В сорок девятом увидел ее первый раз, и действительно «с первого взгляда» полюбил.
Валя жила отдельно и появилась позже. Среди моих племянников - большинство девушек. Тогда я впервые увидел «одесскую Валю» , были еще и другие Вали, деревенские, всего племянниц было четырнадцать. Неудобно перебирать, оценивать, но пятнадцатую, Володину, я любил, кажется, больше всего. Прежде всего, конечно, из-за ее трагического сиротства. Да и так, сама по себе, она была славная. Хорошая, искренняя, шутливая и веселая. И вся наша родня ее любила. Это - потом уже, после того, как я летом пятьдесят девятого ездил на только, что купленной «Волге» в одесский дом отдыха, а возвращаясь оттуда, с удовольствием показал нашей Вале родину родителей. С женой, троими детьми и гостьей - на Кишинев, Львов, Брест, с заездом в Беловежскую пущу, и в нашу столицу. Где жили её тетя и дядя по пути в соседние Малосельцы, где еще один дядя. Затем по прежнему «дальнее» , за целых семнадцать верст, Полужье, где жила старейшая тетка. И везде были искренне рады ей! ..
... Два снимки в альбоме. Смотрю на них - через сорок лет после той первой встречи.
На одном - две семьи, Нади и ее старшей сестры. На другой, парень и две девочки, и совсем маленькая Валя. По фото можно предположить, что было это в тридцать третьем или в тридцать четвертом году. Короткохвостая, еще светлоголовая, она сидит на отцовских коленях, личиком очень похожа на того, кого обняла тонкой ручкой за шею., Запертая в кольце его рук, сцепленных спереди в «скобы» больших ладоней. Веселенькая - рядом с его большой, под машинку стриженной головой и худым, от чего-то печальным лицом. Рядом с тем, кого я помню, «как сквозь сон», помню и не знаю, как надо быть братом. Она - как искорка, что сближает нас хоть так: с ним была в детстве, со мной в молодости ... Иметь брата и так вот, более чем через полвека, узнавать его очень издалека, приблизительно, по снимкам такой давности - как это странно , странно до стеснения!
На втором снимке, тоже не обозначенным датой, Валез по виду каких-то девять лет. Она уже черноволосая, подстриженная под мальчика, с непослушно сглаженной направо челкой. Большие темные глаза, готовы видеть не просто очень много, но все-все. Со сдержанной улыбкой. Сложенные руки - локтями на застеленный столе, a ладони скрыты. Счастливый ребенок в семье, страшная судьба которой, как и множества другим людям еще не угрожал, своим определенным приближением ...
Сейчас одной из моих внучек,дочери сына , также счастливо-веселенькой, как раз столько, сколько Вале на снимке. Я давно привык к более глубокому пониманию жизненных явлений таким образом, что прежде всего непроизвольно ставлю в разные необычные ситуации своих ближайших, представляя иx на том месте. И мне , через внучку, больно видеть, как ее давняя ровесница, - Надя рассказывала мне об этом, - кричала через беспомощный плач:
- Ты не иди за ним! Ударь его! Прогони их! Папочка, не иди! ..
Это - осенью тридцать седьмого, когда Володю арестовывали. Когда пришли в семью и по какому-то праву забрали отца. У тех, для кого он - все.
Думая о нем, отце той девочки, о судьбе его, мне страшно, жутко перейти мыслью и сердцем к отцу этой девочки, ставит внучку на место племянницы, сына на место брата. А ведь он, Володя, тоже был сыном! .. Через своих близких - к пониманию общечеловеческим. Здесь мы становимся ближе к первозданному, наиважнейшему завету человечности: возлюби ближнего своего,как самого себя..
Хочется добавить.
В сорок девятом Вале было двадцать один. Имела сыночка, мужа. Хорошенькая, стройная, бойкая одесситка. Когда мы здоровались, впервые в жизни, она кокетничала: «Я не буду целовать вас, дядя, я накрашенная». «А мне это: совсем не мешает», - ответил я, обняв ее, тонкую, модную и элегантную, то ли с каким-то странным, не ясно светлым напоминанием о ком-то, очень близком, любимом, то ли с предчувствием нашей сердечной дружбы, с перепиской и свиданиями.
В течение последующих лет, до осени семьдесят второго, - до того закатного, когда она, кассир небольшой аптеки, мать двух сыновей и жена болезненного мужа, шофера такси, печально возвращалась с работы и ... навсегда упала на тротуаре своего переулка. Сраженная кровоизлиянием в очень рано поседевшую голову, беспомощную в ужасном тупике матери наркомана.
И все это жизнь, жизнь! ..
Дядя Павел еще в пятьдесят третьем году ушел из дома и не вернулся, так как потерял память. Надя едва нашла его в одной из больниц, присмерти.
Моя Одесса для меня пустеет ...