Теории типа SUSY GUTS и Superstrings, похоже, предполагают, что всего через несколько мгновений после Творения законы физики и содержания мира находились в очень симметричном состоянии; одна суперсила и, возможно, один вид суперчастиц. Единственной вещью, нарушающей идеальную симметрию этой эпохи, было определенное направление и характер измерения, называемого временем. До Творения изначальная симметрия могла быть настолько совершенной, что, как предположил Виленкин, размерность пространства сама по себе была неопределенной.
Описать это состояние - сложная задача в семантике и математике, потому что математический акт определения его размерности подразумевал бы выбор одной возможности из всех других и тем самым нарушил бы идеальную симметрию этого состояния. Тогда, по-видимому, не было никаких частиц материи или даже фотонов света, потому что эти частицы родились от вакуумных колебаний в ткани пространства-времени, которая сопровождала создание вселенной. В таком мире ничего не происходит, потому что все «события» происходят в системе отсчета времени и пространства. Присутствие единственной частицы в этом ничто мгновенно нарушило бы идеальную симметрию этой эры, потому что тогда в космосе была бы привилегированная точка, отличная от всех других; точка, занятая частицей. Это ничто не эволюционировало, потому что эволюция - это упорядоченный по времени процесс. Введение времени как предпочтительной координаты также нарушило бы симметрию
Казалось бы, состояние «транс-творения» выходит за рамки обычного описания, потому что любые слова, которые мы можем выбрать для его описания, по своей сути связаны с концептуальным багажом времени и пространства. Хайнц Пейджелс размышляет об этой «самой ранней» стадии, говоря: «Ничто» перед «созданием вселенной» - самая полная пустота, которую мы можем себе представить. Никакого пространства, времени или материи не было. Это мир без места, без продолжительности или вечности ... »
Изучение научной литературы за последние 20 лет показывает, что мы можем быстро приближаться к главному перекрестку в физике. Одна дорога, кажется, ведет к единой теории объединения, которая настолько уникальна среди всех других, что единственная, которая согласуется со всеми основными законами, о которых мы знаем. Это внутренне непротиворечиво; удовлетворяет принципам относительности и квантовой механики и не требует никакой внешней информации для описания частиц и сил, которые она содержит. Прототипом этого может быть теория суперструн с единственным настраиваемым параметром, а именно, натяжением струны. Другая дорога намного холоднее. Может также оказаться, что мы создадим несколько теоретических систем, которые, кажется, объясняют все, но в них трудно обнаружить недостатки.
Эти недостатки могут выступать в качестве баррикады для дальнейшего логического расследования; быть обнаруженным только через эксперименты, которые могут быть за пределами нашей технологической досягаемости. Возможно, что мы наблюдаем начало этого последнего процесса даже сейчас, с множеством теорий, чьи существенные отклонения происходят только при энергиях около 10 19 ГэВ.
Мне очень трудно сопротивляться аналогии между нашей нынешней ситуацией и положением греческих геометров. В течение 2000 лет основные постулаты евлидовой геометрии и последствия этой логической системы оставались неизменными. Она стала закрытой книгой, и лишь немногие люди в мире пытаются найти исключения из нее, такие как опровержение постулата параллельной линии. Наконец, в 19 веке была открыта неевклидова геометрия и произошел ренессанс в геометрии. Находятся ли физики на грани столь же великого возраста, оказавшись в затруднительном положении из-за невозможности придумать новые способы мышления о старых проблемах? Египетская космология основывалась на мотивах, которые люди того времени могли видеть в окружающем их мире; вода, небо, земля, биологическое размножение. Сегодня мы все еще используем мотивы, которые мы находим в Природе, чтобы объяснить происхождение вселенной; геометрия пространства, виртуальные частицы и колебания вакуума.
Мы, вероятно, можем ожидать, что в последующие столетия наши потомки найдут еще другие мотивы, а от них - модные космологии, которые будут удовлетворять требованиям этого будущего века, возможно, с гораздо большей точностью и эффективностью, чем наши сегодня. Возможно, и в будущем, ученые будут удивляться изобретательности современных физиков и астрономов, а также тому, что всего за 300 лет нам удалось создать свою собственную причудливую теорию, как египтяне до нас. модные космологии, которые будут отвечать требованиям этого будущего века, возможно, с гораздо большей точностью и эффективностью, чем наши сегодня. Возможно, и в будущем, ученые будут удивляться изобретательности современных физиков и астрономов, а также тому, что всего за 300 лет нам удалось создать свою собственную причудливую теорию, как египтяне до нас. модные космологии, которые будут отвечать требованиям этого будущего века, возможно, с гораздо большей точностью и эффективностью, чем наши сегодня. Возможно, и в будущем, ученые будут удивляться изобретательности современных физиков и астрономов, а также тому, что всего за 300 лет нам удалось создать свою собственную причудливую теорию, как египтяне до нас.
Тем временем физики и астрономы делают все возможное, чтобы создать космологию, которая удовлетворит интеллектуальные потребности нашего века. Сегодня, когда мы размышляем о происхождении вселенной, мы обнаруживаем, что смотрим на темную пустую пустоту, не похожую на ту, которую могли себе представить наши египетские предшественники. Эта пустота представляет собой состояние изысканного совершенства и симметрии, которое, кажется, не поддается описанию в любых лингвистических терминах, которые мы можем себе представить.