С развитием экономического кризиса и безработицы мы являемся свидетелями усиления социальной депрессии, которая накладывается на пространственную депрессию( нехватка места для проживания).
В подобных районах нарастает социальная напряженность: перенаселенность больших территорий, большое число молодых людей и семей иностранного происхождения, массовая безработица, затрагивающая все возрастные группы и снижающая шансы на профессиональную интеграцию молодежи, периодическое городское насилие, усиление чувства незащищенности и развитие теневой экономики.
Концентрация людей с более или менее идентичным социальным статусом в одном и том же месте, усиленная отъездом среднего класса в 1970-х годах, сформировала эти особые места обитания, которые в целом называются пригородами. Таким образом, городскую периферию называют предместьями города: "зоной", общежитиями, гетто и т.д. Названия более крупных районов, которые могут быть объедены в ансамблеи стали символами опасности символом четвертого мира, "иммигрантского вторжения". Центр, символически и социально доминирующий над ними, с тревогой воспринимает пригородные взрывы и желает дистанцироваться и контролировать эти районы, находясь при этом как можно дальше: городскую политику, попытки контролировать общественный порядок, стараются проводить через специальные социальные службы.
Пригороды перед лицом новых проблем социальной интеграции относятся к радикальному изменению самой концепции социального слияния. Прежде всего потому, что происходит сдвиг от проблемы социального вознесения, от вертикальной мобильности к горизонтальной сегрегации, выстраиваются отношения центр-периферия, где социальные позиции определяются отказом от внешних пространств, богатых объектами, транспортом и социальной деятельностью. Эта взаимосвязь проявляется не только между центральными и периферийными городами, но и внутри самих городов, где микрорайоны определяются их расположением по отношению к центру города, где сосредоточены магазины и виды деятельности, в том числе и работа, административные службы и культурная жизнь. Но, помимо самих проблем географического пространства, именно понятие социального пространства, кажется, находится под вопросом с разрывом традиционных социальных отношений, семейных отношений, трудовых отношений и т.п.... Эта социальная нестабильность развивается в общем контексте переосмысления социального статуса и связи с работой и оплачиваемой занятостью (осуществляется новая стратификация социальных слоев). В подходах к изучению пригородной молодежи и их социальной активностью доминируют два объяснительных способа. Во-первых, приписывание именно молодым людям усугубление социальных проблем, связанных с бандитизмом, способствует формированию представления о насилии и беспорядках в городах, близко по своим объяснениям к такому понятию в социологии девиантное поведение. Другой отмечает дезорганизацию этих пространств, обеднение общественных отношений. В нем делается вывод, что социальная связь распадается, что это аномалия.
Между этими двумя объяснительными схемами остается выяснить, как же происходит и зарождается социальное расстройство в обществе, как рождается аномалия в социальных взаимосвязях.
Речь идет также об учете этой территориальной принадлежности, которая является скорее элементом социально-культурной идентификации молодежи, чем просто символом пространственной идентичности. Целью здесь является не столько определение молодежи или предложение границ между поколениями, сколько анализ этих социальных отношений, которые молодые люди развивают между собой, внутри городов. Эти отношения являются текучими, сложными и динамичными. Однако они основаны на двух основных критериях: пол и возраст. Молодежь, о которой мы говорим, живет не только в одном пригородном городе: это те районы, которые, как правило, расположены далеко от центра города, здания которых, по большей части имеют низкую арендную плату, которая крайне редко повышается, а их репутация означает, что приходящим туда не приходится рисковать прежде всего финансами. Это в основном города, считающиеся "трудными", жители которых тратят мало средств на социальную помощь и квалифицированные услуги и в которых незаконная деятельность является источником дохода для некоторых. Доверие молодежи трудно завоевать, и в связи с этим трудно охватить все социальные отношения, которые происходят перед зданием, на лестничных клетках и, тем более, в квартирах. Означает ли это, что вся молодежь, проживающая на подобных территориях подвержена влиянию этой деградировавшей территорией в результате городской сегрегации? Здесь, как и в других местах, за такой категорией как "пригородная молодежь" кроется более сложная и разнообразная социальная реальность.