Начало: Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5,
Глава 6, Глава 7, Глава 8, Глава 9, Глава 10
За последние полгода ее бурная личная жизнь регулярно становилась достоянием окружающих. После долгих лет спокойного и никому неинтересного существования, Ира оказалась к этому совсем не готова. Дима, кажется, не умел (или не хотел) ничего скрывать, хотя она очень его об этом просила.
А Ленка не стеснялась выражать свои чувства — Ира ей даже позавидовала. Девушка рыдала в туалете, и вся фирма утешала ее, бросая суровые взгляды в сторону разлучницы. Собственно, тогда Ирина и узнала, что, оказывается, у нее талант уводить чужих мужиков, но что и Диму она в результате тоже не удержит. Репутация стервы прочно укоренилась за Смальковой. Ее роман с Брюсовым не прибавил ей симпатий среди женской половины предприятия.
Ленку было жаль, да и Диму тоже. Дать ему Ира ничего не могла, только брать. Остро нуждаясь, чтобы кто-то был рядом, она его элементарно использовала — и сама это понимала.
Никогда раньше Ирина не думала, что будет способна на такое. С бухты-барахты вступить в связь с нелюбимым человеком… Но жизнь ее, казалось, летела под откос, вместе со всеми принципами и устоявшимися привычками.
Димка не жил у нее, только приходил — тогда, когда она была к этому расположена. Иногда Ира по несколько дней не хотела его видеть. Парень был ей симпатичен, но, разумеется, не выдерживал никакого сравнения с Брюсовым, а не сравнивать не получалось. Не обладая остроумием и яркостью, Дима был умен, покладист, спортивен. Немножко даже слишком покладист.
Познакомившись с ним, мама сразу загорелась: «Выходи за него». Но видеть Диму каждый день рядом с собой? Нет, увольте, на это она не способна. Зато Ира старалась никогда не срывать на нем зло. Пытаясь компенсировать отсутствие любви, она была с ним приветливой и сговорчивой, чего так и не смог добиться от нее Брюсов.
В один из вечеров, который она коротала одна, Ирина решилась позвонить, наконец, Вере. «В конце концов, — думала про себя Ира, — сама-то ты кто, чтобы осуждать других?»
Ира немного опасалась напряженного или обиженного тона, но Вера обрадовалась, ответила, как ни в чем ни бывало. Пообщались на общие темы, не затрагивая болезненных вопросов. В конце разговора Ира пригласила подругу домой — при встрече все станет проще.
На той же неделе, в дождливую пятницу, Вера приехала в гости. Ирина постаралась, чтобы Димы в этот день у нее не было. Они выпили по бокалу вина, и, конечно, помирились по-настоящему. А, помирившись, выложили друг другу все, что накопилось.
Вера долго слушала Ирин рассказ, впервые взглянув на ее «киношный роман» изнутри. А потом вдруг разрыдалась. Испуганная, Ира бросилась ее утешать.
— Ну что ты, что? Мишка тебя обижает, да? Не хочет жениться теперь? Я ведь так и знала… Все они в этом бомонде такие!
— Не-еет… Он хочет… я не хочу-уу…
— Чего не хочешь?
— Замуж за него не хочу… Господи, Ирка, какая я дурра-аа… Ты права была! Я все испортила, своими руками поломала! Все теперь такие несчастные… Полинка ревет, не отпускает Виталика, когда он навещает. «Хочу к папочке», — орет. А он ходит белый, как вот эта стенка. На меня даже не смотрит. А я гляжу на него и думаю — все равно люблю ведь…
— Кого — Мишу? — все еще не понимала Ира.
— Какого Мишу! Мужа своего, дурака! Я ведь сама не знаю, кому назло сделала. Мне казалось, я ему давно безразлична, ругались постоянно — слово за слово. Ну и захотелось доказать, что я кому-то нужна. Да тут еще твоя история — думаю, вот ведь, бывает же все так красиво! Начала Витальке намекать — а у меня ухажер есть, смотри, мол. Думала, забеспокоится. А он — ноль внимания. Ну, я и… Ты правильно говорила, не надо было даже встречаться с Мишкой… Все само собой вышло. А потом уже пути назад не было — мне в глаза своим смотреть стало стыдно. Вот и стала вести себя, как ведьма. Призналась во всем — говорю, меня замуж зовут. Он и ушел. Но я никогда не думала, что он так страдать будет. Я вижу, ему плохо, а мне и самой тошно — просто ненавижу себя, и Мишку тоже. Это только сначала казалось, что любовь… А теперь…
— Послушай, а если поговорить с Виталиком? Объяснить?
— Что объяснить? Как он сможет простить? Я бы не простила…
— Я тоже… — понурилась Ира. — Но и он ведь не ангел. Нельзя так с тобой было… Вроде как есть жена, да и ладно, чего ей там неймется?
— Не знаю… Не думаю, что он понимает. Считает меня стервой, вот и все.
— Хочешь, я с ним поговорю?
— Бесполезно. Да и как теперь заново начинать — упреков не оберешься. Будет все время думать, злиться…
— Я поговорю, а там посмотрим, ладно?
Ире не слишком хотелось вмешиваться и разговаривать с Виталиком, но в глазах у подруги уже светилась надежда.
***
Набравшись сил, в один из дней Ирина действительно дозвонилась до Веркиного мужа. Виталик удивился — они ведь почти не общались, так, пару раз после свадьбы. Ира заранее решила, как построит разговор. Главное, не стоило слишком сильно каяться.
Она предложила встретиться, и Виталий на удивление быстро согласился. Уселись в кафешке, и Ира спросила, как ему живется в одиночестве.
— Замечательно, — мрачно ответил он.
— Оно и видно…
— Тебя что, Верка послала поглумиться? Мало ей, что ли?
— Да нет… Ты своими руками разрушил семью, и до сих пор этого не понимаешь.
— Я разрушил?! — возмущению его не было предела.
— А кто? Тебе женщина столько раз намекала, что ей не хватает внимания, хочется быть любимой, хочется нравиться тебе. А ты? Только и сидел с пивом у телевизора… Она и не выдержала. Нашелся человек, который сказал ей: «Ты лучше всех, ты самая красивая». Вот ее и понесло… А ведь она любила тебя и до сих пор любит. Только ты не способен это оценить.
— А сказать она могла? Откуда я знал? Мне казалось, у нас все хорошо! И вдруг — нате вам, на ровном месте, я развожусь, — Виталик достал сигарету и закурил, даже не спрашивая разрешения.
— Она тебе говорила об этом каждый день, ты просто не хотел слышать. А теперь все будут несчастны — она с нелюбимым мужем, Полинка, ты сам.
— Кто ее заставляет замуж выходить?
— Михаил этот настаивает. Говорит, что любит, что дочку будет растить. Твою дочку — заметь! А Верка не хочет, плачет. В пятницу у меня была, не знает, что делать.
— Ага, раньше знала…
— Да прекрати ты, Виталь… Она, конечно, теперь не сможет к тебе прийти и сказать, мол, я жалею, вернись. Сам понимаешь, боится, что не простишь. Но поверь взгляду со стороны — ты тут тоже не белый и пушистый. Она мне давно жаловалась на твое отношение, много лет подряд. В таких вещах виноваты обычно оба.
— Я никогда ей не изменял, ни разу!
— Не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я.
Виталик промолчал, и она продолжила:
— Я знаю — это тяжело простить. Практически невозможно. Особенно если простишь, а потом всю жизнь попрекать будешь. Тогда лучше не надо. Но есть еще способ — просто начать все сначала, как будто только познакомились. Попробуй, а?
— О чем ты? Ей этого не надо. В доме другой мужик…
— Нет, в дом она его не привела, чтоб дочку не травмировать. И потом — если Вере этого не надо, что я тут делаю, скажи на милость? У меня своих проблем хватает!
Все, что могла, Ира сказала. Обнадеживало хотя бы то, что Виталик не послал ее сразу подальше. А теперь уж пусть сами разбираются.
Она попрощалась с ним и ушла, оставив парня в раздумьях — выбирать между гордостью и отравленной любовью. Выбор для нее слишком легкий — она бы не простила. Но ведь у нее не было ребенка… Пока не было.
Задержка составляла всего пару недель. Ирина еще не ходила к врачу — но чувствовала, как что-то в ней неуловимо изменилось. Хотелось носить себя осторожно, как хрустальную вазу, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
К началу августа поставили срок — пять недель. Узнав о ее беременности, Димка сразу предложил пожениться. Ирина молчала. Тогда он отправился к ее маме, и они насели на Иру вместе. Но она заявила, что ей нельзя нервничать, что никаких свадеб «в положении» не хочет, вот родит, а там видно будет. Его попытку переехать к ней она тоже категорически пресекла. С капризной беременной женщиной спорить не стали. Ирина знала, что ведет себя, как последняя стерва, но ей было уже все равно: ее раздражали и Дима, и его забота.
Главной поддержкой была мама — она приходила, терла дочке морковку, покупала творожки и выжимала соки. И даже ходила вместе с ней в консультацию. Она тоже давно мечтала о внуке.
На работе, конечно, ничего пока знать не могли. Ленка, кстати, уволилась, и Ира вздохнула с облегчением — шипение за спиной давно стало невыносимым. Разбирая Ленкин стол, новая девочка нашла прошлогоднюю газету с фотографией из Суздаля. Маша и понятия не имела о той истории и газету собиралась выбросить, но Ира подобрала.
Теперь эта статья не казалась ей столь отвратительной. Ирина как будто встретила старого потерянного друга или нашла что-то давно забытое, но оказывается, такое же дорогое, как и раньше. Она смотрела на газету и вспоминала, как Брюсов уговаривал ее не расстраиваться. И как они поехали потом в отпуск… И как прожили эту тяжелую для него зиму…
А ведь Саша с самого начала знал, откуда ноги растут! Как же долго, думала теперь Ира с удивлением, у него получалось держаться, терпеть все унижения, быть отлученным от собственного мира! И все это только ради того, чтобы быть с ней? Неужели так любил? Или это было временное помрачение, как считала его мама? Ну, в любом случае, помрачение закончилось…
Кстати, ни одной «живой», не журнальной фотографии Брюсова у Иры так и не осталось, а из совместных снимков вообще был только этот — из дурацкой статейки. Она забрала газету домой и бережно пристроила ее в ящике с документами. Туда же попадали теперь все интервью и статьи о его фильмах и о нем самом. Димка однажды наткнулся на этот архив и попробовал устроить что-то вроде сцены ревности. Ира повела себя так холодно и резко, что больше он подобных попыток не предпринимал — тема Брюсова между ними теперь практически не поднималась.
А Саша был далеко, не звонил и не подавал вестей. Только Петя, когда она в очередной раз приехала в ресторан, сообщил, что съемки в самом разгаре, Лиза катается туда-сюда, пытаясь не выпасть из тусовки и не оставить без контроля любимого. Ира слушала спокойно. Образ Брюсова в ее голове стал уже немножко идеализированным. Не измотанная его постоянными звонками, как раньше, она старалась забыть неприятное. Конечно, она и сейчас была убеждена, что поступила правильно, сохранив уважение к себе, но и его теперь почти не осуждала. Вот так сложилось, никто не виноват. Нет, он все-таки любил ее тогда, она точно знает, тогда — любил…
***
В конце августа Ира услышала, что съемки в Китае закончились, и вся остальная работа над фильмом будет производиться в Москве. Значит, Брюсов вернулся. Несколько недель она испытывала тревогу, ожидая звонка, но он не звонил. Давно было пора забыть об этом.
К тому же приходилось регулярно посещать консультацию, сдавать кровь, обходить специалистов. И как только Ира немного отвлеклась от мыслей о Брюсове, он объявился. Причем позвонил Саша не по мобильному, а по городскому, часов этак в одиннадцать вечера. И нарвался на Димку. У Иры было низкое давление, и Дима побоялся оставлять ее одну.
— Тебя к телефону какой-то мужик, — он раздраженно махал перед ее лицом радиотрубкой.
— Привет… — услышала Ира знакомый голос.
— Привет! — она быстро взяла себя в руки и изобразила доброжелательное безразличие.
Пусть только попробует спросить про Димку! Но Саша, даже если и был удивлен, ничего не спросил. Поинтересовался, как у нее дела, услышал дежурный ответ, а потом долго и увлекательно рассказывал о съемках и о Китае. Фильм должен был выйти в следующем году. Во время разговора Дима ходил кругами: то выбегал из комнаты, делая вид, что ему неинтересно, а то нарочно нависал над Ирой, сверля взглядом. Однако беседа протекала совершенно безопасно. Они мило попрощались, но пульс у нее участился, она не могла найти себе место, отвечая Диме невпопад или вообще не слыша, о чем он спрашивал. Тогда Димка не выдержал, обиделся и ушел спать в другую комнату, так и не решившись уехать. А может, побоялся, что она снова созвонится с Брюсовым?
Прошло около недели. К выходным Ира очень устала — работать приходилось в прежнем режиме, а у нее появился токсикоз. Небольшой, правда — только немного подташнивало по утрам, но и это выматывало.
В пятницу Дима довез ее до дома на машине, но Ирина отправила его к себе — хотелось лечь и просто отдохнуть. Она и раньше-то не была способна на кулинарные подвиги, а сегодня тем более. Дима же, несмотря на заботливость, готовить катастрофически не умел. Зато мама его была прекрасной кулинаркой, на столе в их семье не переводились пирожки, фаршированные индейки и всевозможные изыски. Кстати, и эта мама тоже считала ее причиной всех своих несчастий — Ирине и тут отводилась несвойственная ей прежде роль.
На улице моросил дождик, было прохладно и серо. Оставшись одна, она переоделась в уютный байковый халат, выпила чаю с молоком (хотя не очень любила «портить» чай, но так советовал врач). И вдруг раздался звонок в дверь. Ира решила, что Димка вернулся, и, ругая его за навязчивость, пошла открывать.
Но это был Брюсов. Ей показалось, что выглядит он неважно — то ли много пьет, то ли не высыпается. Глаза его тревожно блестели. Он широко улыбался, а сам вглядывался вглубь квартиры, словно ожидая здесь кого-то увидеть. Саша явно не знал, как его примут, но вид сохранял веселый и непринужденный.
Она попятилась назад, пропуская Брюсова в дверь — в руках у него была громадная сумка. Ира смотрела недоумевающе — он что, ненормальный, снова приехал с вещами? Все быстро разъяснилось.
— Сюрприз! — заявил Саша.
Присев на корточки, расстегнул молнию и вывалил на пол несколько десятков книжек. Ира взяла в руки одну и прочитала название «По всем счетам». На обороте была ее собственная фотография. Вот это фокус! Значит, он все-таки добился своего…
— И что я буду с этим делать? — спросила она растерянно.
— Раздаришь. Остальные экземпляры поступят в магазины. Если будет продаваться, издатель тебе позвонит, — он снова бросил взгляд в сторону комнаты.
— Да у меня нет столько знакомых…
— Одну вручишь мне.
— И сколько я тебе должна? — наконец, сообразила Ирина.
— Нисколько, — довольный, заявил он. — Все чисто, не придерешься. Издатель выпустил за свой счет.
— Бедняга… Прогорел не хило.
— Это его трудности.
Наступила неловкая пауза. Саша смотрел на нее таким знакомым взглядом, чуть исподлобья — долго и пристально. А она чувствовала себя очень странно. Не слишком верилось, что вот он здесь, рядом. Совершенно чужой и по-прежнему родной до невозможности. Казалось, ничто не отделяет их друг от друга. Ира всеми силами пыталась представить ту толстую стену, которая навсегда оставила их по разные стороны жизни. Неизвестно, видел ли он эту стену, или делал вид, что не видит, но она сразу поняла — сейчас он попробует подойти.
Саша уже протянул было руку, но Ира сделала шаг назад и заговорила — торопливо, спотыкаясь, неловко заполняя паузу, обо всем, что только пришло в голову, старательно выстраивая, восстанавливая эту готовую было рухнуть перегородку. Она и не подозревала, что ее монументальное сооружение из кирпича и бетона при ближайшем рассмотрении окажется таким хрупким — только толкни.
— Я была в ресторане — все идет хорошо. Надо будет еще заглянуть туда в конце месяца. А ты виделся с Петей? Оля скоро должна родить…
Тут Ира замолчала. Сказать ему или нет? Нет, потом… Если он сейчас узнает, то сразу уйдет. А она не хочет… А чего она хочет?
— Может, нальешь мне чайку?
— Да, конечно, — быстро согласилась Ирина.
Она засуетилась на кухне, а Сашка нахально отправился гулять по квартире. Ира не сомневалась — ищет следы пребывания другого мужчины, а кто хочет — тот найдет. Очевидно, он и нашел, потому что на кухню явился подавленный, совсем в другом настроении. А чего он ожидал, интересно?
— Я купил себе новую тачку. Тоже джип, последняя модель, — сообщил Брюсов.
Он назвал марку супердорогого автомобиля и начал расписывать Ирине все его достоинства, внутреннюю отделку и дополнительное оборудование. Несмотря на то, что Саша, несомненно, нервничал, о своей машине он говорил с неподдельным, почти детским увлечением. Иру кольнула острая жалость к нему — как к малышу из песочницы, увлеченному своими куличиками, наивному и беззащитному.
«Стоп, — сказала она себе. — Ты же видишь: это чужой тебе человек из чужого мира, где все играют и демонстрируют друг другу свои выигрыши — блондинок, машины, успех. Тебя, Смалькова, их игрушки не интересуют».
— Таких машин в Москве пока еще не больше десятка, — сообщил Саша, и замолчал, выдохнувшись.
— Саш, так это закономерно, — серьезно произнесла Ира. — Ты ведь у нас и сам уникальный — из первой десятки.
— Иронизируешь? — в глазах его появилась знакомая искорка, такая, как прежде, когда Ирина начинала подтрунивать над его нескромными заявлениями, а он, будто опомнившись, смотрел на себя ее глазами, со стороны.
— Ну, тебе же всегда нравилось пускать пыль в глаза, — усмехнулась она. — Огромный джип, костюм от Армани, девушка метр восемьдесят… А кстати, как там твоя блондинка? Не перекрасилась?
— Да нет… — задумчиво ответил Брюсов, вертя в руках чайную ложку. — Ей это больше подходит… Я все думаю — долго она меня еще терпеть собирается? Вроде все делаю, чтобы надоесть, ан нет…
Он поднял на Иру беспокойные глаза.
— Ну, меня-то избавь от сокровенных подробностей вашей семейной жизни, — легко ответила Ира. — Я и так их прекрасно знаю. На днях купила «Семь дней» — просто не смогла пройти мимо твоей фотографии! Да ни одна бы девушка не прошла. Слушай, а вы классно смотритесь в обнимку на полу, на белой шкуре. Это кто — медведь? Да и в спальне тоже — Лиза у тебя просто фотомодель. А какой у нее красный кабриолет! Где в таком по Москве ездить, интересно? Ты подарил?
— Папик… — мрачно ответил Брюсов. — Не мути мне душу, Ир. Меня от этой статьи тошнит. Я и не говорил там практически ничего, все Лизкина редакция. Да и фотки эти постановочные… Воронич просил — надо было напомнить о себе, сказать пару слов о будущем фильме.
— Ну что ты! Ты так искренне все рассказывал, — ехидно улыбнулась Ира.
Она действительно купила журнал несколько дней назад, но в ее «архив» он не попал, Ира выкинула его в первую попавшуюся урну. В частности, на вопрос корреспондента: «Как вы нашли свою любовь?», Брюсов ответил:
«Такая девушка, как моя Лиза — это редкий дар судьбы. Наверное, я не раз обижал ее, но всегда понимал — она все, что у меня есть в жизни. Это тот человек, к которому я всегда могу прийти, уверенный, что меня любят и ждут. Иногда я смотрю на нее и думаю — за что мне так повезло?»
— Знаешь… Даже хотел специально позвонить и сказать, чтобы не читала, — поморщился он. — Там ни слова правды. Да и не я это все сочинял, говорю же…
— А я поверила, очень убедительно, да и по смыслу точно, — весело улыбнулась Ирина. — Да ты всегда был убедителен, даже когда говорил одно и то же разным девушкам.
— Тебе я говорил правду, — Саша мрачнел на глазах.
— Ой, Саш… Не смеши меня. Ты так талантлив, что у меня нет никакой возможности отгадать, когда ты врал, а когда нет. Да и желания, если честно, тоже. Что-то мы с тобой свернули не туда, тебе не кажется? Давай лучше о кино. Тебе уже поступили новые предложения?
— Ну да, я лгун и подлец! — Брюсов поворачивать обратно не собирался. — А у тебя появился мужчина, да? Он-то, конечно, не мне чета, надо думать, порядочный и честный.
Ира встала и молча начала убирать со стола чашки.
— У тебя с ним серьезно, — тихо поинтересовался Саша за ее спиной, — или — так?
Ира обернулась:
— А у меня со всеми «или так». Не заметил?
— Кто он? — настойчиво продолжал Брюсов.
— Саш, тебе пора. Тебя ждет твой редкий дар судьбы.
— Ира!
— Мы можем сказать друг другу что-нибудь еще? — сухо спросила она.
Саша нахмурился.
— Да, пожалуй, все сказано.
Он тоже поднялся с места:
— Придешь на премьеру?
— А когда премьера?
— Может быть, даже в июне. Воронич работает быстро. Что не мудрено при таком финансировании.
— Вряд ли, — усмехнулась она своим мыслям.— Но я обязательно посмотрю вас на DVD.
— Я могу тебе еще позвонить? Или твой друг ревнив?
— Звони, — Ира пожала плечами. — Только не знаю, о чем мы будем говорить.
— Просто послушаю твой голос…
— Саш, зря мы решили остаться друзьями, — вдруг сказала Ирина. — Это тяжелее, чем я думала. Я лучше буду собирать о тебе газетные вырезки.
— А ты собираешь? — Саша смотрел на нее, и в его глазах в этот момент ясно читались и страдание, и жалкая надежда.
Или он снова играет?
— Собираю. Только автографа твоего у меня нет до сих пор. Исправим? — улыбнулась она.
— Он тебе не нужен. Подпиши лучше мне свой роман.
Ира подумала секунду и кивнула. Подняла с полу книжку, вернулась на кухню и написала: «Дорогому мне человеку Саше Брюсову, от автора».
Протянула ему, он прочитал вслух, хмыкнул, но молча взял книгу под мышку.
— Где будешь прятать от Лизы? — поинтересовалась она.
— В книжном шкафу, — скривил губы Брюсов. — Она туда не заглядывает.
Взгляд у него теперь стал совсем потухший.
— У тебя синяки под глазами, — заметила Ира, — даже в «Семи днях» заметно…
— От неправильного образа жизни.
— Надеюсь, не пьешь? — встревожилась она.
— Тебя ведь это уже не волнует, верно? А вот ты прекрасно выглядишь. Извини за запоздалый комплимент.
Она иронично кивнула. Ну да, прекрасно… Только утром ее выворачивало над раковиной.
— До встречи, — сухо произнес Брюсов.
Стена между ними никуда не делась, осталась на прежнем месте. Значит, она все сделала правильно. Забавно, вспомнила Ира, в последний раз, когда Брюсов уходил из этой квартиры, они даже не попрощались.
— До свидания, Саш…
Она устало моргала на яркий свет в коридоре, стараясь не думать о том, что вряд ли когда еще увидит Сашу, и борясь с желанием подойти и прижаться к нему.
Он уже открывал дверь, когда Ира запоздало вспомнила:
— Спасибо тебе за издательство!
Брюсов медленно повернулся и ушел, как ей показалось, в каких-то сомнениях. Заперев за ним, она принялась подбирать книги. «Надо же, мой роман», — думала Ира. Чудно! И кому это теперь надо, непонятно? Ну, одну Верке, одну — родителям. Димка такое читать не будет.
Десять, двенадцать… Пачка была неровная, не удержалась в руках и с грохотом рассыпалась по полу, больно ударив Иру по ноге. И тогда она села рядом на коврик и разревелась.
Продолжение - Глава 12.
_______________________________________________________
Начало: Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5,