«Взять горсть того, что тебе, пустотелому. Действительно нужно. Отсортировать, вглядеться, выбрать одно. Как самое насущное. Отложить бережно — «буду холить-лелеять, авось, уцелеет во всех передрягах!» Пялиться — на отложенное. Время от времени. Оценивать в свете новых реалий. Вдруг нужно уже не так? Не «от смерти». С облегчением возвращать в кубышку — «пусть будет!.. всё-таки, без этого как-то… не уютно, не привычно… как голый!» И впрягаться в обозы, на новые сезоны. Натирая выю ярмом несвободы. Обвешиваясь гирляндами потных компромиссов, склизких договорняков.
Жить украдкой, зная — «вот там, у меня, есть такая штука, несгораемая… если что, вытянет!» Очистит горнилом, от всего. Неудобного, что ли. Не проговариваемого, не упоминаемого. В приличных обществах. «Да где вы такие, «обчества» видали?!» И строить — вокруг «штуки» — всё бытие. Считая стержнем и опорой судьбы.
Толкаться уткой в камышах, выторговывая, выжимая. Из давно не своей жизни. Новые блестящие обёртки, для хранимого. «Залог же, не скудной старости!..»
Миновав период выдёргивания седых с «особо видных». Перевалившись в десятку лет — животик, занудство, «девушка, а вас как зовут?» Всё ещё упираться в то, самое единственное. Не замечая засаленности, потёртостей, заломов упаковки. Злонамеренно вкушая «мантры успокоения» — «я самая обаятельная и привлекательная!..» И даже напротив, прикидывать — сколько теперь это стоит. «Их цены ужасно растут!» И опадать нервом, в усладе — «дорого, куда дороже... чем при начинаниях!»
На срезе очередного временного сета, наконец снять розовые очки. И пригласить высокую «таксационную» комиссию. Обсчитать убытки, прикинуть потери — «лес рубят, щепки летят!» И обомлеть — так неподъёмно... дорого…
И уже — спина гнутая, как венский стул. И лицо усталое, и глаза не добрые. И «девушки». Не интересуют! «Много их. А я — один». В прямом. Смысле.
И «стержень». При ближайшем, не замусоленном взгляде. Уже не опора — а шест! И «голый». Не фигура речи…»