Однажды в тюрьме я встретился с одиночеством. Раньше было не до него. Жизнь катилась своим чередом, и было все, как у всех, без крутых поворотов…
Детство. Отрочество. Юность. Диплом о высшем образовании. Офицерская служба. Женитьба. Ребенок. Развод. Ни тебе поводов для расстройства, для гордости - тем более. Жил все время среди людей, в круговороте стандартных маршрутов. Дом есть, к сожалению, не мой. Работа тоже есть, к счастью, любимая. Семья в наличии, правда, женщина - не моя. Зато были отдушиной походы по выходным с тестем на дачу, пьяные посиделки, разговоры о бабах и жизни. Одним словом, рутина, то есть когда уже ясно, что жизнь полна скуки, но когда еще только зарождаются неясные предчувствия, о том, что в глубинах подсознания накапливается тихая ярость от того, что от скуки и тоски некуда бежать. Есть при всем при том четкое понимание: возможностей, хоть что-нибудь изменить нет, страсти к переменам - тоже.
Да что там, скука скукой, а одиночеством тогда в моей жизни не пахло совсем. Казалось, жизнь будет вечной, до гробовой доски. Ну не идеалист ли? Вышло наоборот. Мы «их не ждали, а они приперлись». «Долгожданное» одиночество обрушилось на меня во всей своей красе, буквально тогда, когда до отметки в пятьдесят прожитых лет оставалась неделя, не больше. И вдруг. Здрассте, тута я. Получите и распишитесь. Вот оно я, обещанное вечно раздраженной матерью, накарканное многочисленными тетками, убеждавшими меня настойчиво и безапелляционно:
- Тебе надо жениться, хотя бы будет кому тебе перед смертью стакан воды подать.
Я был молод тогда и еще не слышал рассказы бывалых о том, что перед смертью-то пить как раз и не хочется. Жалею теперь, что моими тогдашними наставниками были только особи женского пола, тетки и мать. Эти родоначальницы расплодившегося позже до бесконечности племени матерей-одиночек настойчиво вдалбливали мне, что одиночество – «сволочь и, естественно, сука». Тогда я им верил. И что же? Мне жаль той моей веры. Но, как говорится, если бы молодость знала…
Вернемся к одиночеству. Будет скулить о прожитом.
Итак, одиночество вползло мне в душу, по-хозяйски расшвыряло мысли о прочем, о разном, да так, что стал я думать только о нем. Результат размышлений слегка удивил: я один в этом мире. Совсем один. Один одинешенек до такой степени, что случись мне здесь, в лагере, не дай бог, конечно, боты зашнурить или ласты склеить, за телом моим не приедет никто. Никому я не нужен. Как же так? Что к чему? И почему, собственно, ко мне привалило эдакое «счастье»? Чем заслужил, и кто виноват? Много позже возникнет вопрос – что делать, а тогда я решил докопаться до первоистоков. Захотелось понять, откуда в моей жизни взялось это пресловутое одиночество. Ничто ведь не предвещало его появления в моей, надобно сказать, бестолковой судьбе… Звоночком, возвестившем пришествие одиночества, стало письмо моей бывшей. Она написала:
- Я начала вести дневник. Ты знаешь, я поняла, только очень одинокие люди начинают вести дневник. Тебя посадили, мне не с кем поговорить. Мне страшно и одиноко. Я пишу дневник. Я разговариваю с ним, делюсь своими горестями и бедами.
Написанные четким учительским почерком строки поначалу вызвали у меня ироничное раздражение. Ага, ей там страшно и одиноко. На воле. Тебя бы сюда. Через ментовскую «приемку» прогнать. Пробежалась бы под крики сотрудников вдоль запретной полосы, согнувшись напополам. Постояла бы пару часов на растяжке у шершавой стены… и так далее. Слава богу, остановился. Бывшая-то не причем. Это же я кинул «неправильный банк». Я же не смог уйти с места преступления с краденым. Это ко мне обращался секретарь суда с фразой: встать, суд идет.
Бывшая точно не при чем, а тогда от чего же ей там, среди людей и родственников «страшно и одиноко»? Да на свободе? Да с её внешними данными, ростом, бюстом, талией и лицом, которые мешали мужикам спокойно проходить мимо неё? Нет. Здесь что-то не так. Странное какое-то у нее одиночество. Среди людей при полной свободе. Захотелось понять, что это за зверь такой одиночество, откуда берется, к кому приходит и кто виноват в том, что человек остается один? Что ж, - сказал я себе, - раскинем мозгами. Прикинем чего-нибудь куда-нибудь, а попробуем понять про это самое одиночество всё, что сможем, по возможности. Раз уж оно и меня зацепило.
(продолжение следует…)