Путешествия в разные страны — такое счастье, скажут многие. Не всегда. Особенно если что-то в поездке перестает идти по плану. И уж тем более, если не по плану идет всё. И никакой шпагат Волочковой не спасает.
Несколько лет назад я получила приглашение на открытие отеля на Мальдивах. В редакциях журналов о путешествиях существует негласное правило: кто-то отвечает за холодные направления, кто-то — за теплые, кто-то — за водные виды спорта, кто-то — за снег, кто-то — за тест-драйвы автоновинок, а кто-то — за кулинарные изыски мишленовских шефов. Никаких волнений, никакого давления, все по любви и всеобщей договоренности. Но бывает так, что приглашающая сторона настаивает на присутствии определенного человека, например, из-за его должности. Так я, главная по Норвегии, ледникам, горным лыжам и зимним тарелочкам оказалась на открытии нового мальдивского острова-курорта.
Вода и небо сливались и в дождь, и в солнце, а сами дождь и солнце в том июне чередовались с невероятной скоростью, так что я уже через пару часов обитания на вилле перестала пытаться убирать из-под дождя полотенца или сушить купальник. Вода была везде, ею был пропитан горячий воздух. Даже странички загранпаспорта, выложенного на тумбочку у кровати, завились в трубочки от влажности. Так что пришлось засунуть паспорт в сумку, предварительно зажав в толстой книге, взятой с собой для чтения у воды. Читать в висящей в воздухе воде тоже не было никакой возможности, зато было, чем выпрямить паспорт. Хорошая литература всегда нужна.
Открытие было распланировано на несколько дней. Ожидались как минимум три вечеринки, каждая — со своим дресс-кодом и развлечениями. Помимо группы из 30 иностранных журналистов, в том числе двух девушек из России, десантированных на два квадратных километра суши, чтобы живописать достоинства курорта во всех красках, по случаю праздника туда стянулись гости разного уровня звездности и схожего, объединяемого выражением "значительно выше среднего", уровня достатка. Был там и эксцентричный дизайнер платьев одной печально известной царственной особы, и сын владельца заводов, газет и пароходов, с утра до вечера ругавшийся в общественных зонах курорта со своей стройной, несчастного вида спутницей, и какие-то арабского вида мужчины без спутницы — а может они скрывались на виллах, как и положено арабским спутницам, и какие-то мужчины из Европы с мягкими жестами в неизменно дорогих белых шортах или брюках, и какие-то женщины из Европы с грубыми жестами и силиконовыми улыбками в неизменно дорогих белых платьях.
В первый вечер открытия все было как положено: горящие буквы названия курорта на песчаном пляже, женщины-русалки в бассейне у бара, гуттаперчевые гимнастки на барной стойке, потом дизайнер эксцентрично пристал в спутнице сына магната, арабские мужчины смешались с европейскими женщинами, и мы с коллегой ретировались в направлении наших вилл, оставив других журналистов наблюдать за предсказуемой развязкой. Температура воздуха и воды явно совпадала, в небе светили звезды тропических широт, спать не хотелось. "Пошли купаться," — решили мы. Я отправилась за купальником, уже через пару минут мы слезали в воду по лесенке — журналистов расселили в виллах на воде, тянувшихся двумя стройными параллельными кривыми от суши в открытое море. Между рядов домиков были проложены мостки, по которым носились багги обслуги. С веранды каждой виллы в воду была услужливо спущена лесенка для купания. Правда глубина оставляла желать лучшего — уровень воды едва доходил до пояса. Но в тот вечер это было нельзя, кстати. Мы замерли напротив виллы коллеги, едва переминаясь с ноги на ногу на песке, и вели какие-то интересные беседы под легкий плеск воды.
Не знаю, сколько мы разговаривали, но стало ясно, что пора выходить. Коллега резво взлетела по лесенке на веранду и столь же резво спрыгнула вниз: "Это не моя вилла," — в изумлении сообщила она. — "Наверное, нас отнесло течением к соседней". Но и домики справа и слева оказались вовсе не ее виллой. Сложность ситуации заключалась в том, что на едва отстроенном курорте, похоже, еще не успели подписать номера вилл со стороны воды. Так что перед нами в темноте при свете звезд и легкой декоративной подсветке высилось в ряд штук 100 одинаковых строений.
Моя вилла была значительно ближе к острову, чем вилла коллеги, но как узнать ее в ряду одинаковых, тоже было решительно непонятно. И еще более непонятным было, как попасть хотя бы на общественные мостки — туда все попадали через свои виллы. Мы попробовали представить, что просто доберемся вплавь до острова, выйдем на пляж и оттуда попадем, куда нам нужно. Но между рядом вилл и островом был кусок неосвещенной воды шириной метров 30-40. И перспектива плыть в ней совсем не радовала.
— Ну тогда, — скомандовала я, — Пойдем на абордаж. В первой вилле, куда ты поднималась из воды, были жильцы?
— Нет, никого не было!
— А дверь со стороны веранды в комнату открыта?
— Вроде да.
— Пошли!
Мы выбрались на веранду, огляделись и подергали дверь — она распахнулась. Мы громко постучали по стеклу. Тишина. Потопали. Тихо. Прокричали "Good evening". Никто не ответил.
Большими шагами, оставляя за собой мокрые следы и лужи, мы рванули через спальню ко входной двери. Еще три движения — и мы снаружи на общественных мостках. Стремглав отбежав от двери, мы осмотрелись. Увидели нумерацию. (Прилично же нас отдрейфовало!) и начали продумывать вторую часть плана.
Дело в том, что коллега, отправляясь купаться, не нашла ничего лучше, как снять браслет-ключ от виллы и оставить внутри. То есть попасть к ней можно было только с воды. Мы добрались до ее виллы, отсчитали число домиков до моей, прошли внутрь и снова полезли в воду. Обратный отсчет. И вот она, нужная веранда. Вторую прогулку по мосткам я совершала уже одна. Мимо проехал багги с веселой компанией и остановился в районе виллы, ставшей нашей дверью на сушу. "Я подумаю об этом завтра," — решила я, падая спать.
Наутро мы встретились с коллегой за завтраком и не могли толком выпить кофе, потому что валялись от смеха, вспоминая наши ночные похождения.
В обед в программе значился "Общий ланч журналистов". "Слышали? — вместо приветствия обратился к нам Джон из британского глянцевого журнала средней желтизны, — Говорят, кто-то по ночам заплывает на виллы со стороны моря и оставляет лужи воды в спальнях. Австралийские журналисты взволнованы. Но вещи на месте. А служба безопасности бессильна, так как камеры на острове пока не работают...
Мы с коллегой задорно переглянулись.
— Ладно, продолжил Джон, по своему истолковав нашу реакцию. — Я вам о себе и Фрэнке расскажу.
Фрэнк — второй представитель британских СМИ в делегации, накануне сильно перебравший, как мы заметили, уходя с вечеринки в свой заплыв.
— Я повез его на виллу на багги, я сто раз переспросил номер. И он настаивал на числе 52. Мы выгрузили его, и он исчез внутри. Я поехал к себе. Но что-то заставило меня вернуться... Я подошел к двери виллы номер 52 и прислушался. Внутри раздавались возбужденные голоса. Дверь была приоткрыта. Я заглянул. На кровати посреди виллы с одной стороны лежал Фрэнк. С другой стороны стояла пожилая индийская женщина и в ужасе махала на него руками. Молодой индийский мужчина подпрыгивал рядом с Фрэнком и повторял "Пожалуйста, уйдите". На что Фрэнк, как робот, твердил "Это моя вилла и продолжал лежат под одеялом". Ну вы поняли, он вломился не к себе. Залез под бок к индианке, она в ужасе закричала, прибежал ее сын из соседней комнаты... Мне стоило больших усилий убедить Фрэнка, что нам стоит покинуть помещение. Еще больших усилий стоило вспомнить номер его виллы. Но теперь я его долго не забуду. 262. И не говорите никому.
— Ну что ты, — переглянулись мы с коллегой. — Честное мальдивское.
А вы говорите "Волочкова, Мальдивы, шпагаты". Да просто она выбрала не тот остров. Вот и скучает.
