Когда мне было лет пять, папа впервые поехал за границу. В Польшу вез в чемодане банки дефицитного паштета, чтоб сэкономить командировочные и привезти что-то семье. Тогда так делали все, потому что сумма, которую разрешалось легально обменять на иностранные деньги, была очень небольшой.
Еще в багаже были значки и, кажется, матрешки, на подарки. Некоторые соотечественники еще везли водку, чтоб выменять на сигареты или продать. И все это не считалось зазорным – просто такая данность, такой образ жизни.
Из командировки папа привез маме разные сумочки. Мама была модная, красивая, платья шила у портнихи, за туфлями стояла в очередях, но сумочек, по мнению папы, у нее недоставало. Одну – из-за пестроты – мама забраковала и отдала мне играть. Сумочка застегивалась как кошелек для мелочи – на две большие перекрещивающиеся железные бусины, была кипенно-белая с яркими маками.
И только через много лет в Хельсинки я поняла, что в детстве я играла в магазин с сумочкой Marimekko.
Себе папа купил маленькую Библию на русском языке на рисовой бумаге, пачку высококлассной немецкой копирки (ее можно было использовать много раз и качество отпечатка долго не терялось), упаковку ластиков и коробку простых карандашей KOH-I-NOOR – штук сорок там было.
Ластики с карандашами перепали и мне. Мы расходовали их очень аккуратно. Даже сейчас, спустя сорок лет, если хорошо поискать, дома найдется несколько тех карандашиков!
Потом подвезло и маме. Как-то осенью на ее работе сформировали туристическую группу для поездки в Чехословакию. Зимой она благополучно прошла собеседование в райкоме, а весной, перед Пасхой, наконец, гуляла по Златой улочке в Праге.
Мама рассказывала, как в еще холодном городе окна блестели чистотой, а с подоконников на улицу смотрели букетики вербочек, маленькие статуэтки кроликов и игрушечные цыплята. В отличие от поляков, у чехов церковь была отделена от государства, но и у них наступающую Пасху было видно и на улицах.
Мамину тургруппу селили в маленьких гостиницах, в некоторых туалет был только на этаже. Но тогда это никого не удивляло. Зато уже тогда она смогла увидеть замок Глубока-над-Влтавой!
Из той поездки мама не привезла домой ничего большого и основательного, но в ее чемодане было много маленьких радостей – скатертей, носовых платочков и хлопковых мочалок.
Сейчас похожие мочалки продаются и у нас: такие варежки для мытья из вафельных полотенчиков. А тогда это было в диковинку. Не то чтобы у нас в Советском Союзе не было мочалок или носовых платков, но миленькие и симпатичные вещи производства отечественной текстильной промышленности, действительно, попадались нечасто.
После этого случая папа стал в шутку говорить: «Опять мочалок накупили!», - имея ввиду покупку вещей симпатичных, но не первой необходимости.
Годы шли, а те, привезенные издалека скатерти, мочалки и платочки все не рвались, и служили в нашей семье не одно десятилетие. Папа уже двадцать лет как умер, а мама, напутствуя меня в дальние страны, до сих пор приверженная своему взгляду на покупки, говорит:
«Не привози магнитиков, купи что-нибудь небольшое на кухню или в ванную. Чем будешь потом пользоваться и вспоминать ту счастливую поездку».
Да меня и просить не надо. С детства я люблю, чтобы у обычных вещей была история. Получить ее из соседнего магазина непросто, а так воспоминания из поездки накладываются и на бытовые предметы.
Так, на кухне у меня есть лопатка с муми-мамой из круиза по Балтике, поднос для кофе с Кипра, салатник из Сицилии. Ну а в моей ванной до сих пор висит та мамина мочалка из Чехословакии. Как воспоминание из детства. Конечно, ей уже никто не моется!
А что везут в дом из заграничных странствий в ваших семьях?
Александра Кудрявцева/ ДОРОГАМИ РАДОСТИ
Будем рады приходить в Ваш дом, как раньше приходили газеты - по подписке (только бесплатно). Ставьте нам лайк, чтобы видеть больше таких публикаций! И читайте о путешествиях на нашем сайте –Дорогами радости!