Моя вторая грузинская осень не похожа на первую. Первая обещала новых впечатлений. Вторая – погружения на глубину.
Я знаю, что у местной осени много сезонов: время винограда, орехов, потом айвы, поздних яблок и груш, а ближе к зиме – хурмы и гранатов. И все-таки время как будто остановилось.
Листья и не думают опадать. С гор в сады возвращаются дрозды. Лето они проводят в горах, там прохладнее и вид красивый. Может, птицам, чтобы петь, тоже нужно вдохновение? Днем дроздов не видно, но по утрам слышно. А зимой они все время скачут по дорожкам, черные с желтыми клювами, такие красивые.
Я сижу в саду и вижу, как в чайнике, приспособленном под цветочный горшок, зацвела эхеверия. Медленно шелестят огромные листья инжира и аккуратные, как лодочки, листья грецких орехов. Каштаны и орехи падают к ногам, постукивая скорлупками, а рядом всходит новая трава. По ночам осень звучит дождем, осень становится музыкой. На соседнюю зеленую гору полосками ложатся почти черные тени от облаков.
Этой осенью не стало двух волшебников – Марка Захарова и Гии Канчели. Остались «Обыкновенное чудо», «Юнона и Авось» и «Формула любви», согревшие несколько поколений. Осталась музыка Канчели к фильмам «Мимино» и «Не горюй», под которую прожиты миллионы часов счастья.
Осталась глубина взгляда уходящих волшебников.
Как сочетается эта теплая зеленая осень, наполненная виноградными листьями и натюрмортами со всеми плодами земли, и их последняя осень?
Грузинская осень парадоксальна, она примиряет с действительностью. В природе это не конец и не начало конца, а, скорее, начало. В сентябре наша бабушка Эльза пересаживает рассаду огурцов в теплицу. Всходит очередной урожай лука, кинзы, петрушки… Жизнь дает новые ростки.
И октябрь такой зеленый, такой свежий, такой теплый. В нашем саду распускаются новые розы, интересно, что на одной ветке – розы разных сортов, привитые. Яркая роза пахнет, а бледная – нет. Как странно видеть садовую розу без аромата. Как грустно, что из мира уходят волшебники.