Сын не звонил два дня.
Я не особо волновалась, потому что знала, что сотовая связь в этом лагере оставляет желать лучшего.
На третий день он позвонил. Нарочито бодрым тоном, слишком бодрым, чтобы я сразу не начала подозревать неладное, он отрапортовал: «Мам! Ну, у меня, это... Хорошо все... Только ты не волнуйся (на этой фразе у меня под коленками мелко - мелко затряслись поджилки), я немного ногу подвернул... Я хромаю...»
Учиненный мной тут же допрос с пристрастием выявил, что мое несовершеннолетнее чадо 14 лет от роду принимало участие в отрядной игре под названием «защити девушку от хулигана». В пылу борьбы «хулиган» грохнулся чаду на ногу. Вот так. Никакого криминала. Бывает...
Лагерь - ведомственный. Я как раз была на работе. Отыскала номер лагерного медпункта:
- Алло! Здравствуйте, я мама ... Скажите, пожалуйста, что с ним?
- Мамаша, не волнуйтесь, у вашего сына растяжение. Две недели поболит, и пройдет.
- А Вы на рентген его возили?
- Нет. А НАДО?
-????? Я думаю, что надо.
-Хорошо, завтра отвезем.
-Почему «завтра?»
-Хорошо. Отвезу сегодня.
Мне ПОЧТИ было стыдно... За мою упертость. За мое упрямство... За мою упертую упрямую настойчивость...
Вечером раздался звонок, и сын еще более бодрым тоном жизнерадостно сообщил, что «мам, ты не волнуйся, у меня перелом, мне гипс наложили. Но мне уже не больно»...
...?????... Гипс? Уже не больно???
ДВА ДНЯ мой сын пытался ходить на сломанной ноге?
Да. Именно так.
На следующий день я была в лагере.
Меня встретил воспитатель. Я разговаривала с детьми. Все подтвердилось - несчастный случай на тренинге. С «виновником», свалившемся сыну на ногу, я разговаривать не стала. Зачем? Вины на нем нет, чего зря пацану нервы портить, он и так переживает. Я видела, как он наблюдал за нами издалека.
А вот к медику у меня вопросы были. Точнее, один. Я спросила, как, не сделав элементарного рентгена, она так лихо поставила моему парню диагноз?
Женщина, лагерный медик, пожилая, кстати сказать, мямлила что - то нечленораздельное...
Да ну ее! Я развернулась и вышла...
Въезжая в город, я вспомнила, что буду проезжать мимо городской детской больницы. Решила на всякий случай заехать к дежурному.
Дежурный врач только поднес снимок к свету, - мгновение, и он изрек «Оформляйтесь на операцию»
КАК? Да мы... Да мы просто мимо... Да я на всякий случай... Да мне ж никто...
Обрывки собственных мыслей едва не вынесли мне мой собственный мозг...
Я взяла себя в руки. «Доктор! Пожалуйста, я - «чайник», я ничего не понимаю в медицине, вот снимок, мне сказали, «перелом». Если можете, поясните, пожалуйста».
Врач поднял на меня усталые глаза: «У Вашего сына перелом со смещением. Вот, видите, это осколок. Он сам не прирастет. Необходима операция. Будем вставлять спицы. Иначе он будет хромать».
В который раз за последние три дня я потеряла дар речи...
Мой сын не просто ходил с переломом ноги два дня. Он ходил с переломом со смещением...
Или смещение он получил, потому что ходил???
До дома в тот день мы не доехали...
Через несколько дней, когда были готовы все анализы, сына увезли на операцию.
Она должна была длиться, как мне объяснили, минут 20. Прошло полчаса. Его не везут. Прошло 40 минут. Его не везут. Привезли мальчика, которого оперировали после моего. Моего все нет. Привезли еще одного...
Я поняла, что начинаю сходить с ума...
Я поднялась двумя этажами выше, туда, где «Операционная. Посторонним вход запрещен». Это про меня. Но мне было все равно.
Я поскреблась и засунула голову внутрь. Увидела послеоперационную палату, на каталке - мой ребенок. Бледный. Очень бледный. Вокруг него - три женщины в белых халатах.
«Вы его мама? Входите - входите!»
Тон был доброжелательным. За те 3 метра, которые отделяли меня от сына, я приободрилась. Подошла.
Это ОЧЕНЬ страшно - видеть сына на операционной каталке. Страшно видеть его закрытые глаза. Страшно НИЧЕГО не знать...
Все это продолжалось доли секунды, но за них вполне можно поседеть... «У Вашего ребеночка во время операции упало давление...». «Вы кололи адреналин?» - спросил кто- то моим голосом. Почему- то мое подсознание в этот момент выдало именно эту фразу. Наверное, я слышала ее в кино... «Нет, что Вы, до этого не дошло. Мы просто решили его понаблюдать подольше после операции. Сейчас будем его будить. Хотите с нами?»
Я хотела.
Я стала звать его. Кажется, слегка похлопала по щечкам. Потеребила за нос. Дите открыло глаза и басом объявило, что хочет спать...
Я вдруг стала невесомая. Айсберг на моих плечах растаял и покатился слезами из глаз. Но я улыбалась...
По итогу: «растяжение, две недели похромает» вылилось в две операции (на одной ставили спицы, на другой через три месяца вынимали) и полгода сидения дома. С плавно вытекшим отсюда надомным школьным обучением.
Я уже никогда не узнаю, было бы это смещение, если бы сына сразу свозили на рентген, или все «обошлось» бы «обычным» переломом.
Но мне это неважно.
Не знаю, правильно ли я поступила, но я не стала писать жалобу на медика. Не знаю, почему. Подсознательно - из уважения к ее годам. Хотя на работе все знали об этом случае. И в лагере тоже. Воспитателя, вожатого и медика лишили премии.
Вот так один медик чуть не искалечил моего сына, а другой сделал все, чтобы этого не случилось.
Здоровья всем!
Берегите детей! Ну, и себя тоже!!!