В трамвае, у окна сидел мальчик лет десяти- двенадцати. Рядом сидел его папа. Папа показывал мальчику на то, что было в окне, на речку, театр, цирк. Он что-то рассказывал. Сын громко радовался, как трёхлетний ребенок. Он издавал звуки, которые совсем не соответствовали его возрасту. Иногда, очень редко, можно было слышать слабо различимые слова.
Мальчик эмоционально махал руками- не контролировал их. Бил по стеклу, по папе, срывал с себя шапку.
Поведение мальчика было достаточно неэстетично. Звуки его были неприятны. Он, скорее всего, отставал в развитии на много лет.
Пассажиры по-разному относились к происходящему: делали вид что ничего особенного не происходит, с отвращением отворачивались, имели на лице кто жалость, кто снисходительность.
Я завороженно смотрел на отца этого мальчика. Он старался рассказывать про то, что в окне с чувством и выразительно. Сын не реагировал на смысл-он чувствовал интонации.
Папа с нежностью поправлял сыну одежду. Заботливо гладил его по голове. В его глазах было столько любви... Мне кажется я не видел более любящего отцовского взгляда.
Потом в трамвай зашла молодёжь. Прямолинейно стала насмехаться над ребенком-инвалидом. Демонстративно имитировала звуки, коверкала эмоции мальчика. Это была обычная жестокость, связанная с отсутствием жизненного опыта.
Многим приличным пассажирам стало не по себе.
Отец мальчика резко рявкнул:
-Замолчите!
- А то чё? - Гоготнули в ответ довольно-таки долговязые парни.
Отец встал. Подошёл к юношам и девушкам. Он выглядел непропорционально мелко на фоне рослой юности.
-А то убью, - его взгляд был холодным, уверенным. Страшным. Редко встретишь взгляд такой силы.
Отец инвалида выбрал в жертву самого длинного юношу. Смотрел на него в упор, спокойно, в глазах была готовность на поступок. Было видно, что самый длинный будет первым, кто пострадает. Ситуация была омерзительна.
Мальчик тревожно мычал испуганно озираясь.
Они смотрели друг на друга довольно долго. В упор. Мужик, поставивший решимость защитить достоинство ребёнка любой ценой, стоял напротив нескольких рослых недорослей. Противостояние становилось тягостным.
Потихоньку образовывалась поддержка пассажиров. Некоторые из них подошли к молодёжи, для соблюдения баланса справедливости. Женщины оживились: прозвучало несколько замечаний.
Подростки поникли. Скукожили агрессию. Вышли на остановке.
Папа тут же подбежал к сыну. Обнял. Сын прижался к папе. Притих. Как будто понял, что прошло мимо что-то плохое.
Эта история - пример родительской любви для меня, настоящей, безусловной.