В пылу того сражения, в ночной темени, я догнал и, с размаху, резким ударом зарубил саблей одного из преследуемых мною врагов. Быстро обернулся в сторону другого воина. Сабельным лезвием мгновенно отбил летевший от него в мою сторону дротик. Размахнулся для завершающего удара по отшатнувшемуся в страхе противнику. Успел разглядеть его округлившиеся от смертельного ужаса глаза.
Но тут почувствовал, как, неожиданно для меня, неведомая сила туго сжала правую руку и левое плечо. Затем вдруг что-то резко отрывает меня от седла, с легкостью поднимает в воздух и со всего маху кидает оземь. Потом по пыльной высохшей колючей траве грубо и безжалостно волочит куда-то в темноту. От последующего за этим сильного удара и невыносимой боли я потерял сознание.
Когда очнулся, понял: меня захлестнули и прочно стянули тугим татакурским арканом. Когда в том последнем бою я на всем скаку повернулся лицом ко второму кочевнику, сзади не замеченные двое других его собратьев забросили на меня длинные веревки, завершающиеся петлями. Татакуры были большие мастера в метании этих туго свитых из волос конских хвостов и грив приспособлений. С их помощью останавливали диких лошадей в табунах, стаскивали на землю вражеских всадников, ловили спасающихся бегством людей.
Осознав это, попытался вскочить на ноги. Но крепко спутанные веревками ноги и руки не позволили сделать это. И опять получаю жесткий удар прямо в живот, который вновь опрокинул меня на пожухлую степную траву. От нестерпимой боли свет для меня померк, и я вновь надолго провалился в небытие, впал в бессознательное состояние.
Пришел в себя, когда в степи начало светать. Осторожно огляделся вокруг. Возле меня никого не было. Сколько было видно в предрассветной мгле, везде стояли шалаши, сооруженные из веток деревьев с остатками сухой листвы на них. Некоторые были покрыты по бокам шкурами животных.
Невдалеке, в центре табора, рассмотрел несколько шатров из светлой материи. Среди них заметно выделялся один: высокий, белого цвета, расшитый разноцветными узорами, с висящим бунчуком из конского хвоста и выбеленным временем лошадиным черепом, укрепленными на самом верху. Возле занавешенного входа стояли двое высоких и крепких стражников в полном боевом облачении. В руках держали небольшие круглые щиты с изображением каких-то птиц и длинные копья с укрепленными под наконечниками яркими кусками материи. Всюду, между шалашами, горели костры. Несмотря на раннее утро, в огромных круглых чанах над ними что-то готовили женщины. Они были одеты в пестрые длинные облачения и в темных платках, плотно повязанных на их головы.
Чуть позже ко мне подошли два кочевника и, не проронив ни слова, разрезали веревки на ногах. Затем грубо подхватили под локти, рывком подняли с земли и повели в сторону белого, как я правильно предположил ханского, шатра. Миновав часовых у входа, они втолкнули меня внутрь помещения. Встали справа и слева позади меня, держась руками за эфесы сабель, вложенных в ножны.
Оказавшись внутри, быстро и незаметно огляделся, сколько мог осмотрел внутреннее убранство. В полумраке, у дальней стены ханских покоев напротив входа едва разглядел слабо видневшуюся фигуру человека. Он сидел на многочисленных пушистых коврах, поджав под себя обе ноги в мягких красного цвета сапогах. Пришедшие со мной воины, неожиданно, так сильно надавили на мои плечи, что вынужден был упасть на колени.
Раздался гортанный громкий, привыкший повелевать людьми голос на не знакомом мне языке. Не зная, что сказать в ответ, я промолчал. Снова мне что-то было сказано. Ничего не понимая из слов, произнесенных сидевшим напротив татакурским ханом, я продолжал молчать. Тогда он что-то резко скомандовал. Меня как мешок волоком вытащили из шатра и поволокли куда-то по истоптанной траве. Оставили у вкопанного в землю высокого шеста. На самом его верху был закреплен человеческий череп.
* * *
Так начался длительный период жизни в рабстве у татакуров. Я не мог даже предположить, что он продлится так долго. Четыре с лишним года предстояло мне прожить в неволе. Я тогда еще не знал, что, в конечном итоге, плен принесет мне не только горькие разочарования, томящую неусыпную тоску по дому и безбрежное горе. Тогда еще не мог даже предположить, что впереди, в награду за пережитые беды, меня ожидают: безмерное счастье любить и быть любимым, много несравненной радости в жизни и радужные надежды на светлое будущее.
Но это случилось намного позже. А пока находился в той суровой действительности, где кочевники меня оставили, точнее сказать бросили. Через небольшой промежуток времени подошел какой-то человек в истрепанной грязной одежде и на вполне понятном мне языке произнес:
– Я вам сейчас развяжу руки. Только не пытайтесь бежать. Это не возможно и опасно для жизни.
Он на самом деле снял путы с моих рук и собрал их в моток. Подсел ко мне. Немного помолчав, добавил:
– Вас здесь долго держать не будут. Это временное стойбище. Скоро отправят дальше.
– Дальше – это куда? – Спросил я неведомого мне собеседника.
– Скорее всего, в Эйбеши-Сарай. Это отсюда много дней пути, в землях Кавказаров. Там невольничий рынок. Продадут на галеры в качестве гребца. – Ответил он. – Может, купят в гладиаторскую школу. Или на адскую работу в каменоломни.
Он снова замолчал. Я не знал, что ему ответить. Открывшееся передо мной возможное будущее меня ошарашило и совершенно сбило с толку. Одна мысль терзала мой мозг: бежать! Видимо что-то прочитал на моем лице незнакомый товарищ. Поэтому, склонившись почти вплотную ко мне, он еле слышно прошептал:
– О побеге даже и не мечтай. За нами постоянно, всегда и везде следят все, от детей и до старух. Да и уйти пешком по степи от кочевников не возможно.
Потом пристально посмотрел на меня и также тихо добавил:
– Но есть вероятность, что останешься в их главном улусе. Это Орталы-Сарай, место, где живут семьи кочевых воинов. Там и рабам легче выжить. Работа не столь тяжкая. Питание лучше. Но туда попасть трудно.
– А что нужно для этого сделать? – Осторожно спросил я незнакомца.
– Требуется заинтересовать хана или кого-то из его приближенных.
– Но как?
– Особо ценятся у степняков различные ремесла: кузнецы, оружейные мастера, хорошие конюхи, умельцы по шитью из кожи, портные…
Он снова замолчал, поигрывая поднятым с земли камешком.
– Тебя водили к хану? – Снова спросил меня собеседник. Он незаметно в разговоре перешел на «ты».
– Я был в белом шатре, там меня о чем-то спрашивали, но я ничего не понял.
– Это плохо. Твоя задача, пока не отправили из стойбища, заинтересовать степняков. Чтобы не продали неизвестно куда. Так что думай сам. И учись понимать их язык. Без этого не выживешь.
Он поднялся, собираясь уходить. Солнце уже поднялось над горизонтом.
– Как тебя зовут? Кто ты? – Спросил я своего нового товарища.
– Я Векшиналий из Светлояричей, что лежат далеко за восточной грядой гор в Ингурении. Попал сюда после поражения в неудачном бою шесть лет назад. Здесь прислуживаю ханскому визирю. – Ответил он. – Уже пора идти. Надо работать. За неповиновение нас наказывают ударами плетей. Это в лучшем случае. В худшем: продают в рабство.
Повернувшись, он собрался уходить.
– Спасибо тебе, Векшиналий из Светлояричей. Удачи! – С благодарностью произнес ему вдогонку.
© 2018 Aleksandr Klevakin. All rights reserved.