«Что видит ребенок, когда он смотрит на лицо мамы? В обычной ситуации он видит там самого себя», – задает вопрос и отвечает на него Дональд Вудс Винникотт.
Но если ребенок не видит лица мамы, он начинает искать чьи-то другие образы, чтобы с их помощью найти себя по кусочкам.
Представим малыша Антона, которого мама периодически оставляет с другими людьми: няней, другой няней, дедушкой советской закалки, подружкой, которая с ним сюсюкается, с отцом и его друзьями, которые выпивают пивко, пока приглядывают за мелким… И в каждом из этих персонажей мальчик видит себя! Все эти образы отражаются в мозгу ребенка и сохраняются на его «жестком диске».
Через 20 лет наш малыш становится взрослым и, казалось бы, самостоятельным человеком, который как бы готов брать ответственность за себя и свои решения. Но каким-то странным образом его намерения не совпадают с поступками, которые, как ему кажется, были вполне осознанными.
Вроде бы решил сходить на выставку, но почему-то пьет пиво с друзьями на лавочке у подъезда. Хотел изменений в политике, а пошел на выборы и в очередной раз проголосовал за «Единую Россию». Думал отдыхать в Индии, а поехал почему-то в Анапу. Настраивался быть серьезным и продуктивным на работе в понедельник, но снова сюсюкался c бухгалтером Зиной. И так постоянно.
Возможно, причина несоответствия поступков и решений заключается в том, что принимает их наш герой, а реализуют те персоны, которые загружены в его голову с детства, то есть те самые отражения, в которых он видел себя.
Вот и получается, что думает Антон, а делает дедушка, друзья отца, нянечки и всевозможные другие люди, которые были с ним рядом в младенчестве. Но что остается от решений человека, если они не подкреплены действием? И есть ли в этой истории человек, которого назвали Антоном? Ответить «да» на эти вопросы я вряд ли смогу.