- Опять куришь, дурёха? - шепнула я в трубку, когда гудки затихли.
- А ты откуда знаешь? Почуяла запах? - с ехидством прошептали в ответ.
- Да он валит, как из трубы! Я уже в респираторе. Ситуация вышла из моего контроля. Одной мне не справиться! Вылезай из своего царства полусонных!
- Полумертвых, - огрызнулась Кристина, - скоро буду, одевайся.
Я рассмеялась и довольно цокнула языком.
Я нашла эту сумасшедшую прошлой осенью на набережной, когда возвращалась с Ленкиного дня рождения. Сначала пьяная Ленка и ее друзья рвались провожать меня, и наперебой спорили, кто же пойдет.
После пятнадцатиминутных препираний мне все же удалось внести свое веское слово и меня отправили одну. Выйдя из подъезда, я прочувствовала на себе всю неизбежность приближения зимы. Ветер пронизал насквозь, путался в моих волосах, пытался накрутить их на наушники, расстегнуть куртку, сорвать шарф, в общем, вел себя безобразно и совершенно безответственно. В целом дорога до моего дома занимала около часа. Передвигаться я решила как можно быстрее и ускорила шаг.
Очень странно и непривычно видеть город ночью практически пустым. Лишь изредка навстречу мне попадались автомобили, слепили светом фар.
Набережная освещалась плохо, фонари периодически гасли в одном месте и зажигались в другом в совсем непонятной для меня последовательности, лишенной, казалось, всякой логики и смысла. В институте нам рассказывали, что это новая программа «экономии бюджетных средств». На ум сразу пришло объявление, которое я видела весной на одном из домов на моей улице: «Сегодня в нашем доме в связи с ремонтными работами с 9 до 16 часов будет прекращена подача воды, тепла и электричества» и чуть ниже подписано неровным почерком: «И откачан воздух». Смешно и грустно одновременно.
Изредка мне попадались прохожие. Они были безмолвны и явно торопились по своим домам.
На мосту стояла девушка. Я сузила глаза, думая о том, что она показалась мне. Но девушка не исчезала. Напротив. Её силуэт становился все отчетливее с каждым моим шагом. Она была чуть выше меня ростом, в кожаном черном пальто с длинными темно-русыми волосами. Я замедлила шаг и оказалась совсем близко. Она не замечала меня. Редко хлопая длинными угольными ресницами, она смотрела на темную реку. Я вдруг поняла, что она совсем никуда не спешит и холодок пробежал по всему моему телу. Я увидела, как ее тонкие пальцы еще сильнее сжали перила при виде меня. Ком встал поперек моего горла.
- Хочешь остановить меня? - она подняла свое лицо и посмотрела мне прямо в глаза.
- Не знаю, - вдруг ответила я, - Возможно, будь я чуточку трезвее, даже составила бы тебе компанию.
И тут она рассмеялась. Звонко, безудержно и так заразительно, как смеются дети. Страх отступил, дышать стало легче.
«Чертова сумасшедшая», - подумала я.
Этот день и стал днем зарождения нашей дружбы. Мы редко виделись с ней. Кристина живет в другом конце города, и ее очень трудно вытащить из дома. Хотя её еще труднее вытащить из её же мира. Мы не говорим о той ночи. Ни я, ни Криста. Однажды я задала ей вопрос: «Почему?», но она приложила палец к губам, и я решила больше не спрашивать.
Кристина предпочитала черное. Я сходила с ума от ее дизайнерских корсетов, колец и подвесок из черненого серебра. Я знала, что она часто бывает на одном из старых городских кладбищ, что у нее мало друзей и даже обычных знакомых. Она жила вместе с чёрным котом в трехкомнатной квартире, доставшейся ей от родителей, в которой было много старых вещей и книг. Я могла часами разглядывать статуэтки каких-то божеств, ножи и кинжалы (Кристина коллекционировала их). А еще у нее были кубки. Настоящие кубки, отличной резьбы по дереву со скелетами и черепами. Запахи амбры, гипровых или пряных духов, обрушивались на каждого входящего в дом.
Моя мама остерегалась нашей дружбы, хмурила брови, когда я рассказывала ей о ней. Она скептически относилась к различным направлениям и субкультурам, впрочем, как и все родители. Кристина быстро поняла причину недоверия к ней и решила исправиться (как она сама потом мне призналась). Через месяц нашей встречи она явилась ко мне на день рождение в коротком красном атласном платье, красной помадой на губах и ангелом из темного шоколада в качестве подарка. До сих пор помню удивление на лице гостей и мой рот, который непроизвольно открылся от увиденного, стоило ей только переступить порог. Я хранила ангела до победного конца, а именно до истечения срока так сказать годности. Потом Криста объявила, что час расплаты настал, оторвала ему крылья, разделила поровну останки и заставила есть под ее чутким контролем, смешками и бесконечными подтруниваниями.
Пожалуй, у меня никогда не было ближе человека, чем она. Мне нравилась ее непосредственность, ее серьезность, чувство юмора. С ней можно было говорить бесконечно и темы никогда не кончались. С ней можно было просто молчать.