Ченери оставил службу в 1918 году, а в следующее десятилетие он переключился с инжиниринга на финансы и начал одно из этих неумолимых американских восхождений к президентству ряда коммунальных компаний.
В 1927 году он быстро разбогател и переехал в Пелхам Манор, Нью-Йорк, и основал клуб верховой езды - в Скарсдейле. Он играл в поло и охотился на лис с гончими собаками. У него был офис на Манхэттене.
И он отправил своих детей в хорошие школы. Ченери никогда не был надменным человеком, никогда не выставлял напоказ свое богатство. Он был достаточно романтичным и сентиментальным и захотел снова вернуться на Луг.
Однажды, в 1935 году, он взял свою дочь Пенни и его жену Хелен, чтобы увидеть школу-интернат, в которой Пенни будет учиться в Вашингтоне, округ Колумбия.
Много лет спустя она вспомнит этот день, как она представляла, что она, ее отец и мать едут на юг в сторону Ричмонда из Вашингтона и приедут на Луг, где её отец провел лето в юности, где он вырос и научился узнавать страну, в которую возвращался сейчас:
В тот день мы ехали на юг в течение нескольких часов по узким дорогам, которые поднимались и опускались, как американские горки. Коричневые зимние леса и вялые ручьи были одинаковы и они подавляли меня; они были так непохожи на извилистые дороги моей знакомой Новой Англии, но я была взволнована возвращаясь в дом отца - не его, а его двоюродного брата, где он провел свое самое счастливое лето.
Ченери поехал дальше на юг, к «лесистым холмам, спускающимся к глубоким бурным рекам и широким старым полям, лежащим между ними». По грунтовым дорогам, поднимающимся к высокому и шаткому мосту, который соединял Ганновер и округ Кэролайн:
Здесь действительно были широкие поля фермы, но они были песчаными и без почвы. Машина взобралась на холм с которого видна заправка, два старых насоса и сарай вдоль дороги.
Примерно в двухстах ярдах за ним стоял неокрашенный трехэтажный старый изящный деревянный дом. Он стоял среди красивых старых деревьев, но земля вокруг него была голой. Под крыльцом лежала дворняга.
Машина заехала во двор. Наступила тишина, и Пенни Твиди вспомнила, как ее отец выглядел озадаченным, а затем рассерженным:
В одном углу двора все еще стояло высокое историческое здание - кабинет, - резюмировал он. На другом были два небольших, похожих на лачугу сооружения, но с определенными архитектурными деталями, которые были коптильней и старой кухней.
Остатки классического возрождения купола накрыли колодезный дом. Ниже, в широкой петле реки, когда-то были богатые поля. Рабский труд построил вокруг них дамбу, чтобы не впустить реку, но после Гражданской войны она была прорвана из-за сильной воды, и бухта, как ее называли, теперь была покрыта огромными зарослями кустарников, деревьев и ежевики.
Ченери остановил машину во дворе и вылез, глядя на дом, деревья и землю вокруг него. Он велел жене и дочери оставаться в машине, предупреждая их, что дом может быть полон вшей.
Ченери вошел внутрь, но он не задержался надолго. Через несколько мгновений он вернулся к машине. Он ничего не сказал, когда сел в машину и поехал к дому через дорогу.
Пенни хотела спросить его, на что похожа усадьба Луга, как она выглядит, но она увидела его выражение лица и решила вообще ничего не говорить. Он купил Луг через год.
Таким образом, Кристофер Ченери возвратил свое детство, восстанавливая некоторые старые холмы и воспоминания и место для разведения лошадей. Братья не разделяли его энтузиазма и были против выкупа Луга. Пенни говаорила:
Они думали, что Крис сошел с ума когда он захотел выкупить Луг. Вирджиния никогда не оставит оков своей отсталой экономики, особенно сельской Вирджинии. Депрессия ослабевала, но призрак бедности никогда не оставлял никого из них.
Но Ченери заработал свои деньги, связав воедино коммунальные услуги, и он несколько раз становился миллионером.
К 1936 году он уже десять лет был президентом Федеральной корпорации по водоснабжению, а в том же году стал председателем и директором Южной компании природного газа. В глубокой депрессии Крис Ченери зарабатывал деньги, объединял свои активы и делился своими запасами с семьей.
Он построил конюшни для ста лошадей, беговую дорожку на километр, сараи для разведения и сараи для сена. Бедный деревенский парень в конце концов провел зиму в Палм-Бич, покупая на аукционах вещи, которые были символами богатства в его детстве. Сначала он приобрел восточные ковры, затем обратился к картинам XIX века и, наконец, к нефриту.
Все, что он имел, он заработал сам. У него было презрение к праздным людям и к лени, презрение к тупости и слабому остроумию. Образование не было тем, что отличало мужчин. То, что отличало их, было интенсивностью двигателя, энергией и воображением, которым они обладали и использовали.