2021 год может стать переломным в затянувшейся эпопее по созданию российских ударных беспилотников. После 25 лет практически непрерывной разработки, бюрократических проволочек и серии мутных историй отечественная оборонка готова, наконец, дать свой ответ американским «хищникам» и «жнецам»
По крайней мере, так заявляют официальные лица. Если эти обещания окажутся правдой, можно будет сказать, что наша страна успела впрыгнуть в последний вагон уходящего поезда.
Контуры технологического ландшафта
Как «Царьград» уже рассказывал в материале, посвящённом российским «заклятым друзьям» и конкурентам в сфере вооружений, ситуация на мировом рынке сейчас выглядит так. ЕС и Великобритания без лишнего шума создают перспективные машины, не размениваясь на создание дронов класса MALE (medium altitude long endurance) — средневысотных машин с большой продолжительностью полёта. Тем временем Китай и Турция сумели сократить стадиальное отставание от мировых лидеров, США и Израиля, по производству и применению БЛА (беспилотных летательных аппаратов).
На первом этапе гонки за лидерами, пришедшемся на вторую половину 2000-х и начало 2010-х, китайские и турецкие разработчики создали аналоги американских «хищников» (MQ-1 Predator) — беспилотники Wing Loong и Anka. Израильские компании сделали эту работу ещё в середине 1990-х, закономерно захватив большую часть мирового рынка. Примечательно, что инженеры Турции и КНР скопировали не только внешние обводы американских машин, но и их массогабаритные показатели, и даже номенклатуру полезной нагрузки. В результате первое поколение азиатских «хищников» получилось таким же антипартизанским, как и их звёздно-полосатые «предки»: с большой продолжительностью полёта, внушительным арсеналом разведсредств и весьма ограниченными ударными возможностями.
К середине 2010-х очередь дошла до копирования «жнецов» (MQ-9 Reaper). Оригинальные американские машины разрабатывались в конце 1990-х, а первый полёт Reaper совершил в 2001 году. Поэтому их влияние изначально учитывалось неамериканскими конструкторами. В 2006-м начальник штаба ВВС США генерал Майкл Мозли заявил, что с появлением «жнецов» американские военные перешли от преимущественно разведывательных миссий с использованием БЛА к истреблению противника силами самих дронов. По его выражению, MQ-9 Reaper показали себя настоящими охотниками-убийцами.
Эти слова были услышаны компетентными людьми по всему миру, так что создававшиеся в следующее десятилетие за пределами США дроны были уже не просто копией «хищников», а делались с оглядкой на эволюцию американских машин. Вероятно, по этой причине Китай параллельно с разработкой однотонного Wing Loong запустил работу по созданию вдвое более тяжёлого и крупного аппарата — Cai Hong-4 («Радуга-4»). Он имеет больший ударный потенциал, чем его лёгкий «собрат», и в общих чертах соответствует MQ-9 Reaper.
В целом современный этап развития беспилотников характеризуется переходом от разведывательно-ударных машин к ударно-разведывательным. При этом дроны получают всё больше средств противодействия ПВО. Особенно интенсивно над этим работают Соединённые Штаты — с 2012 года.
Параллельно ведётся создание перспективных машин следующего поколения. Особенностью этой группы беспилотников является применение реактивных двигателей, обеспечивающих высокую, но дозвуковую скорость полёта, использование планера типа «летающее крыло» с широкой реализацией решений радиоэлектронной малозаметности и внедрение систем взаимодействия с пилотируемыми самолётами.
Соответствующие программы есть у всех стран, претендующих на самостоятельное производство военных дронов. В Китае это якобы сверхзвуковой разведывательный WZ-8 и семейство БЛА AVIC 601-S; в России — С-70 «Охотник»; в США — целая линейка машин, в том числе победитель конкурса на создание летающего танкера MQ-25 Stingray и предполагаемый наследник «жнецов» БЛА Avenger от компании General Atomics. Кроме того, американцы с 2007 года эксплуатируют созданный по той же схеме стратегический разведчик RQ-170 Sentinel. В Евросоюзе над созданием аналогичного аппарата работает компания Dassault Aviation (проект nEUROn), а в Британии с 2013 года проводятся лётные испытания БЛА Taranis, созданного компанией BAE Systems ещё в конце нулевых.
В последние недели 2020 года Сельджук Байрактар, глава турецкой компании ASELSAN, производящей ударные дроны Bayraktar TB2, заявил о намерении создать до 2023 года прототип турецкого беспилотника этого же класса.
Российский расклад
Несмотря на то, что тема ударных беспилотников, а точнее их отсутствия, в Российской армии стала, пожалуй, самой заезженной после проблем с жильём для военнослужащих, нельзя сказать, что отечественная военно-техническая мысль и даже промышленность «проспали» пришествие дронов. Ещё в 2009 году компания «Транзас» (в настоящее время «Кронштадт») подняла в воздух прототип разведывательного беспилотника «Дозор-100», а позже создала на его основе беспилотник тактической разведки в прифронтовой полосе «Дозор-600», который при желании заказчика можно было доработать для установки высокоточного оружия. Однако машина не заинтересовала военных. По крайней мере, не настолько, чтобы Минобороны стало её закупать или заказало работы по её совершенствованию.
Армейское ведомство пошло другим путём: в 2011 году были выданы два техзадания — на создание средневысотного разведывательного беспилотника массой в тонну и с большой продолжительностью полёта (проект «Иноходец») и пятитонного разведывательно-ударного дрона (проект «Альтиус-М»). Первый проект привёл к созданию БЛА «Орион», второй — к появлению «Альтаира».
По прошествии десяти лет можно сказать, что в решении Минобороны парадоксальным образом сочетались явное желание максимально сэкономить на создаваемых машинах за счёт унификации бортовых систем и аппаратуры и убеждение, что у Родины хватит денег на обе программы. Также ясно, что у армейского руководства возникла проблема с выбором приоритетов, какую машину создавать: копировать морально устаревшего к тому моменту «Хищника» или же сыграть на опережение и создать более тяжёлую, чем «Жнец», платформу с большим ударным потенциалом и возможностями проведения стратегической разведки и долговременного патрулирования.
Неспособность понять, какой из двух стульев является правильным, привела к тому, что решено было делать оба аппарата: «Альтаир» в качестве ударной машины, а «Орион» в качестве разведчика. Ошибочность такого подхода стала очевидна к 2017 году, когда «Орион» модернизировали, вооружив четырьмя ракетами.
Параллельно с разработкой полностью отечественных дронов Россия закупила ещё и партию израильских разведывательных БЛА Searcher Mk II, созданных в «лохматые девяностые». С 2012 года их лицензионное производство под названием «Форпост» было налажено на Уральском заводе гражданской авиации (УЗГА). Эти мини-самолёты (взлётный вес разведчика — около 500 кг) до сих пор являются самыми тяжёлыми БЛА из имеющихся на вооружении у российских военных.
Особняком идёт развитие программы по созданию тяжёлого ударного беспилотника С-70 «Охотник». Его разработка началась в 2012-м, то есть на год позже его более лёгких «собратьев». Как и иностранные аппараты этого класса, российский С-70 имеет реактивный двигатель, бесхвостый планер типа «летающее крыло» и создаётся с прицелом на активное взаимодействие с пилотируемыми самолётами.
Собственно, эти четыре проекта и составляют костяк российской программы развития боевых дронов: лёгкий разведчик израильского происхождения; однотонный разведчик «Орион», который был практически вынужденно превращён в ударный; пятитонный двухдвигательный «Альтаир» и самый крутой из семейства — 20-тонный «Охотник», поступление которого в войска ожидается не ранее 2025 года, а в реальности, скорее всего, произойдёт уже после 2030-го.
Восход «Ориона»
Судьба этих машин складывалась очень по-разному. К 2018 году российская промышленность сумела полностью локализовать производство всех критически важных систем экс-израильских разведчиков. СМИ сообщали, что в 2019–2020 годах УЗГА получил два контракта Минобороны на изготовление 28 станций управления и 84 беспилотников «Форпост». Сумма сделки, по данным источников, составляла 30 млрд рублей. Также сообщалось, что эти заказы загрузят производственные мощности завода аж до 2027 года. Иными словами, планировалось, что предприятие будет в среднем производить по беспилотнику в месяц.
Разработка «Ориона» прошла довольно гладко. Работу над машиной поручили компании «Транзас», той, что ещё в поздние нулевые создала на свои средства ответ американскому «Хищнику». Лётные испытания начались в 2016-м; два года спустя дрон был испытан в качестве разведчика в Сирии, а в 2019-м вернулся в республику уже в разведывательно-ударном варианте. В апреле 2020-го Минобороны подписало акт приёмки первого комплекта из трёх дронов и станции управления, а в августе заместитель главкома ВКС России Сергей Дронов сообщил СМИ, что в 2021 году российские военные начнут получать ударные беспилотники. Генерал не стал уточнять, какие именно аппараты имеет в виду, однако логично предположить, что речь идёт именно об «Орионах».
В финальном варианте беспилотник имеет взлётный вес в 1,2 тонны, способен подниматься на высоту в 8 км и находиться в воздухе до 30 часов. Полезная нагрузка составляет 450 кг и может включать до четырёх ракет класса «воздух — земля».
Злоключения «Альтаира»
Куда хуже пришлось более тяжёлому и перспективному беспилотнику «Альтаир». Изначально над созданием машины работали ОКБ «Сокол» (сейчас это ОКБ имени М. П. Симонова) и всё тот же «Транзас». До 2017 года тандем довольно успешно вёл разработку машины. В прессу просачивались сведения, что сроки завершения различных этапов неоднократно переносились, но при разработке принципиально новой техники, да ещё такой сложности, по-другому и не бывает.
В июле 2016-го «Альтаир» совершил первый полёт. Второй этап лётных испытаний начался весной 2017-го. В мае второй опытный экземпляр продемонстрировали секретарю Совбеза РФ Николаю Патрушеву и полпреду президента в Приволжском федеральном округе Михаилу Бабичу во время посещения ими Казанского авиазавода.
Казалось, работа над столь перспективным аппаратом, который и по ударной мощи, и по продолжительности полёта, и по арсеналу разведаппаратуры сможет заткнуть за пояс американских «жнецов», выходит на финишную прямую. Однако в апреле 2018-го генеральный конструктор ОКБ имени Симонова Александр Гомзин был арестован по обвинению в растрате и хищении 900 млн рублей. Любопытно, что Минобороны отказалось признавать себя потерпевшей стороной. Несмотря на это, в следующем году заказ у ОКБ имени Симонова отобрали и передали Уральскому заводу гражданской авиации. В этот момент в ситуацию вмешалось руководство Татарстана, пожелавшее «оставить наработанные компетенции в республике». УЗГА создал филиал в Казани, но столкнулся с проблемами не только производственного, но и кадрового плана: у компании не оказалось специалистов, которые могли закончить работу над сверхсложной машиной. Проблема была решена путём перевода инженеров и конструкторов из «раскулаченного» ОКБ имени Симонова в казанский филиал УЗГА.
Что в действительности произошло при разработке «Ориона», мы, видимо, узнаем ещё весьма нескоро. Тем не менее такие пертурбации не пошли проекту на пользу. Изначально дрон создавался с применением немецких дизельных двигателей RED A03/V12 компании RED Aircraft GmbH (разработчик двигателя и учредитель компании — выпускник Казанского авиационного института Владимир Райхлин). Предполагалось, что в перспективе, когда российская промышленность освоит выпуск их аналогов, двигатели заменят отечественными. Однако с этим возникли проблемы: после передачи проекта УЗГА выяснилось, что предприятие не имеет собственного композитного литья, а «Альтаир» практически полностью состоит из композитных деталей, в металле выполнены только моторамы.
Тем не менее проект, хотя и со скрипом, продолжил жить. В августе 2019-го Минобороны опубликовало видеоролик полёта в полностью автоматическом режиме беспилотника «Альтиус-У», в котором нетрудно узнать многострадальный «Альтаир».
На какой стадии готовности находится машина сейчас, сказать крайне сложно. С одной стороны, фундаментальные проблемы вроде бы оказались решены ещё несколько лет назад. С другой… На форуме «Армия-2020» группа «Кронштадт» представила полноразмерный макет двухдвигательного разведывательно-ударного беспилотного летательного аппарата большой продолжительности полёта — «Сириус». Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что это всё тот же «Альтаир». Есть определённые основания полагать, что проект сорвался в штопор бесконечного проектирования и перепроектирования и застрял в нём на неопределённое время.
В сухом остатке
В России довольно неспешно ведётся производство тактических разведчиков «Форпост», начинается серийное производство разведывательно-ударных дронов «Орион». Принятие последних на вооружение даст нашим военным возможности, которыми американцы располагали в первой половине нулевых. При этом ситуация с развитием наиболее мощной и перспективной машины совершенно непонятна и омрачена коррупционными скандалами.
Что касается С-70, то у него ещё всё впереди. Машина создаётся силами ОКБ «Сухой». Первый полёт «Охотник» совершил в августе 2019-го, а основной объём лётных испытаний ему предстоит в 2023–2024 годах. То, что мы видим сейчас, это даже не прототип боевой машины, а скорее летающая лаборатория.
О степени готовности беспилотника говорит следующий момент: все дроны, создаваемые сейчас по схеме «летающее крыло», имеют дозвуковую скорость полёта. Это связано с тем, что управляемость «бесхвосток» на сверхзвуке резко ухудшается, а кроме того, для задач, которые ставятся перед этими аппаратами, сверхзвуковые скорости просто не нужны. В результате на БЛА этого типа устанавливаются реактивные двигатели без форсажных камер: габариты и масса меньше, экономичность выше. С-70 же снабдили обычным двигателем от истребителя с форсажной камерой, на что сразу обратили внимание специалисты. Это вполне нормальное решение для удешевления испытательных работ, аналогичным образом поступали и китайцы. Однако это очень чёткий показатель того, что машина является ещё весьма и весьма сырой.
Отстаёт ли Россия в создании ударных, да и разведывательных беспилотников? Очевидно, что пока да. Носит ли это отставание критический характер? На данном этапе — нет. Причины отставания, как всегда, комплексны и многообразны. Одна из них заключается в том, что ударные дроны не очень вписываются в российскую военную доктрину. Если почитать американскую специальную литературу, можно заметить, что их специалисты отмечают принципиально иной подход российской военной школы к организации огня и маневра, нежели тот, что принят в Штатах. В американской концепции, например, артиллерийский огонь обеспечивает маневр; в российской же прямо наоборот: маневр служит для организации максимально эффективного применения артиллерии, как ствольной, так и реактивной.
С другой стороны, актуальный «План развития национальной обороны РФ» предусматривает создание беспилотных подразделений в каждой артиллерийской бригаде, воздушно-десантном полку, на авиабазах и в соединениях РВСН. Иными словами, российское военное командование в наибольшей степени заинтересовано в повышении эффективности основного ударного компонента сухопутных сил — артиллерии и ракетных систем, а значит, и в развитии разведывательных дронов. И это как раз то, что мы наблюдали все эти годы.
Жизнь, однако, показала, что современная война немыслима без применения «ударников». По крайней мере, если войска хотят быть не только мишенью на поле боя. В этом свете встаёт вопрос, насколько оправданными были столь долгая разработка собственных дронов и отказ от покупки коммерческих «Дозоров». С одной стороны, стремление сделать машину на совесть и полностью из отечественных комплектующих весьма понятно и логично. С другой, российские военные потеряли почти десять лет, которые могли использовать для наработки опыта в эксплуатации и совершенствовании тактики боевого применения этих машин, если бы в войска пошли коммерческие или даже китайские дроны (по некоторым данным, КНР экспортирует свой Wing Loong I с 2011 года).
Для России отставание в создании ударных беспилотников не является критичным благодаря наличию других мощных вооружений. Однако их отсутствие в войсках неизбежно снижает эффективность проведения военных операций и повышает их стоимость. И чем дольше будет сохраняться такое положение дел, тем дороже оно обойдётся нашей стране.