Часть 2.
Алексей Сидоров, основатель и глава компании дистрибьютора продуктов питания Butcher’s Pride LTD, рассказал ВЭДсовету о тонкостях ведения бизнеса в Уганде.
Алексей, расскажите о своей нише и продукции.
– Мы экспортируем продукцию в соседние страны: Конго, Южный Судан, Кению, Танзанию, а также в США. В скором времени, надеюсь, откроем и новое направление – Занзибар. В Уганде наша продукция поступает в местные рестораны и отели, сосредоточенные в основном в столице Кампале.
Пищевая продукция разнообразна. Например, в озере Виктория выращивается два промысловых вида рыбы: тилапия и нильский окунь. Окунь экспортируется в том числе в Европу, а тилапия – в соседние страны (есть более знакомая нам китайская тилапия, которая стоит дешевле. Её чаще встретишь на мировых рынках). Для рынка Уганды мы импортируем из Танзании тунец и креветки из Индийского океана, из Кении – лобстера, из Норвегии, Фарерских островов и Шотландии – лосось.
Если у вас есть такой-то такой-то проект, вы легко можете узнать, есть ли под него государственная программа. Например, существует программа по развитию экспорта.
Также у меня в собственности есть развозные грузовики – они называются Fleet (дословно «флот»), и мотоциклы, на которых мы доставляем товар клиентам.
А в каком сегменте вы работаете?
– Это дорогой сегмент. Если говорить об Уганде, то наша продукция рассчитана примерно на 5% населения страны, обладающих основным денежным ресурсом. Понимаете, 95% местного населения едят куриное мясо и говядину (она здесь очень дешёвая) раз в неделю, по воскресеньям после церкви. Наши 5% – это чиновники, госслужащие, экспаты-бизнесмены, которые привыкли завтракать, обедать и ужинать в ресторанах. Кроме того, в Уганде дислоцируются разные структуры ООН, которые мы тоже снабжаем питанием.
Какие в Уганде интересные ниши для инвестора из России?
– Например, моя ниша. Она практически не занята, а конкуренты мне нужны. А выстрелить здесь может очень многое, пожалуй, кроме страховой деятельности и охранных услуг. Абсолютно незанятый рынок, начиная от автосервисов, заканчивая аграрным сектором.
Есть ли какие-то интересные ниши и программы для инвесторов?
– Да, если у вас есть такой-то такой-то проект, вы легко можете узнать, есть ли под него государственная программа. Например, существует программа по развитию экспорта.
Я не вижу никаких таких особенностей, при которых то бизнес-образование, которое я получил, и бизнес-практики, что приобрёл в России, здесь бы не работали.
В Уганде много чего выращивается. Те же цветы, например, розы, сначала поступают в Голландию отсюда, а уже потом – в Россию, с дикой наценкой, в то время как можно было бы напрямую отсюда возить. Можно выращивать урожаи фруктов, заниматься рыбным хозяйством, производством минеральных удобрений и многим другим, затем налаживая экспортные цепочки в Европу и Россию.
При хорошем экспортном потенциале в Уганде очень дешёвая и при этом качественная рабочая сила. В стране живут на удивление трудолюбивые люди, которые будут рады новым рабочим местам. Это связано с ростом численности населения. Так, в 1990 году угандийцев было 17 млн, а теперь их 42 млн, причём около 80% – молодёжь до 25 лет, которую нужно обеспечить работой.
О странах Африки бытуют разные стереотипы. Они подтверждаются в реальности?
– Знаете, стереотипы про Африку «лечатся» в местной бизнес-среде примерно в течение месяца. Льва Бонифация на парковке тут не встретишь, вооружённые банды по улицам не бегают. Понимание того, кто с кем работает, как общается и как следует себя вести, возникает довольно быстро.
Я не вижу никаких таких особенностей, при которых то бизнес-образование, которое я получил, и бизнес-практики, что приобрёл в России, здесь бы не работали. И если люди хотят приезжать инвестировать в Уганду, здесь действительно много возможностей.
Ставьте лайк, подписывайтесь на наш канал!