Первые два года нашей семейной жизни пролетели легко и беззаботно. Бытовые и материальные сложности нас не пугали, над отсутствием денег мы больше смеялись, чем заморачивались, в общем, всё, как и должно быть в юности. У нас почему-то никогда не стоял вопрос, кому гулять с маленькой дочкой, кому вставать к ней ночами и носить на ручках, когда у нее резались зубки. Мы не ругались, кому мыть посуду или полы, покупать продукты и выносить мусор. Быт совершенно не съедал наши отношения, мы были молоды и, наверное, местами легкомысленны.
Мы ждали второго ребенка, оставался всего какой-то месяц до его рождения, когда пьяный водитель практически переехал нашу счастливую жизнь. Спасти нашего мальчика врачи не смогли. А еще чуть позднее прозвучал приговор: детей у меня больше не будет. Я впала в депрессию. Как-то мимо ушей прошли и прогнозы врачей, что вероятность того, что я вообще буду ходить, не так уж высока. Мне было всё равно. Мы с мужем планировали большую семью, всегда считали, что детей должно быть много, не меньше трех так точно. А тут… Врачи делали все возможное, чтобы я встала, потому мое равнодушие буквально выводило их из себя.
- Дура! - прямым текстом заявила мне заведующая травматологией, - у тебя есть ребенок! Муж любит! Родители живы! Посмотри на других – без рук, без ног! И то не отчаиваются!
Но все ее слова отскакивали от невидимой стены, которой я отгородилась от всех. Я лежала и лелеяла свое горе. Я упивалась им. Чем оправдать? Юношеский максимализм, а мне было всего 20 лет, помноженный на эгоизм. Но это я сейчас понимаю, а тогда мне было не до анализа своих поступков.
Кости все же срослись. Я села, потом встала, а через какое-то время - пошла. Муж все это время дважды в день, утром и вечером, бегал ко мне в больницу, в выходные сидел со мной постоянно. Он умудрялся и работать, и дочку не отдать на откуп бабушкам-дедушкам. Единственное – он съехал из частного домика, где мы жили, так как топить печку постоянно он был не в состоянии. Жил у моих родителей в моей бывшей комнате. Благо, квартира была большая, четырехкомнатная. Вообще меня не оставляли надолго одну. Родители, родители мужа, друзья, родные – редко когда я была одна больше двух часов подряд. Спасибо им всем большое. Наконец меня выписали. Мы стали жить у моих родителей. Но я никак не могла отделаться от мысли, что муж всегда хотел много детей, а вокруг столько женщин – красивых и, главное, здоровых. Так в моей голове стало складываться, что надо его отпустить. Пусть он ищет свое счастье, а мы уж с дочкой как-нибудь сами, да и родители помогут. И в один день я вывалила всё это на голову своего бедного мужа. Тут надо сказать, что он по темпераменту абсолютный флегматик: спокойный, уравновешенный, основательный. Так и сейчас, выслушав меня, он как-то равнодушно, как мне показалось, сказал:
- Не дури, Наташка. Есть у нас один ребенок, и хорошо. В конце концов, хочешь еще детей – всегда можно взять ребеночка из детдома.
Меня это задело. Я стала накручивать себя, причем каждый день всё больше и больше. Мне стало казаться, что он меня разлюбил (такой спокойный!), может, у него кто-то есть (не может же молодой парень 21 года от роду так долго обходиться без секса). В общем, моя буйная фантазия плюс не самый легкий характер сделали свое черное дело. Я пошла в суд и подала заявление на развод.
Это сейчас я понимаю, что будь мой муж хоть немного другой, мог бы тоже вспылить и пойти на принцип: ах развод? Получай! У нас так друзья развелись, кто-то в пылу ссоры сказал про развод, а второй не возразил. И ведь любили друг друга, но нет, глупые принципы оказались важнее. Правда, через пару лет они сошлись обратно, но это другая история. Коля был другой. Он и не думал идти у меня на поводу. Он повел себя не как мальчик, а как нормальный взрослый мужчина. В один день он пришел и сказал, что мы уезжаем. В Москву. Там жила его бабушка, которая давно звала к себе. Дедушка тогда пару лет как умер, она была совсем одна. И вот муж мне заявил, что бабушке нужна наша помощь, так что мы уезжаем. И улыбнулся: подальше от всех "моих любовниц", пусть и предполагаемых. Родители с обеих сторон нас горячо поддержали, они-то с высоты своего возраста понимали, что мне нужно время. В суд я так и не пошла.
Мы уехали. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было тогда единственно правильное решение. Новая обстановка, новые люди отвлекли меня, я, наконец, пришла в себя.
Второй раз мысли о разводе пришли в мою глупую голову в начале 2000-х. Всё началось с того, что, снимая люстру для очередного мытья, я упала с лестницы-стремянки. Упала неудачно, на стоящий внизу пылесос. Встать я уже не могла, врачи вновь поставили диагноз: компрессионный перелом со смещением. Перелом пришелся на старые травмы, полученные в той аварии. Я опять надолго слегла. Лечить меня стали гормональными препаратами. Спине – да, помогло. Но изменения гормонального фона привели к диабету и, позднее, к тому, что меня стало разносить как на дрожжах. За какой-то год я поправилась почти на 60 кг. Мой характер и так не сахар, а тут он стал просто невыносим. Я срывалась на муже и дочке, орала по любому поводу. Причем где-то в глубине души я понимала, что надо остановиться. Но не могла, это было сильнее меня. В редкие минуты просветления я понимала, что наша семейная жизнь катится к завершению. Какому нормальному мужику захочется возвращаться в дом к вечно недовольной орущей жене? Да еще и такой безобразно толстой! Мне даже самой на себя было противно смотреть в зеркало! И, конечно же, я решила разводиться. Дочери было 13-14 лет, самый сложный возраст. Но мы с ней словно поменялись местами: взбрыкивала и показывала характер я, а она вела себя мудро и терпеливо. Но на всякий случай предупредила:
- Ма, ты на всякий случай имей в виду, что если что, то я с папой останусь.
Думаете, меня это остановило? Нет, я все-таки дошла до суда и написала заявление. Помню, секретарь суда смотрела на меня круглыми глазами: первый раз жена подавала на развод из-за того, что она растолстела. А я играла в благородство, мол, отпускаю тебя, освобождаю от себя.
Это был 2003 год. Через неделю после подачи заявления позвонила мама со страшной вестью:
- У папы инсульт. Срочно прилетай, время идет на часы.
И всё, назад ушли все эти придуманные проблемы. В тот же день я улетела к родителям, чудом купив последний билет на самолет. Папа был в реанимации, но нас с мамой пускали к нему. Мама мне тогда сказала:
- Пусть будет парализован, пусть не сможет говорить, лишь бы жил! Я вытащу.
Я сидела у папиной кровати, и мамины слова били меня по голове. Только тогда я действительно осознала, какой я была дурой! И я думала, что, если, не дай Бог, с Колей что-то случилось бы, я бы тоже всё отдала, лишь бы он был жив!
Папа, к нашей общей радости, выжил. Он даже частично восстановился, жил полноценной жизнью вплоть до второго инсульта в 2009 г.
А я улетела домой, где меня ждали муж и дочка. Действительно ждали, с пирогами, которые дочка тогда училась печь. И, слава Богу, мне хватило ума извиниться перед ними. Про заявление о разводе я больше никогда не думала.