«Мы легче понимаем прошлое под открытым небом, чем в залах с блестящим паркетом…» Константин Паустовский «Повесть о жизни. Книга скитаний».
Я заканчивал чтение «Повести о жизни» Константина Георгиевича Паустовского, мысленно представляя, о чем бы я еще поговорил со своими читателями. Оставались две важных, обязательных темы, которые я бы не хотел упустить: «описание пространства» и «правила писательства» Паустовского. Но, что значит мастер («хозяин состояний»). На излете второго тома, а значит, и шестой книги, я вдруг читаю: «…Всех поражал придуманный Беком способ работы над книгами. Прежде всего, Бек, найдя свою тему, по его словам, «золотую жилу», определял главного героя и круг людей, необходимых ему для очередной книги. Это всегда были реальные люди. Потом Бек простодушно, но беспощадно выспрашивал этих людей обо всех обстоятельствах их жизни и работы до самых последних мелочей.
Таким образом, у Бека накапливалось много записей и стенограмм. После их расшифровки Бек приступал к работе. Он переводил стенограммы на язык художественной прозы и смело компоновал книгу. Он добивался полной достоверности, но вместе с тем, отбирая, разъединяя и соединяя в разных комбинациях полученный материал и давая свою собственную окраску и оценку людям, создавал не документальную, а подлинно художественную прозу. Так была написана книга о Курако и остальные книги Бека, вплоть до прославившего его на весь мир «Волоколамского шоссе»…»
Кого-то мне напоминает такой метод работы, сказал я сам себе. А не ты ли, Кирилл Палыч, точно так же, создаешь свои бессмертные произведения? Составляя мозаику из взятых тобой интервью, долгих бесед с абсолютно разными людьми, которые, может быть, сами и не взглянут потом в текст расшифровки бесед с ними, не считая это чем-то важным. И только ты, Кирилл Палыч, и Александр Альфредович Бек (а так же еще несколько представителей бизнес элиты начала нашего века) знают, что «рынки, это беседы», равно, как то, что «музыку создает народ, а мы, композиторы, ее только аранжируем…»
Это было неожиданным, тем более, что вновь всплыло название книги «Волоколамское шоссе», которое мне советовали к прочтению умные люди пару лет назад. Я с того момента и фамилию автора-то не запомнил. А теперь не поленился прочел о нем в «Википедии». Но самое большое потрясение еще ждало меня буквально в следующем абзаце: «Бек предложил устроить при Союзе писателей грандиозное хранилище стенографически записанных бесед со всеми замечательными людьми нашей страны. Таким образом, утверждал Бек, мы создадим великолепный свод по истории СССР и вместе с тем дадим в руки писателей богатейший материал. Каждый сможет пользоваться для работы любыми стенограммами. Насколько я знаю, Бек даже начал составлять обширный список наших выдающихся современников, которых следовало опросить. В этот список входили ученые, инженеры, изобретатели, рабочие, артисты, писатели, агрономы, селекционеры, певцы, путешественники, революционеры, архитекторы, бетонщики, поэты, садоводы, балерины, врачи, путейцы, моряки, полководцы, охотники – люди всех профессий и разнообразного, подчас неожиданного жизненного опыта. К сожалению, этот грандиозный план не удалось осуществить…»
Александр Бек умер 2 ноября 1972 года, так и не воплотив в жизнь то, что уже в тридцатые годы прошлого века могло бы стать прообразом Первого советского Сторибанка!!!
И это, конечно, жалко. Но, с другой стороны, лично мне прибавляет уверенности и сил, когда я хожу с этой «новой» «концепцией Сторибанков» по разного рода чиновникам от бизнеса и политики, рассказываю им о «ценных текстах» на блокчейне, а на меня «смотрят даже не с недоверием, а как на опасного идиота» (как, не так давно дело было с просто «сторителлингом»). И теперь, узнав об Александре Альфредовиче, я просто не могу опускать рук. И еще я знаю, какую книгу прочитаю в ближайшее время…
А кому спасибо? Удивительному сторителлеру, Константину Паустовскому!
