Провожу пару в известном институте у магистрантов юридического. В первом ряду сидит «хорошая девочка Нина» – правильные черты лица, белокурые волосы, голубые глаза, но даже когда она улыбается, взгляд остается тусклым, безжизненным. Ее красота не греет, не зажигает, в её сторону молодые люди не смотрят.
Речь случайно заходит о личностных кризисах, и я обещаю поговорить об этом лично после пары. И вот идем к метро, и Нина рассказывает, что ей 24 года, она закончила престижный ВУЗ, устроилась на работу, но в последний год ее ничего не радует и не вдохновляет. Отношений нет, только учеба и такое чувство, что ничего хорошего больше в ее жизни уже не будет.
Прошу ее вспомнить, что с ней происходило семь лет назад и какие чувства она при этом испытывала.
Нина рассказывает, что с детских лет мечтала, что после школы пойдет в школу полиции и будет работать следователем. У нее дух захватывало, когда представляла, как будет выезжать на вызовы и вести расследования. Но мама сказала, что девочкам нельзя заниматься такими ужасами и потребовала поступать в «приличный» институт, получать «правильное» образование. Вот Нина и поступила и даже с отличием закончила, - она хорошая девочка и все сделала правильно, вот только эта жизнь, по маминым правилам, не приносит ей никакой радости.
Я пускаюсь в объяснения, рассказываю, что то, что она сейчас чувствует не имеет ничего общего с реальностью. Ее чувства – это проекция того самого неудовлетворенного желания, которое она не реализовала. Если они активизировались, значит пришла пора воплотить свою мечту. В какой форме это делать - я не знаю. Поступать ли в школу полиции или устраиваться туда на работу - не понятно. Надо садиться и думать, но что-то делать надо!
Нина согласно кивает, подтверждая, что именно поэтому она и поступила на юридический в магистратуру – видно, понимает свои желания.
Когда я говорю, что ей надо попробовать побыть «следаком» глаза у Нины вспыхивают, появляется румянец, губы дрожат и тогда я начинаю понимать, какая она красотка.
Объясняю, что если она не попытается в какой-то форме воплотить свою мечту, то ничего в ее состоянии не изменится. Да, на следующий год ей станет полегче, можно сказать отпустит, но ненадолго. Такими темпами к тридцати годам начнет развиваться депрессия и вместо молодых людей ей будет обеспечено общение с психологами или не дай Бог с психиатрами. За годы работы карьерным коучем мне пришлось так много видеть «молодых и потухших», что зачатки этого состояния я узнаю еще «за километр».
Нина, понимающе кивает, смеется. Ей совсем не страшно думать о возможной работе в полиции. У нее в душе расцветает новое чувство – интерес к работе, к жизни, к себе в этом мире.
Через минуту она сворачивает к ближайшему магазинчику, а я иду к метро и размышляю о том, как плохо быть "хорошей девочкой" и предавать свои устремления, чтобы не расстраивать родителей.
Ведь потом эти хорошие городские девочки живут в мире, где их ничего не радует. Конечно, вряд ли Школа полиции в 17 лет — это успешная самореализация. Может быть многие девушки, окончив ее понимают, что сделали не правильный выбор. Но тогда они могут поступать в другие ВУЗы, и даже учиться на юридическом в магистратуре, но уже с другим чувствами. Это их личный выбор, их собственное решение!
Как неправильно быть «правильной» девочкой. Исполняя чужие мечты, счастливой не станешь...