Ранее: Про дом, хлеб и Жучку. Вроде ни о чем, а всё-таки о детстве.
Однажды ночью нас разбудили неизвестные люди в милицейской или военной форме, я и сейчас не могу определить по памяти. Они стояли посреди комнаты в шинелях, перетянутых ремнями, в руках одного планшет, на нем листок, и карандаш, один у двери навытяжку. Я сидела и смотрела на них, а отец с матерью вроде как оправдывались и что-то отвечали. Один подошел к моей кровати и заглянул под неё, потом под другие кровати и переставил крупные предметы на полатях под окном.
Ни одного слова не помню. Только тревога и страх. Потом они все резко вышли и больше я их никогда не видела., а отец сел на край моей кровати и у него дрожали руки. Мать подошла к другой кровати, может тоже кто-то не спал тогда. Это была зима 1954-55 года.
Сейчас я представляю почему дрожали руки у отца, если спустя более чем тридцать лет, моя сотрудница, буквально выпучив глаза, показывала мне жестами из-за спины республиканского прокурора замолчать, чтобы я не пререкалась с ним по поводу ведения делопроизводства в своём отделе. А потом говорила мне, что я сумасшедшая и что мне повезло, что живу в другое время. Её отец когда-то водил баржи по Аму-Дарье и был в свое время репрессирован по надуманному поводу.
На следующий день из разговоров взрослых слышала, что у кого-то из соседей украли козу и по всему поселку устроили обыски и нашли на соседней улице в большой семье карачаевцев или турков, которые её уже разделали и, если бы они не варили мясо, то не нашли бы. Их выдал запах бульона.
С одной бездетной парой карачаевцев с этой улицы родители были знакомы, и они часто были у нас дома по поводу и без. Просто приходили, общались с родителями и нас никогда не обходили своим вниманием, особенно мужчина. Он просто обожал нас, носил на руках, раскачивал, щекотал, если он сидел, то у него на коленях были все. Он был выше и шире отца, немного сутул, тёмен лицом, с широкими сильными руками. Имена их потерялись во времени, а их облик сохранила фотография.
Помню, как отец устроил матери сильный скандал из-за них. Женщина пришла к нам домой без мужа и стала просить мать родить для них ребенка от её мужа. Оказалось, что до этого они давно просили отдать им Витю или Тому. Потому и ходили. А когда получили категорический отказ, то подумали, что такое предложение за вознаграждение устроит моих родителей. Но ошиблись.
После скандала по этому поводу между родителями, их визиты стали редкими, а потом и вообще прекратились. Может просто был решен вопрос с ребенком, и они были заняты им. А мои родители нет, нет и вспоминали про эту необычную для них просьбу. У них еще не один раз будут просить отдать одного ребенка. Видимо думали, что нас у родителей слишком много для тех условий, в которых мы жили.
В один поздний вечер той зимы, когда нам был нанесен ночной визит стражами порядка, я сидела на полатях под оконцем, и на его подоконнике, рисовала цветными карандашами в тетрадке. И, вдруг, в окне показалась безобразная козлиная морда, затряслась и издала совсем не козлиные вопли.
Сказать, что я испугалась, ничего не сказать. Я чуть не упала с полатей, которые находились почти под потолком, сама издала невероятные вопли, от чего отец и мать не сразу поняли, что произошло на самом деле.
Когда я указала на окно и несколько раз произнесла: - «Там, там.» без продолжения с круглыми от страха глазами, то отец понял и выбежал на улицу, но пока открывал одну дверь, другую, пробежался по двору хромая и открывал калитку, то не улице уже и след шутников простыл. Потом я успокоилась, несколько дней опасалась сидеть вечерами у окна, позже снова всё вошло в свою колею.
Оказывается, в эту ночь было то ли рождество, то ли еще какой-то праздник и немецкая молодежь так веселилась. Рядились кто во что мог, шли по улицам плясали, пугали и напрашивались в гости всей компанией. Мать говорила, что как колядки на Украине.
Зимой мы не так часто выходили играть на улицу, но если выходили, то нас укутывали очень тепло, чтобы не простыли. Мы были неуклюжими в этих доспехах и всё же умудрялись не приходить домой до вечера, если нас выпускали в послеобеденное время.
Чтобы нас не загнали домой раньше, уходили на другие улицы, а возвращались домой затемно под свет луны и хрустящий под ногами снежок, с заледенелыми наростами на обуви и штанах, на рукавах, на спине, а у кого-то и на головах.
Отец смеялся, снимая с нас эту броню, а мать грозилась не выпускать нас на улицу, смотря по тому как она нас встретила, то на три дня, то на целую неделю. Но одежда высыхала, и мы снова просились на улицу.
Далее: Степные тюльпаны и собаки, которые волки и фото на память.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.
Прошу выражать своё отношение к статьям положительно или отрицательно лайками и делиться с друзьями в соцсетях, буду Вам очень благодарна.