Солнце палило с самого утра, малышня, резвящаяся в реке чуть выше по течению, поднимала муть в воде, заливисто хохотала, визжала. За мостом, с обрыва было видно, как небрежные всполохи мути растворялись в течение, оседали, делая воду чуть прозрачнее.
- Ну все, накупались, - Юрка снял с головы потертую бейсболку и бросил ее на траву, - Пошли занырнем и партейку еще на четверых распишем.
- И охота вам по такому пеклу в сарае торчать? – Мишка встал, стряхнул с ног прилипшую траву и подошел к краю обрыва, - Я поплаваю, все равно вас там и без меня больше четырех. Только засядем играть, а мне на мастерскую к деду, опять заноете, что партию не доиграли.
- Ага, давай, ищи отговорки, - Игорь, собирая вещи, толкнул плечом Мишку.
В ответ на толчок последовал обратный, потом на траву посыпались вещи, в мгновенье все переросло в странного характера спарринг, с толчками и захватами, попытками выбить ногу или завести руку за спину.
- Стой! Стой! – Юрка заколотил без разбору по груде сцепившихся тел, - Кто такая? – он стоял боком, выворачивая голову назад и из-под руки, тыча пальцем на дорогу.
В одиночестве, неспешно, но едва не подскакивая, по дорог шла девушка, что-то вертела в руках, в бежевом купальнике, который явно был ей маловат, в силу закономерностей роста, невысокая, но с выраженными деталями женской фигуры, характерным ее возрасту, наверняка всем шестнадцати годам или близким к тому. Она дошла до моста, остановилась, посмотрела в сторону песчаной косы, где купалась малышня, кивнула в их сторону, что-то ответила и махнула рукой, повернулась и деловито зашагала в сторону ребят.
- Это Анька. Романовых, - Максим приподнял голову, вытащил изо рта соломинку и потянулся к пачке сигарет, которая торчала из кармана его рубашки, - Ей и шестнадцати нет, я бы не глазел. Дадут больше чем весит.
- Ща посмотрим, - Юрка не глядя пнул Игоря, - Садись, пообщаемся.
Девушка подошла смелыми шагами к обрыву, заглянула за его край, развернулась и остановилась, выбирая место на берегу.
- Привет! – Игорь выкрикнул из-за плеча, почти в самое ухо Мишке, что аж зазвенело в голове.
Она сделала вид, что это ее не касалось, сняла обувь и положила сверху цветок, который вертела в руках.
- А тут глубоко? – Словно не слыша приветствия, начала она.
- Не очень, смотря какой у вас рост, - едва закончив фразу дико расхохотался Игорь.
- Я маленькая, мне везде глубоко, - девушка ответила уверенно и сдерживая эмоции.
- А как такую маленькую зовут? – ехидным тоном влез Юрка.
- Аня.
- А меня…
- Я вас всех знаю, - перебила она, - Кто вас тут не знает? – она улыбнулась и пренебрежительно хихикнула.
- Вот он кто? – Игорь схватил Мишку за руку и поднял ее над головой.
Мишка отдернул руку, неуклюже уперся в Игоря плечом и столкнул его в растущие рядом колючки. Ребята раскатисто захохотали над тем, как Игорь подскакивал с ноги на ногу, смешно ойкал и недоговаривал матерные слова, делая вид, что смущен девушкой, даже прикрывая рот рукой и опуская взгляд.
- Внук Ильича, того, что телеги ремонтирует, кажется Миша. Он наш сосед по огородам. Ты его брат, - Аня указала на Максима, который уже подкурил сигарету и суетливо пытался выплюнуть табак, попавший в рот, - Вы, - девушка указала на Юрку и Игоря, - Вроде тоже братья, даже по линии моей бабушки и нам родственниками доводитесь, а тот, что спит, - она кивнула в сторону лежавшего на траве парня, - Это Иван, его дед на ферме зоотехником работает.
- А вон тот? – Максим, выпустив густое облако табачного дыма ткнул пальцем в сплошную зелень луга, туда, где по узкой серой полоске в сторону моста, приближалась худощавая фигурка смуглого паренька со светлой, соломенно-серой, топорщащейся шевелюрой.
- Это Юркин сосед, Леха, - Анька расплылась в улыбке, - Он прошлым летом за моей сестрой Иркой бегал, а она его терпеть не может.
Спустя уже пару минут после разговора, девушка неловкими движениями спускалась к воде с обрыва по земляным ступенькам, отрытым в крутой стене берега, а ребята, усевшись у края, молча глазели за ее одиноким купанием.
- Купальник явно детский, - Игорь нарушил молчание негромким заявлением.
- Ты Ирку в ее возрасте помнишь? – Леха тяжело и показательно выдохнул с уханьем.
- Слюни пускаете, ну точно бабы, - Максим сплюнул и ловким щелчком пальцев избавился от окурка, пустив его искрящейся ракетой в колючки.
- Михон, че за соседкой не присматриваешь? Деваха вон какая, а мы на совхоз катались, - Игорь подсел рядом и положил руку парню на шею.
- Тебе то какая разница? Ни там, ни тут, ни че не светит, только языком треплешь, - Мишка шутливо толкнул парня в бок, скидывая с шеи его руку, - О, дойку запустили, мне после нее к деду, работы подкинули вчера. Окунусь и буду собираться.
Мишка юркнул по ступенькам вниз под куст, без шума влез в воду и легкими размашистыми движениями доплыл до середины реки. Ребята на берегу затрещали, посмеиваясь, бормоча и странно жестикулируя.
- А остальные чего не купаются? – спросила Аня, неожиданно оказавшись за спиной у парня.
- Мы с самого утра тут, наплавались уже. Это мне скоро уходить, пацаны тут остаются, еще залезут, опять часа на два.
Потом повисла странная пауза и они остались рядом, кружась друг напротив друга.
- А что на той стороне? – девушка кивнула в направлении противоположного берега, сломав идиотское молчание.
- Луг и кусты. Нет ни чего.
- А почему вы там не купаетесь?
- Как не купаемся? - Мишка удивился, сам не зная ответа.
- Ну, в воду заходите с берега на обрыве, так не удобно же.
- Так у нас, на нашей стороне, - он уже посчитал этого объяснения достаточным, но понял, что Аньке это объяснение ни чего не скажет, - Вон и сарай,и мы там собираемся, а по той стороне луг, колючки и кусты, и в воде у берега ил и грязь. Да и с Дмитровки народ приходит, лишний повод задираться. Оно нам надо?
Мишка замолчал. Ему не давалась беседа, но у девушки было все больше и больше вопросов, разных, немного странных, где-то глупых и смешных, и отвечать на них было немного смешно или неловко. Она явно хотела поговорить, но конкретная и устойчивая, интересная обоим тема для разговора не находилась. Мишку стесняло то, что она младше на целых два года, а то и больше того, и казалась смешной, что-то не давало ему воспринимать ее серьезно, она все равно казалась ему маленькой девочкой, играющей в куклы, такой, с которыми, как он себе представлял, разговаривать ему не о чем.
- Я замерзла, - Аня сообщила неожиданно, дослушав ответ на вопрос о песне, про которую ей когда-то рассказывала старшая сестра, некогда слышавшая ее в Мишкином исполнении.
- Иди, грейся, ребята уже в карты засели рубиться в сарае, а я еще поплаваю.
- А ты не играешь?
- Иногда играю. Не люблю.
- Я выйду и дождусь тебя, потом к ним вместе пойдем. А я бы поиграла.
Мишка без остановки, показательно проплыл несколько раз до противоположного берега и обратно, потом остановился на середине реки и проводил ее взглядом по скользким ступенькам, снова ломая какие-то собственные схемы у себя в сознании, видя перед собой юное стройное тело, уже не девочки с куклой, а интересную, привлекательную девушку.
Аня сидела над обрывом и что-то теребила в руках и приветливо улыбалась, периодически поднимая голову, словно наблюдала за парнем. На мелководье стало тихо, звонкая малышня разбежалась по домам, в послеобеденное время воздух переполнился солнцем, сладковато- горьким на вкус, с ароматом пыли и пересохшего сена, разогревшихся сосен и их вязкой смолы, стекавшей с могучих и причудливо изогнутых ветвей. От этого запаха щекотало в носу, глаза от яркого света вытягивались в узкую щель, и нежно тянуло в сон.
- Ты долго еще? – не выдержала девушка.
- Выхожу.
Когда он выскочил на берег, Анька уже ловко заправляла соломинку в петельку, затягивая ее с тугое колечко, Мишка улыбнулся и кивнул с одобрением.
- А я такие же из стружек в детстве делал. Пошли, там уже игра кипит, по крикам слышу.
В деревянном сарае, оставшемся от старой фермы, в самом центре небольшого помещения без окон, но со щелями в стенах, сквозь которые пробивался свет, стоял стол, сколоченный из круглого щита от катушки кабеля, вокруг него были расставлены скамейки, две из них крепились к стенам сарая, а над ними, как в вагоне плацкарта висели еще два щита, напоминавшие громоздкие полки.
В пыльном помещение было душно, но не так жарко, не так палило обеденное солнце, полумрак живительным спокойствием для глаз поглощал все в пелену серого и пастельного, с нечеткими линиями.
- А вещи мои где? – Мишка крикнул недовольно, стараясь отвлечь ребят от игры.
- За ширмой, на шифер переложили, - кто-то нехотя оторвался от карточных баталий.
Слева от входа, перед столом, перекрывая вход в «красный уголок» бывшей фермы, висела выцветшая холстина, с затертым рисунком на тему передовых надоев, плотная и пыльная, Мишка откинул ее и нырнул в темноту, через мгновение вернулся, уже застегивая джинсы и волоча на босых ногах стоптанные кеды.
- Я помчал, опаздываю! Вечером чего, как?
- Дойка же еще гудит, - вмешался Максим.
- Дед просил пораньше.
Мишка подмигнул Аньке, которую уже усадили на лавочку к столу, не получив ответа, мелькнул тенью в дверном пролете и растворился в ярком солнечном свете.
Пыль под ногами поднималась тяжелыми облаками, в отсутствии ветра она зависала в воздухе над землей, оставляя за идущим дорожку, легкую пелену коричневато-серого цвета. В голове сама-собой звучала какая-то распевная мелодия, добирающаяся до коды, потом теряющая мелодику и ритм и пропадающая вовсе, но тут же, только достигнув полного затухания, с новой силой и новыми вкраплениями мелодического рисунка, настигала вновь. Ее хотелось подпевать вживую, голосом, громко, возможно в сознании пытаясь достигнуть все же мелодической развязки, и пройдя недосягаемую коду, выдать финальный аккорд. Не замечая за своим мычанием, Мишка поравнялся со встречной повозкой, запряженной белой в яблоко кобылой. Ход остановился, с повозки кто-то окликнул.
- Мишань, дед дома? - парень вздрогнул от неожиданности.
- Дома, - растерянно ответил Мишка.
- Стружка есть?
- Вчера только отчистили, мешков десять можно набрать.
- Скажи Ильичу, пусть придержит, мотанусь за мешками и заберу.
Мишка кивнул одобрительно головой, и сделал пару шагов по дороге, потом опустил глаза и посмотрел на руки, на тело и в какой-то потерянности звонким щелчком и с неописуемой досадой понял, что ушел без рубашки. Резко повернулся, и не сбавляя темпа пошел в обратном направлении.
Еще за полсотни метров до сарая можно было расслышать визг и смех, громкие выкрики, что не удивляло, зная, как проходят карточные игры в их компании, больше смущало то, что Анька, впервые попав в их общество, уже влилась, заразилась их извечной глупостью и дурачеством. А в голове все витали какие-то ее образы девочки с куклой, глупыми вопросами, и резко переходящими в стройную изящную, юную леди.
- Рубаху забыл, - объясняя свое неожиданное возвращение, выпалил Мишка.
- Тут нет, - Леха повертелся вокруг себя, оглядываясь, - На полке нет?
- Не, - Максим сидел у входа с сигаретой и что-то рисовал палкой на пыльном полу, - я все вещи относил за ширму, там была.
- А Анька ушла что ль? - Мишка, рыская по полкам и скамейкам задумчиво замер, не видя девушки.
- Неа, - кивнул головой Леха, - Проиграла партию, отдает выигрыш.
- Чего? – переспросил парень.
Из-за ширмы снова раздался визг, возня, грохот. Игорь что-то сдавленно ворчал сквозь глухой Юркин смех. Мишка дернул пыльную тряпку, Иван, подскочивший к нему, протянул руку, мешая ее схватить, но не успел и сделал гримасу нашкодившего школьника.
В полумраке, на аккуратно уложенном штабеле старых досок, в самом дальнем углу, сидела Анька, прижав двумя руками колени к обнаженной груди, Игорь, вцепившись в ее запястье рукой, пытался освободить ноги, дергая то левую, то правую. Он это делал с каким-то особым диким остервенением, с ужасным выражением лица, словно запугивая или показывая свое безумие, то рычал, то смеялся, приближаясь к лицу девушки, выкрикивал какие-то непонятные слова ей в лицо. Юрка тем временем заливался от хохота, перегибаясь и хлопая себя по бедру, а левой рукой вцепился в плавки купальника и трепал их как разъяренная собака, иногда подражая выкрикам Игоря, повторяя ту нелепицу, которую кричал он.
- Дебилы!!! – Мишка упал на Юрку, ударив его локтем в бок, куда-то под ребра, тот разжал руку и присел рядом со штабелем.
Игорь на мгновение замолчал и остановился, Анька, пользуясь паузой, разжала пальцы и махнула в его сторону рукой, парень качнулся, схватившись за шею и лицо руками. По плечу поползла бурая полоска крови, а девушка снова обхватила колени и опустила голову, пряча лицо.
- Вы че творите?! – Мишка толкнул Игоря в лоб ладонью, тот пошатнулся, убрал руку от лица, где зияла жирная царапина, оперся о стену. Руки взлетели перед лицом и тело замерло в стойке.
- Только дернись! - Игорь выпалил заикаясь.
Анька сильнее вжалась в угол, осознавая, чувствуя, что сейчас будет вторая, более сильная волна гнева, и что в такой ситуации она не будет исключением, и ей может достаться наравне с Мишкой.
- Она же проиграла! – прокряхтел Юрка.
- Что проиграла? У тебя башка варит? Ты сам че час назад говорил? – Мишка повернулся к Аньке спиной и смотрел то на Игоря, то на Юрку.
Игорь нервно трогал лицо около царапины, с пальцев свисали капельки крови, глаза страшно бегали, с широкими зрачками от темноты и блестящими белыми пятнами, пугающе, напоминая взбешенное животное.
- А тебе че? – Юрка спросил более спокойным тоном, приблизившись к Мишке вплотную, - Че полез? Ты мне почку больную отсадил из-за девки.
- Сам виноват, - почти оправдываясь ответил парень.
В этот момент Игорь вскочил прыжком на штабель и вцепился в Аньку, схватил ее за плечи, начал трясти, толкать, удар за ударом, с грохотом вдавливая ее в деревянную стену сарая. Его руки, перепачканные кровью, то и дело соскальзывали, девушка вырывалась, отталкивала его руками и ногами, вновь стараясь вцепиться ногтями, куда только смогла достать.
- Да угомонись ты, придурок!!! – переходя в тираду матов выкрикнул Мишка, обхватив Игоря руками сзади.
Юрка повис сразу на двоих, оплетая своими длиннющими руками, что-то рыкнул в сторону Аньки и повис на Мишке, все трое накренились и с грохотом, обрушив стоявшую рядом стопку старого шифера, упали на пол.
Игорь вскочил первым и снова с ревом ринулся на штабель в сторону Аньки, Мишка и Юрка, лежа на полу, вдогонку, не разбирая куда, толкали ногами все что под них попадалось, вышибая куски разбитого шифера наотмашь. Чья-то нога запуталась между колен, Игорь с грохотом упал, в него полетели осколки и щепки.
Максим неожиданно оказался в середине комнаты, за ним уже встал Леха, прижав коленом сверху Игоря к полу.
- Хорош! – он расставил руки в стороны и покачивался из стороны в сторону, - Круглый, выходи отсюда! Ща сам тебе всеку, дебила кусок!
- Хорош, хорош! – Юрка отряхивал с себя пыль и осколки шифера, - Миха, все, отбой, встаем!
Мишка встал, держа левую руку сжатой в кулак, а правой разворачивая Игоря к себе лицом.
- Выходи! – Мишкина рука развернула парня резким движением, тот качнулся и сделал шаг назад.
Анька сползала к другому краю штабеля, уже не прикрываясь, не стесняясь своей наготы. На теле были пятна крови, ссадины, красные пятна с четкими контурами от пальцев и рук. Она уселась спиной к ребятам, сжав в руках части разорванного верха от купальника, тихо всхлипывала, что-то причитая.
- Вы че, перегрелись что ль? – Иван выглянул из-под тряпки в дверном проеме.
- Дураки, - тихо, не поворачиваясь, произнесла Анька, - Купальник порвали, как я пойду… - фраза захлебнулась в детском искренем плаче.
Мишка опустил глаза вниз, весь сумбур действий все еще вертелся в голове, где-то там стучало, что пора идти к деду, что и там еще сейчас выслушивать нравоучения и нотации, что на этом сегодня все не закончится. Взгляд в полумраке наткнулся на рубашку, которая скомканная лежала на полу, в пыли, надорванная по шву под рукавом, с вырванными пуговками и оборванным карманом.
- Ее Анька в начале одела, когда первый кон слила. На раздевание играли, - пояснил Максим.
- А че сразу не сказали? - Мишка поднял рубашку, рассматривая дырку за дыркой.
- Рубашку она раза два проигрывала и отыгрывала, потом Юрику это надоело, он предложил ва-банк, - продолжил Максим, - Как видишь, и эту игру она слила. Договорились рассчитаться за выигрыш за ширмой. Чет пищала там, смеялась в начале и возилась долго, Круглый туда полез, там втроем и остались.
- Я первый кон выиграл, а Юрец со второго, банк нам делить, - Игорь обижено начал объясняться.
- Затупили, - Юрка с шумом выдохнул, держась за бок, - Нюрка, прости, - продолжил он издевательским тоном, с блеющей интонацией, пряча за всем этим маскарадом слов свой страх и осознание происшедшего.
- Идем домой, - Мишка подошел ближе и стал за спиной у девушки, - Не плачь, они идиоты, ума, как у дрозда, - слова опять не шли.
- А мне то что, как я домой пойду?
Мишка отряхнул рубашку, протянул ее девушке.
- Немного грязная и порвалась, но можно завязать внизу на узел.
Анька развернулась к парню лицом, прикрывая грудь рукой и обрывками купальника, второй выдернула рубашку и жестом указала на дверь.
- Уходите!
Все стояли у стола, каждый смотрел куда-то отрешенно, каждый в свою сторону, молча, в ожидании чего-то необычного или долгожданного, что-то хрустнуло, затрещало за холстиной, через мгновение девушка выскочила из-под пыльной занавеси и остановилась в дверном проеме, окруженная ярким свечением с улицы, так, что ее черты были темным контуром, а вокруг струился свет, отблескивая с растрепанных волосах, наспех, небрежно собранных под резинку на макушке.
- Идем? – жалобно она выронила в Мишкину сторону.
- Пошли, - парень неохотно согласился и медленно повернулся с выходу, словно ожидая чего-то, возможно глупых выкриков от ребят, или какого-то всплеска ненависти от Аньки.
Она мелкими шагами засеменила по узкой тропинке в сторону дороги, приостанавливаясь то и дело, расправляя юбку что-то стряхивая с рук.
- Ань, - Мишка не громко позвал девушку, - Пошли на лягушатнике умоемся, что ты, что я, оба в кровище извазюканы, ща вся деревня будет трещать ерунду.
- Я хочу домой, - не останавливаясь, немного обернувшись назад, ответила она, - Я дома смою все.
- Ань, погоди, - парень с шага перешел на бег, догнал девушку, придержал ее за плече и снял с юбки щепку, застрявшую в ткани, - Ты как? - Мишка понял, что задал идиотский вопрос весьма ни к месту и способный опять довести беседу до слез.
- Как дура! – Анька весело всхлипнула, потерло лицо рукой и протянула эту же руку, чтобы подхватить Мишку под руку, но тут же отдернула ее, видя на ладони липкую розовую жижу, машинально вытерла ее о полуоторванный рукав рубашки, остановилась и захохотала.
Мишка не понимал, не знал, как себя повести в данной ситуации, потом понял, что девушка не хотела его касаться липкой рукой, а все равно вытерла ее о его же рубашку, надетую на ней, воспринимая это, как положительный знак в ее настроение.
- Жалко рубашку? – Аня повернулась к парню и все же взяла его под руку.
- Ни че, бывает. Дома зашью и постираю, еще походит.
- А давай я сама ее починю.
- Не стоит, я справлюсь, - Мишка нехотя дернулся и ойкнул.
- Болит? – девушка указала на ссадины на боку, - Это я тебя так?
- Это я с Юрцом на шифер упал, ерунда. Коркой затянет и не будет мешать. Стой, дай руку, - парень развернул ладонь Аньки и поднес ближе к своему лицу.
- Чего ты?
- Заноз насажала, дома повытаскивай, а то руку разнесет.
Анька долго не убирала руку, она чувствовала, как теплое дыхание слегка касается ее руки, волоски вздрогнули, приподнялись и словно от ветра, с каждым его выдохом, мурашки помчались выше, под рукав к плечу, по спине, рассыпаясь гроздями мелких уколов за плечами. Она подняла глаза, чтобы видеть его лицо, немного перепачканное пылью, каплями крови, но доброе, не такое, как там, в полумраке, с горящими глазами и каменным свирепым взглядом. Она тяжело выдохнула, подобрала губы в улыбку, подмигнула парню, и комкая в руке обрывки купальника, опустила глаза.
- Дурацкий день! - Мишка тихо подытожил и замолчал.
- Ага. Познакомилась поближе, - девушка закивала головой и что-то пробурчала себе под нос.
Когда из-за посадки замелькали первые дома поселка, она отпустила руку Мишки, и ускорившись ушла на пару шагов вперед, изредка оглядываясь на него с грустью во взгляде.
- Так надо! Потом по деревне всякую чушь будут нести.
- Ага, - парень согласился кивая.
Анька юркнула в узкие железные ворота, глухо грохнула дверь. Спустя несколько секунд она выглянула из тех же ворот, в растянутой белоснежной майке, на фоне которой пыль и кровь на руках сразу же бросались в глаза, протянула аккуратно сложенную рубашку и махнула рукой.
- Я у Ильича, - тихо проговорил Мишка, сам не понимая зачем.
- Я знаю, - уже с грустью и дрожащим голосом ответила Аня, - Прости, все очень плохо получилось, - и не дожидаясь ответа или реакции парня на свою фразу, скрылась за воротами.
Мишка с рубашкой в руках дошел почти до самой калитки деда, даже не думая ни о чем, просто слушая грохот сердца внутри и дыхание, которое становилось тише и легче, словно он засыпал. Где-то в соседних домах закричал петух, что-то грохнуло во дворе у Ильича, совершенно неожиданно перед глазами вновь промелькнула картина с напуганной Анькой в углу на штабеле, гул внутри снова стал нарастать, запекло ссадины на ребрах, накинул рубашку, разглядывая дыры, и корча идиотскую ухмылку, тренируясь ко встрече с Ильичом.
- Пришел, гуляка!? – бодро и звонко встретил Алексей Ильич.
- Ага, - голос выдавал какое-то волнение, - Че делать? – Мишка постарался выправить тон.
- Сухой лес сноси из-под навеса в сарай, широкие сороковки оставь, заготовим в обрезные, - Ильич выдавал указания, не выходя из сарая, откуда то из гулкой глубины, так что голос доносился с легким отзвуком эха.
- А чего такая срочность то была? Я бы вечером за час все перенес.
- Сейчас лес с пилорамы подвезут, а на вечер я тебе другой работы подкину, поинтереснее и поважнее, - дед показался в дверном проеме сарая, высовываясь из открытого подвала, - Че такой потрёпанный?
- Да так, - Мишка поспешил к доскам под навесом.
- Михаил, стоять!
Мишка замер, сделал полшага вперед и развернулся на военный манер, вытянувшись в стойку.
- Дурачились, упал, изодрался немного.
- Вижу, - дед взъерошил волосы и слегка пошлепал по шее парня, - Эх, босота! Вожжами бы вас разок, как меня дед воспитывал, вы бы шелковые были, - Ильич поправил усы рукой, улыбнулся и приобнял Мишку, прижимая к груди.
- Вот зараза! – Антонина грохнула чайником и застыла в полумраке, - Попили чайку! Мишань, там на полке у двери, свечка в колбочке, достань, - девушка шерудила чем-то шуршащим у стола.
- Эта!? – в легком отблеске вечернего света Мишка поставил на стол громоздкую стекляшку со толстой свечкой внутри.
- Ага, она! Ну, значит, будем пить чай при свечах, - Тоня улыбнулась, треск загоревшейся спички тут же озарил ее легкую улыбку и блестящие глаза, по стенам побежали причудливые тени.
Мишка уселся на большой деревянный сундук сундук у двери и наблюдал, как Антонина накрывает на стол, ставит чашки, вазочки, бесшумно ходит по кухне.
- Чего замолк? Перевариваешь случившееся?
- А чего там переваривать? Голова гудит.
Антонина неожиданно выросла перед сундуком, тыльной стороной ладони коснулась лба, немного сырая и холодная ладонь мгновенно скользнула по щекам, лицо девушки сало большим и приблизилось в упор к парню, ее теплые губы прижались к Мишкиному лбу.
- Температуры нет. Может еще просто ныть от удара.
- Не, я не в этом смысле, - Мишка улыбнулся, и неловко отвел глаза от Антонины, которая стояла, наклонившись перед ним, придерживая рукой распахнувшийся халат, - Я про то что произошло. Глупая ситуация. Плохая история. Аньку на пустом месте обидели, дед с теть Шурой поскандалил. И чего вечно меня во все это тянет?
Тоня села напротив парня за стол, посмотрела на него и звонко рассмеялась.
- Ты то хоть сам понимаешь, что сейчас говоришь?
- А что?
- Да если бы вы не чудили, то деревня бы от скуки вымерла. Садись за стол, чай стынет. – девушка развернула чашку с парящим чаем, оставив в свете свечи причудливый клубок пара, вертящийся над столом, - Анька, она сама тоже хороша, должна понимать уже, что не девчонка лет двенадцати, а девушка, при чем внешностью не обижена. А тут - на тебе, с пятью парнями в карты на раздевание села играть. Ум где?
- Согласен, - Мишка сел на стул у стола и подтянул горячую чашку к себе, - Но пацанов то это не оправдывает?
- О, как заговорил! Так ты, на чьей стороне? – Тоня сделала удивленное лицо.
- На своей, - после паузы с некоторой обидой ответил парень.
- О, даже как!
- Как? Я ее привел в сарай и сам ушел. Потом вернулся, а они… - Мишка опять запнулся, - Потасовку эту тоже я устроил. Так за кого я там мог быть?
- Эх, Мишка! Попадись в мои семнадцать лет такой парень, как ты, я бы давно замужем была, - Тонька улыбнулась и звучно хлюпнула горячим чаем.
- А это тут при чем?
- Не знаю, как тебе объяснить, - девушка подняла глаза в потолок, вырисовывая в воздухе круги чайной ложкой, - Ну не знаю, и все тут, - она выдохнула и положив подбородок на ладони, уперлась локтями в стол.
- Хорошее объяснение, мне обычно за такие от Ильича затрещина прилетает, - Мишка улыбнулся.
- Пошли в беседку? – Тонька махнула рукой в сторону двора, - Смотри какие звездища сегодня, там тепло и хорошо, а тут от свечки в глазах все скачет.
Мишка улегся на длинную скамейку в беседке, а Антонина села у края, положив руку ему на голову рядом с раной.
- Уже не болит?
- Нет, на улице как-то легче, - Мишка повертел головой, упираясь в ее ноги.
- И не уже ли Ильич тебя такому от жизни не научил? – продолжила Тоня.
- Чему? Он меня все время чему-то учит, - Мишка вскочил и сел на скамейку рядом с Антониной.
- Наверное, не всему.
- Это как?
- Ну не научил ведь понимать, чего Анька потом, дома закрылась в комнате и плакала.
- Этому не учил. А должен был? И чему тут учить-то?
Антонина жестом фокусника, прямо перед Мишкиным лицом раскрыла руку, в которой лежало соломенное колечко. Мишка едва заметно подскочил, нежно взял его пальцами с ладони.
- Думаешь, оно само тебе в разорванный карман попало? – Тоня улыбнулась.
- Ты?
- Я. Лечить, это не только уколы ставить и повязки накладывать…