку, дед пердел и бухтел на нас, что мы ироды проклятые, забрали его из родных пенатов, а там у него козочка Сью осталась, да захирела небось скотина из-за нас скотин неблагодарных, там огородик непаханый, и баба Люба, соседка, небось уже весь самогон распродала, а он у нее знатный, ни с кем рецептом не поделилась, сказала, что заберет с собой в могилу секрет самогона настоящего; и вообще в селе народ лучше, душевнее, что ли. А что мы тут в городских джунглях одичали совсем, все в тыкалки свои смотрим и страну, мир и здоровье свое просрали из-за этого. Еще был я, который глядя на своих родственников скисал и захиревал, как дедовская коза Сью.
День был похожий на предыдущий. Но в тот день, 10 ноября, был день особенный, во-первых, был день рождения мамы, а во-вторых, это был последний день нашей прежней жизни.
Мама целый день возилась на кухне, готовила праздничный ужин, папа с моим старшим братом в честь праздника отложили ежедневный бой в мортал комбат и ставили стол-трансформер, знаете, такие столы, которые были у всех в советском союзе, а у нас он дожил до 21 года 21 века, ей-богу, не убиваемый. Мне кажется он и конец света, и всемирный потоп переживет. Дед Саня по такому поводу достал заначку, литровую бутыль бабы Любиного элитного самогона. А я старался мимикрировать под стул, чтобы меня не напрягли ничем «архиважным».
Ничего не предвещало беды, пришли гости, соседка тире мамина подруга Алёна, в которую, кстати, я тайно был влюблен, и папин лепший друг Максим, которого открыто не любила мама. Когда все бокалы были наполнены и торжественный тост был сказан, раздался звонок в дверь. Я был послан открывать со словами: «наверняка, это очередной сосед за ништяком из магазина». В действительности это оказался сосед дядя Толик алкоголик. Денег у него не было, поэтому он постепенно переносил содержимое своей квартиры в нашу за шкалик. В этот раз он принес какую-то настольную игру и со слезами на глазах просил продать ему ну хоть мерзавчика. Всем хотелось выпить, поэтому обмен был проведен быстро и без лишних слов.
Через два часа бурного веселья, народ стал скучать. Три месяца вместе, нет ни сплетен, ни интрижек, все про всех все знают. Когда повисло тревожное молчание, кто-то принес из коридора игру, принесенную соседом дядей Толиком алкоголиком. С этого все и началось…
***
– Давайте прервемся, я устал, – сказал Демьян Александрович и откинулся на спинку кресла. Лизавета Петровна не стала возражать, она подошла к двери и трижды тихонько стукнула по ней.
