Часть 19.
Снизу доносился шум, какой-то топот и отборный мат. Я лихорадочно искала, куда бросила телефон. Вот он, нашла! Бандиты активизировались, теперь они принялись чем-то, наверное, лестницей, вышибать крышку люка. Я с ужасом смотрела, как с каждым ударом снизу огромная щеколда-засов поддаётся всё больше и больше.
- Всеволод Юрьевич! Спаси-и-и-и-ите-е-е-е-е!!! Нас бандиты убиваю-ю-ю-ю-ют! - заорала я в телефон.
В это время раздался особенно сильный удар по крышке люка и щеколда слетела со своих креплений. Было слышно, как бандиты приставили лестницу к люку. Внизу что-то загремело, и кто-то начал с матюками подниматься по лестнице.
- Помоги-и-и-ите-е-е-е-е! Убива-а-а-аюю-ю-ю-ют! - заорала я, и бросилась к рюкзаку. Руки не слушались, когда я открывала его и вытаскивала пистолет. Я долго не раздумывала, счёт шел на секунды!
- Помоги-и-и-ите-е-е-е-е! - опять закричала я, что есть мочи, и выстрелила в сторону люка, когда за его край схватились чьи-то руки. Негодяй кубарем скатился вниз, а потом бандиты завопили:
- ....!!! Ах, ты......!!! Она ещё и стреляет! А ну, вылазь!
Ага, сейчас, разбежалась! Я прикинула - у меня три ствола, собранные на поле боя, значит, какое-то время я буду отстреливаться, а там, глядишь, может и помощь подоспеет. Смотрю - Степан приподнял голову и тут же со стоном уронил ее обратно. Жив! Я кинулась к нему:
- Степан! Стёпа, только не умирай! Слышишь? Не умирай, прошу тебя! У нас тут... У нас тут ... Господи, куда бежать-то?! Стёпа-а-а-а-а! - я ревела и гладила его лицо, но он и не думал приходить в сознание.
Неужели, после всего пережитого, нам придётся вот так бездарно погибнуть, запертыми на сеновале?! И угораздило меня забраться сюда! Опять я, одна я во всём виновата! Я, наверное, очень испугалась за нас, ну, и самую малость - я сама боялась умереть! Всё опять свалилось на мою голову одновременно! И ругань Всеволода Юрьевича, и умирающий Степан, и рвущиеся к нам бандиты!
Степан не подавал признаков жизни. Я припала к его груди. Так и есть! Сердце уже не бьётся! Господи, что делать-то?! Снизу опять предприняли попытку штурма, и я опять, не раздумывая, выстрелила в сторону люка.
- Убива-а-а-аю-ю-ю-ют! - крикнула я в телефон и бросилась к умирающему Степану. Я начала делать ему искусственное дыхание и массаж сердца. Как там учили -то? Три нажатия, вдох, три нажатия, вдох... Или не так?
Дальнейшее помню плохо, поскольку ничего не соображала в тот момент, в голове только крутилось:
- Господи, не оставь! Помоги, господи! Убьют ведь, как пить дать, убьют! Так... Раз, два, три...Зажать нос... Спаси нас, господи! Выдох... Ой, или вдох?Ага, наоборот, зажать нос, вдох! Помоги, Господи! Дай сил продержаться до подмоги! Раз, два, три... Зажать нос, вдох...
А что прикажете делать, когда настаёт твой смертный час?! Один из нас уже почти труп, а если кончатся патроны, то и я к нему вскоре присоединюсь!
И тут вдруг я поняла, что что-то пошло не так. Степан, кажется, оказался живее всех живых! До меня дошло, что этот мерзавец, который только что умирал на моих руках, начал принимать активное участие в собственном спасении! Когда я в очередной раз собралась делать ему вдох по принципу "рот-в-рот", как нас учили, я обнаружила, что этот подонок передумал умирать, и принялся ... отвечать мне поцелуем, а его руки сомкнулись на моей спине! Он... он меня обнимал и целовал перед смертью, покойничек! А я-то, дура, сразу расслабилась, как глухарь на току! Может, я обрадовалась, что он ожил?! Как бы там ни было, я не услышала, как бандиты, наконец, прорвались к нам наверх, и очнулась только, когда над головой кто-то рявкнул:
- Нет, ну ты посмотри, а?! Негодяи отъявленные!!! А я всё ждал, когда она опять пальбу откроет? А они тут лежат и целуются, понимаешь! Прямо любовь и голуби! Патроны, что ли закончились? А ну, сдать оружие!
Я в ужасе повернула голову, не зная, плакать мне, или смеяться. Над нами стояли Антон и Всеволод Юрьевич. Наши! Господи, они успели! Мы спасены! И моё сознание с чистой совестью ушло отдыхать.
... Сколько я провела в отключке - не знаю. Когда я очнулась, оказалось, что я лежу в доме Виктора, на диване. Кто-то заботливо укрыл меня пледом. Шторы закрыты, чтобы яркий свет не мешал мне приходить в себя. Нестерпимо хотелось пить.
Тут, видимо, привлеченный моим шевелением, в комнату заглянул Антон, за ним Степан, за ним Всеволод Юрьевич, за ним... Виктор! Виктор жив! Значит, всё в порядке! Потом зашли какие-то ребята в камуфляже... Комната на глазах заполнялась народом.
Такого участливого внимания мужчин не удостаивалась, наверное, ни одна кинозвезда! Я села на диване и, сдвинув брови, сурово откашлялась:
- Где моё... шампанское?!
... И тут они начали ржать! Хохотали взахлёб, в полный голос, до слёз! Через минуту я не выдержала и присоединилась к ним! Потом мы все одновременно пытались что-то друг другу рассказать:
- А я смотрю... Крадутся вдоль забора.... На сеновал полезли! Ой, не могу! Ну, думаю... ладно, пусть отдохнут!...
- Кричит - спасите! Убивают! А сама чуть не пристрелила меня!... Не-е-ет, уши надрать мерзавке - это святое!
- И шлёт отчёты, и шлёт! Любитель пазлов, ё-моё!...Наверное, и сейчас полные карманы улик насобирала?!
- Телефон, негодница, зачем отключила?! А?
- А лопух - помните?! Кто-нибудь раньше видел такое? Ахтунг, след! Ну, умора с этой девкой!
- А я смотрю - Степан умирает! А он, оказывается, передумал! А в Ёжиках Фёдор связанный лежит!
- Ты посмотри на неё! Всех мужиков захомутала - и Степана, и Фёдора какого-то!
Потом опять все хохотали! И я тоже вместе со всеми. Потом Всеволод Юрьевич говорит:
- Ну, ладно! Повеселились, и будет! Хорошо, что все живы остались! И я в том числе! - тут он недвусмысленно посмотрел на меня, - давайте на выход, Татьяна там заждалась, наверное, уже!
Выходя, он обернулся в дверях и заявил Степану:
- А ты, голубь, теперь просто обязан на ней жениться! - и указал на меня пальцем. Последние его слова снова потонули в гомерическом хохоте. Я взглянула на Степана. Тот сидел с блаженной улыбкой, и, похоже, не возражал.
(Окончание следует...)