Перед Усть-Качкой мне перезапустили сердце. Пульс постоянно держался 130-140 ударов, и, перепробовав всё остальное, врачи решились на крайние меры. Если и это не поможет…
В «не поможет» входило два варианта:
Первый – «трепыхание» остается с вами навсегда. Вы продолжаете жить, иногда долго и даже порой счастливо, но…. 100-200 метров – присели, отдышались, дальше пошли. Еще 100-200 метров… Сердечная недостаточность называется. Естественно, инвалидность - второй…
На мой вопрос:
- А не опасно ли это?
Получил ответ:
- Ну… при мне никто не погибал.
Сакральный смысл сей фразы заключался в том, что функционал «внешнего» врача-кардиолога весьма отличается от кардиолога-реаниматолога, непосредственно производящего «перезапуск».
Не, ну можно отказаться ежличо!
Ну не вариант! Правда, сказать что был абсолютно спокоен и безмятежен накануне – не могу. Тем паче что знал, что мне предстоит.
В реанимацию реанимированному нельзя попасть просто так, ножками. За мной опять прислали карету. Кучером на этот раз оказалась какая-то бабуля, всю дорогу ворчащая, что вот, смена заканчивается, а её тут послали вдруг, а ей ехать куда-то в припермскую тмутаракань.
При всей своей природной доброте мне в данном случае было абсолютно по фиг на её страдания.
Опять реанимация. Настороженное лицо Дмитрия Хайдаровича (пока не перезапустил, с работы не ушел, хотя смена закончилась). Прикатили так знакомый мне аппарат искусственного дыхания. С ужасом гляжу на него…
- Ничего, пусть постоит, на всякий случай, вдруг не понадобится!
По репликам также слышу, что давление ниже допустимого. Стали поднимать его какими-то препаратами, вроде удачно. Дана отмашка на старт процесса. Ввели сильнейший препарат.
В фильмах вы наверное видели – к полутрупу прикладывают пластины, сильнейший электрический разряд – и вот, заработал мотор! Тело при этом подпрыгивает, не до потолка, канеш, но нехиленько так…
Мне казалось даже что и не уснул..
Стамбул.
Вперед, Амкар, мы с тобой!!!
Иначе как чудо это было не назвать.
Забитый мяч дорого стоил нашей команде – у новозеландца (кстати, я не упомянул, что в его жилах текла гремучая хорватско-маорийская смесь) травма, видимо, в связи со сверхусилиями его победного рывка к испанским воротам. Замена. Молоденький воспитанник нашей школы. Номинальный защитник. Ведь предстоит дополнительное время, а мы вдесятером… Вдруг выстоим, что маловероятно всё-ж…
Испанцы теряют мяч. Наши тупо выбивают вперед. Два испанских защитника. Рывок свежевышедшего нашего игрока. Неожиданно отбирает мяч и смещается к самой бровке поля у углового флажка. Перед ним еще один испанец. На подмогу бежит только один наш. Остальные остались в обороне – синица дороже журавля. Его сопровождают трое испанцев. Шансов ноль.
Иду на Вы. Наш игрок проскакивает испанца, Подача в штрафную, но… мяч срывается и по немыслимой траектории, с нулевого угла ныряет в ближнюю девятку.
Победа!!! 4-3!!!
Последняя минута добавленного времени. Все испанцы в атаке, включая вратаря. Штрафной. Удар! Сейв!! Всё!!! Мы – победители Лиги Чемпионов!!!
Радостные лица
- Оклемываешься?
Врачи и медсестры явно довольны результатом! Мотор перезапущен, пульс 60, давление 120 на 80.
- Полежи у нас еще пару часиков, оклемайся, кислородом подыши. И, это, давай больше не возвращайся!
Спасибо Вам и низкий поклон, замечательнейшие сотрудники института Сердца!!!
Через пару дней меня отправили в Усть-Качку.
Вот так, «под грустное мычание, под бодрое рычание, под дружеское ржание» заканчиваю своё повествование.
Ну и эт, мораль, что-ли…
Вылупился страусёнок из яйца, оглянулся и сразу понял, где он…
- Я в Африке! Ура!! В Африке я!!!
Дык не ходите в Африку гулять без надобности, други!
А вообще-то, где там наш «Зоопарк»?
«Если вы меня спросите, где здесь мораль, я уставлю свой взор в туманную даль
И скажу – как мне не жаль, но ей богу я не знаю, где здесь мораль!
Вот так и жили, так и живем, так и будем жить, пока не умрем,
И, если мы живем вот так,
Значит так надо!»