Я уже не раз писал, что мы всегда любили животных. Предпочитали собак, и собак породистых. Почему породистых? Да потому что я изначально хотел знать, какого зверя я привожу в дом. Какого роста будет собака, с каким характером, с какими направлениями, с предпочтениями. Собака дворовая — это всегда сюрприз, и ямы с женой очень боялись, что сюрприз будет нерадостным, поэтому и склонялись к породе.
Когда у нас появился Гришка — вест хайленд уайт терьер, мы еще раз похвалили себя, что выбрали именно такого пса.
Особенно Гришке было хорошо на даче, а там мы проводили очень много времени. Еще бы! На месте дачного участка мы начали строить дом. А что? Место очень удачное — недалеко от города, всего 20 минут езды, дорога изумительная, до самого дома асфальт. А поскольку после нашей деревни только одна деревня, и дорога заканчивается, то и машин очень мало. Да дело и не только в местности. Жена давно мечтала перебраться жить на землю. Да и я этого хотел. Ну чего делать в этом городе? Особенно зимой? Работа, а потом диван и телевизор? Надоело лежать и видеть, как бесцельно пролетают твои года. Правда, без пафоса говорю.
В общем, задумали мы построить дом и... быстро сказка говорится, да не быстро дело делается. Но через 4 года мы перебрались в загородный дом.
Как же был счастлив Григорий! Первое время мы не могли его загнать домой — он все время думал, что больше его не выпустят гулять так долго. Звонким лаем он распугивал местных ворон, раскапывал клумбы жены, пытаясь обнаружить мышь. Он вытягивал все цветы, которые жена терпеливо высаживала по всему участку. В общем, Гришка активно влился в деревенский быт.
Нам тоже жизнь за городом очень нравилась. Не хватало одного — собаки во дворе.
Мы даже вольер уже построили, а вот собаки еще не было. И дело застопорилось из-за ерунды.
Да, мы вместе с женой уже решили, что будем брать чистокровную овчарку, только жена говорила, что брать нужно в одном питомнике, а я хотел взять в другом. Смешно, но из-за этого сделанный вольер так и стоял пустым.
Однажды жене приспичило уехать к сестре на пару дней.
Конечно, уезжала она с тяжелым сердцем, ад и ехать не хотела. Но тогда очень надо было.
Анечка наварила нам с Гришкой еды на целую неделю и уехала. Когда она вернулась, половина еды так и осталась несъеденной.
— Ну что ж такое?! — сокрушалась Аня. — Столько еды, и придется все выбрасывать на помойку!
Она расстроенно принялась наводить порядок в холодильнике, а я виновато выносил всю еду на помойку.
Дело было в ноябре. Морозы стояли ниже — 35, но страшное было даже не это. Был дикий, злющий ветер. Мороз у нас в Сибири переносится очень легко, если нет ветра. 45-47 — совсем не страшно, когда тихая, безветренная погода, а вот когда ветер...
В тот вечер был сильный, колючий ветрище, который мгновенно продирал до самых костей. Аня даже на улицу не выходила, я сам топал до мусорки и обратно. Тем более, что все равно надо было гулять с Гришкой, ему-то в любую погоду свои дела делать надо.
— Все, Гриха, сейчас этот пакет выбрасываем и домой, так что поторопись с делами первой необходимости, — предупредил я.
Гришка деловито побежал вперед и вдруг метнулся к мусорной кучи.
Вообще-то, Гриня у нас пищевик, но с полу никогда не подбирает. И на мусорку кидаться не станет. Поэтому я поспешил за ним — Гришка просто так не будет суетиться.
Гришка не врал — на мусорке сидел щенок, месяцев 3-3. 5. У него на носу был след от консервной банки, сам он был... я даже не знаю, как передать. На нем не только не было ни грамма жира, на нем и шкуры-то порядочной не было. Полулысое несчастное создание, трясущееся так, что, казалось, земля под ним тоже ходит ходуном. Выгнутый подковой от холода, зажав хвостишко под себя от страха, маленький щенок приседал на лапах, пытаясь защитить какую-то кость, которую мы же и выбросили. Гришка нарезал круги возле малыша и всем видом показывал, что у него самые добрые намерения.
— Твою ж мать... — выругался я и взял щенка на руки.
Он не сопротивлялся. Только кость из пасти не выпустил. Пришлось забрать — куриная трубчатая кость могла в одно мгновение прорезать все внутренности собачьего детеныша.
— Ань, смотри! — крикнул я жене и постучал в окно.
Она выбежала сразу.
— Погоди, — деловито заявила Аня. — Я сейчас ему Гришкиной каши разогрею.
Да, своего веста мы кормили исключительно рисом с мясом и овощами. Это порода аллергичная, и другого корма Гришкина утроба не принимала.
Через пару минут выскочила Аня с миской в руках.
— Давай, опуская на землю, — кивнула она на щенка.
Тот ел, как первый раз за всю свою коротенькую жизнь.
— Ань, ты мало принесла, — не сразу понял я.
— Я не знаю, когда он хорошо ел, — пояснила жена. — Поэтому буду кормить через каждые 3 часа помаленьку.
А потом мы соорудили нашему гостю будку из телевизорной коробки, ведь в пустом вольере малышу было бы холодно. Постелили туда сена и тряпок, а вход завесили моим старым пуховиком. Малыш наелся, свернулся клубочком в коробке, зарылся в сене и уснул. Теперь он был сыт и в тепле.
Больше всего мы боялись, что глупыш ночью убежит и не сможет вернуться обратно. Но парень не был глупышом. Утром он встретил нас отчаянным лаем — он защищал свой маленький домик от Грихи. Назвали парня Даром. А пока на большой дар он не тянул, то и был Дариком.
... Уже шестой год с нами здоровенный Дарище, а по-другому Конь Тыгыдымский, который безмерно любит своего друга Гришку, ну и почитает нас. А мы любим его. А овчарка... может быть еще возьмем, чего нам!
