Я работала воспитателем в коррекционном интернате, и была у меня в группе девочка Катюшка. Шустрая, резвая, в меру озорная, милая, как все подвижные дети, но капризная и своевольная. Достаточно умная для своего круга: ее перевели из обычного детского дома после второго класса, значит, два года она худо-бедно с программой справлялась.
Практически сразу ей начал оказывать знаки внимания мальчик из параллельного класса - Андрюшка. Он всем взрослым нравился своей ответственностью и любовью к животным.
Ходили слухи, что в пору своей домашней жизни (а она мало у кого из сирот простая) он бродил по помойкам, и его кормили бродячие собаки. Так это или нет, не знаю, только с собаками у него было особое взаимопонимание. Они говорили на одном языке.
Андрюшка всегда защищал Катюшку (правда, на этот характер мало кто посягал, но отстаивать ее права в детском коллективе он был мастер). У него был авторитет среди ровесников.
В четвертом классе он угощал ее конфетами с ужина. Приносил мороженое. Было приятно смотреть на нежную детскую дружбу.
В пятом классе Катюшка подошла ко мне сияющая: «У меня теперь появился парень. Андрюша! Это ведь хорошо?». – «Он тебе нравится? Да? Тогда, конечно, хорошо! Главное, не позволяй ему лишнего!»
«Лишнее» случается в детских домах очень часто. Как говорят воспитатели со стажем, редко кто из девочек оставляет стены учреждения девственницами. Я не знаю, как было у Катюшки. Ночные воспитатели работают по 2 человека на этаж и, разумеется, свечек не держат.
В 8 классе Катюшка сменила парня. Новым возлюбленным стал выпускник. Он мог позволить себе подарки подороже, а вещи девочка всегда ценила и выпросить их умела у кого угодно. Возможно, что и любовь там была. Судить о чужих чувствах – дело неблагодарное, а уж о чувствах детдомовцев – людей с нарушениями привязанности и огромным дефицитом любви – и подавно.
Андрюшка, конечно, грустил. Девушки у него в это время не было. Да и откуда ей взяться, если Катюшка держала его про запас. Давала ему надежду под видом дружбы. Так, по крайней мере, казалось со стороны.
После окончания детьми 9-го класса я ушла. Но иногда приезжала к ним в гости. Пили с ними чай, потом болтали с напарницей.
Еще через три года во время последней встречи с напарницей (дети уже закончили 11 классов и училище) я узнала, что Катюшка беременна. Перед этим в соцсетях она выкладывала совместные фото с Андрюшкой и их маленьким породистым песиком. Любовь к собакам никуда не делась. А вот любовь к выпускнику как-то улетучилась.
«Надо же! – сказала я. – «Сколько уходила от Андрюшки, а рожать все равно от него будет!»
« - А я не уверена, что это от него, - произнесла моя напарница, воспитатель со стажем, - Она еще и к Яшке (тоже из наших. У интернатских редко наблюдается выход за пределы однажды очерченного круга общения) уходила. А он – наркоман».
Оценила ли Катюшка верность и надежность давнего своего поклонника, испугалась рожать от наркомана или осознала ошибки, неведомо. Только с Андрюшкой они живут. Растят мальчика, похожего на Катюшку. Так что доподлинно о его настоящем отце не узнать, если анализы не делать. Но сиротам делать их не на что. Да и, думается мне, Андрюшка бы все равно не бросил Катюшку с малышом.