Скорее стоит ждать закона «о расстрелянии и благих последствиях оного»
Государственная машина, работающая по закону сохранения властной энергии, этим летом и осенью показала себя во всей красе и сбавлять ход, похоже, не собирается. Чтобы понять, как это всё толковать, «Отчизна» сопоставила реальные судебные действия с их определениями из словаря. А для вящего анализа путей развития нашей отчизны привлекла непререкаемого эксперта.
Низкие художественные достоинства конвейерного правосудия
Услышанная нами недавно шутка гласит: «Где найти справедливость?» – «В словаре на букву «с».
Если мы действительно посмотрим там слово «справедливость», то прочитаем: «Беспристрастное, справедливое отношение к кому-, чему-либо». В свою очередь, справедливый – это «основанный на беспристрастном соблюдении истины, правильном отношении к кому-, чему-либо». В пример приводится словосочетание «справедливый суд».
К сожалению, в российской действительности такой словарный пример никак нельзя признать справедливым.
Скорее, к правоохранительной системе вообще и судебной в частности больше подойдет слово на букву «к» – конвейер: «Машина непрерывного действия для передвижения обрабатываемых изделий от одного рабочего к другому или для транспортировки грузов». У прилагательного «конвейерный» есть значение с пометкой "неодобрительно": «Осуществляемый беспрерывно (обычно с низкими художественными достоинствами); обезличенный, штампованный».
Это, на наш взгляд, ёмкое определение процесса, в ходе которого обрабатываемые изделия проходят путь от подозреваемых, а иногда и просто задержанных (например, во время прогулок по родному городу в неудачный с точки зрения право-, то есть, простите, властеохранителей день) к арестованным, обвиняемым и приговоренным. О «низких художественных достоинствах» этого процесса, а также о его обезличенном и штампованном характере говорят такие факты. С 27 июля по 31 августа, когда в Москве проходили акции протеста против работы другого несправедливого конвейера – избирательного, районные суды получили 2312 дел об административных правонарушениях, предусматривающих наказание за участие в несанкционированных акциях. Рассмотрены были почти все (2200), по ним выписаны штрафы от 15 000 до 20 000 рублей, подсчитала правозащитная группа «Агора». Мосгорсуд же отклонил все 730 апелляций на эти решения.
Мы помним бессмертную фразу Труса из «Кавказской пленницы»:
Так вот, самый гуманный районный суд в мире, Басманный (не зря же появилось определение «басманное правосудие»), в конце августа – начале сентября выдал ордера на обыски в домах более 150 сотрудников 40 региональных отделений Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального. Тексты ордеров различаются лишь именами обыскиваемых, а причина их выдачи – наличие «основания полагать, что подтверждающие обвинение доказательства могут быть найдены». Обратим внимание: в наличии у судьи – «основание полагать», а не хоть сколько-нибудь завалящие доказательства.
О каких художественных юридических достоинствах тут говорить?
Моральные страдания верноподданнических душ
По «московскому делу» осуждены семь человек, большинство – за применение насилия в отношении полицейских. Вот некоторые виды насилия: «положил свою правую руку на левую руку потерпевшего и <...> оказал тянущее воздействие» (Павел Устинов, год условно), коснулся забрала шлема (Кирилл Жуков, 3 года колонии), потянул за руку (Данила Беглец, 2 года колонии). Под подпиской о невыезде находится Айдар Губайдулин (бросил пустую пластиковую бутылку в сторону полицейских). Пострадавшие росгвардейцы «испытали физическую боль» и моральные страдания, утверждали прокуроры и подтверждали судьи.
Между тем, насилие – это «применение грубой физической силы или морального давления», а страдание – «физическая или нравственная боль; мука». Мы с коллегами попробовали в офисе пооказывать тянущее воздействие на руки друг друга, потрогать за руки, помахать ладонями перед лицом или даже постучать по козырьку бейсболки. Покидались друг в друга пустыми пластиковыми бутылками; потом недопитыми; потом вышли в коридор и покидались полными; затем стали перекидываться урнами (Евгений Коваленко получил 3,5 года колонии за бросок урны от отчаяния, когда видел, как росгвардейцы избивают невинных людей; факта попадания урны в кого-либо не зафиксировано, о страданиях известно со слов «пострадавших»). Ни один из нас в итоге не смог охарактеризовать действия других как грубые. А о муке, которую испытывали росгвардейцы, которые в силу своих обязанностей должны в том числе бороться с террористами и охранять особо важные объекты, нам остаётся только гадать.
Когда же мы прочитали, что Даниле Беглецу, отцу двухлетнего мальчика и трёхмесячной девочки, адвокат по назначению и следователь сказали, что если он признает вину, то его отпустят, дав условный срок, и он признался, то поняли: без непререкаемого эксперта анализ этой ситуации нам никогда не завершить. Вероятно, одним из лучших экспертов по абсурдным судебным процессам является Франц Кафка (см. роман «Процесс»). Однако у нас в стране есть свой Кафка и блестящий знаток верноподданнических бюрократических душ – это, конечно, Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин:
– Вы, наконец, объявили, что полагаете положить в России начало революции введением обязательного оспопрививания! Что вы можете на это сказать? <…>
– Но мне кажется, что обязательное оспопрививание... – заикнулся я.
– Не о том речь, что вам «кажется», государь мой! А о том, говорили ли вы или не говорили?
Говорил я или не говорил? <…> Все это как-то странно перемешалось в моей голове, так что я решительно перестал различать ту грань, на которой кончается простой разговор и начинается разговор опасный. Поэтому я решился на все махнуть рукой и сознаться.
– Говорил! – произнес я совершенно твердо. <…>
– Не знаете ли вы за собой еще каких-нибудь преступлений?
М. Е. Салтыков-Щедрин. «Дневник провинциала в Петербурге»
Благотворное расстреляние вместо справедливого оправдания
Или возьмём дело псковской журналистки Светланы Прокопьевой, которой грозит семь лет по обвинению в оправдании терроризма. Причина – её колонка о мотивах, которые могли заставить молодого россиянина подорвать себя у архангельского управления ФСБ в 2018 году, ранив трёх сотрудников. Прокопьева предположила, что одним из возможных мотивов могло стать ограничение в России политических и гражданских свобод и что жестокая правоохранительна я политика ожесточает людей.
Между тем, оправдать, согласно словарю, – это «признать что-либо допустимым, возможным, непредосудительным». Но между признанием и предположением («предварительное суждение о чем-либо; догадка») – «дистанция огромного размера», как говаривал 200 лет назад другой властеохранитель, полковник Скалозуб. (Говаривал он это по другому поводу, но пусть и такие люди приносят хоть какую-то пользу.)
И здесь, как нам представляется, уже недалеко до ситуации, описанной нашим экспертом:
На другой день утром, вероятно в видах скорейшего вытрезвления, Прокоп принес мне знаменитый проект «о расстрелянии и благих оного последствиях», составленный помещиком Поскудниковым. <...>
«Отчего всё сие происходит?» – конечно, от недостатка спасительной строгости. Если бы, например, своевременно было прибегнуто к расстрелянию, то и общество было бы спасено, и молодое поколение ограждено от заразы заблуждений. Конечно, не легко лишить человека жизни, «сего первейшего дара милосердого творца», но автор и не требует, чтобы расстреливали всех поголовно, а предлагает только: «расстреливать, по внимательном всех вин рассмотрении, но неукоснительно». И тогда «всё сие» исчезнет, «лицо же добродетели, ныне потускневшее, воссияет вновь, как десять лет тому назад». <…>
Как мало нужно, чтоб заставить воссиять лицо добродетели! В особенности же кратки заключения, к которым приходит автор. Вот они:
«А потому полагается небесполезным подвергнуть расстрелянию нижеследующих лиц:
Первое, всех несогласно мыслящих.
Второе, всех, в поведении коих замечается скрытность и отсутствие чистосердечия.
Третье, всех, кои угрюмым очертанием лица огорчают сердца благонамеренных обывателей.
Четвертое, зубоскалов и газетчиков».
И только.
М. Е. Салтыков-Щедрин. «Дневник провинциала в Петербурге»
И только, повторим мы за нашим классиком.
--------------------
Отказ от ответственности (сиречь, disclaimer): Представленные здесь мнения могут не совпадать с любыми другими и не являются офертой или предложением к покупке или продаже каких-либо ценных бумаг, товаров и услуг на любом рынке – финансовом, политическом, чёрном, рекламном, фермерском или рынке выходного дня, как и не являются призывом к какому-либо действию или бездействию.
Все права защищены © 2019