Попытка отрешения президента от должности в современной российской истории предпринималась трижды.
Дважды в 1993-м в рамках Конституционного кризиса, которой закончился вооруженным конфликтом между главой государства и Верховным Советом. Еще один раз в 1999-м, когда процедуру импичмента инициировала думская фракция КПРФ. В тот момент Борис Ельцин был как никогда прежде близок к принудительной отставке, и в то же время страшно от нее далек.
Могло ли такое быть?
Внешне, конечно, ситуация смотрелась так, что коммунисты победили, а Борис Ельцин уже пакует вещи в своем кремлевском кабинете. Но только внешне. Процедура отрешения президента от должности крайне сложна. Практически в импичменте участвуют сразу четыре органа власти — обе Палаты парламента, а также Верховный и Конституционный суды. Государственная Дума вправе процедуру запустить. Более того, по Конституции лишь она может выдвигать обвинения против президента. Но простого голосования мало. Даже если за импичменты выступают абсолютно все до единого депутаты, которые в едином порыве поддерживают все пункты обвинения, для импичмента этого недостаточно. Потребуется также постановление Верховного Суда, подтверждающее, что в действиях главы государства есть признаки преступления, а также заключение Конституционного Суда, что обвинения президенту выдвигались в соответствии с основным законом. Но и это еще не все.
Если Дума проголосовала, а суды одобрили, то процедура уезжает в Совет Федерации. И решение об отрешении президента от должности могут принять только сенаторы. Мало того, они еще и должны сделать это в трехмесячный срок. Иными словами, если Дума проголосовала «за», но Совет Федерации за 90 дней это «за» не подтвердил «за» своим, то обвинения считаются отвергнутыми, а процесс — проваленным.
В случае с Ельциным импичмент до Совета Федерации даже и не добрался. Он попросту не прошел проверку Думой. Шуму было много, а по сути, все рухнуло уже на первой стадии, несмотря на всю активность левого блока. Коммунисты и их сторонники щедро влепили Ельцину аж пять пунктов обвинения: «развал СССР», «разгон Верховного Совета в 1993», «Война в Чечне», «ослабление обороноспособности страны» и до кучи «геноцид русского народа».
Были ли шансы?
Если брать только думскую фазу импичмента, то, конечно, были. Правда, только в двух пунктах из пяти. Если бы депутатская комиссия, которая формулировала обвинения, урезала его до «Войны в Чечне» и «Событий 93-го года», то шансы на то, что процедура импичмента вышла за стены зала заседаний Госдумы, несколько увеличились бы.
Дело в том, что контролировавшие парламент левые не могли набрать 300 голосов даже общими силами. 149 голосов мест имела фракция КПРФ. Еще 72 приходилось на долю ее политических союзников — «Агропромышленной депутатской группы» и депутатской группы «Народовластие». Многие из депутатов, которые входили в эти объединения, избирались от блоков КПРФ. Идейный лидер «Народовластия» Николай Рыжков вообще был давним противником Ельцина. Словом, сторонники импичмента могли рассчитывать на 221 голос. Еще 42 теоретически можно было получить от группы «Регионы России».
Когда 15 мая 1999-го дошло до голосования, «за» оказалось лишь около половины депутатов этой группы. Теоретически можно было еще рассчитывать на поддержку 25 независимых депутатов.
А вот с «Яблоком» вышла другая история. «Яблочники» не поддерживали пункты про развал СССР, «ослабление обороноспособности» и тем более про «геноцид», который смотрелся самым безнадежным из всех позиций. Он и набрал всего 238 голосов. Всего, потому что это тот минимум, который голосовал бы «за» даже если бы Ельцину предъявили обвинения в гибели «Титаника». Но вернемся к «Яблоку». Депутаты этой фракции поддерживали пункт обвинения в развязывании войны в Чечне. Этот пункт вообще оказался наиболее востребованным среди депутатов. Он имел все шансы перескочить барьер в 300 голосов. Его поддержали 35 агропромышленников, 42 представителя «Народовластия», 22 «региональщика», 12 независимых депутатов и 37 «яблочников». Если бы КПРФ голосовала за импичмент в полном составе, то быть бы ему на коне.
Жесткий сценарий
Шансов отправить Ельцина в отставку и левого думского блока было немногим больше нуля. Однако в рамках данной статьи мы же можем пофантазировать. Допустим, Дума дотянула бы до вожделенных трехсот, суды признали бы процедуру законной и нашли бы в действиях Ельцина состав преступления, а Совет Федерации сказал бы свое финальное «да». Дальше у нас есть два сценария, и один из них очень жесткий. Владимир Жириновский, когда его спрашивают о том, почему ЛДПР выступало против импичмента, часто отвечает, что он тогда спас парламент. По его словам, на столе у Бориса Ельцина уже лежало два указа на случай, если Дума поддержит импичмент. Первый о вводе чрезвычайного положения и роспуске парламента, второй — о запрете КПРФ.
Михаил Ходорковский рассказывал, что Ельцин готов был на введение «чрезвычайного положения» в случае неудачи на президентских выборах 96. Сергей Степашин — что Ельцин собирался сносить Мавзолей бульдозерами и идти в этом до конца. Весной 98-го, когда Дума дважды отвергла премьерскую кандидатуру Сергея Кириенко, практически все были уверены, что в случае третьего отказа президент распустит парламент. Так ли все это — мы не знаем и, наверное, уже не узнаем. Но Ельцину случалось проявлять жесткость в пиковых ситуациях. И указы о «чрезвычайном положении» и «запрете КПРФ» выглядят правдоподобно. А это означало бы фактическую диктатуру.
Мягкий сценарий
Импичмент объявлен Советом Федерации, а Ельцин покорно уходит, подчиняясь требованию закона. В этом случае исполнять обязанности президента пришлось бы Сергею Степашину, который 12-го мая был назначен Ельциным и. о. премьер-министра вместо отправленного в отставку Евгения Примакова. Наверное, мы вправе рассматривать Степашина как кандидата в президенты в случае ухода Ельцина. И, несомненно, его главным конкурентом был бы Зюганов. Только не они все-таки были бы главным претендентами на победу. Имелось как минимум двое более привлекательных кандидатов. Евгений Примаков имел очень высокий рейтинг. Согласно опросам, 81% населения России считал его отставку неоправданной.
Другой мощной фигурой был мэр Москвы Юрий Лужков. Его похода в президенты в Кремле боялись очень сильно. Совсем скоро Лужков и Примаков станут союзниками.