Когда приехала оперативная группа, я уже успел тщательно осмотреть всё помещение. Убили Михаила именно за то, что он рассказал про секту. Возможно, они пытались таким образом напугать меня. Что же, идея абсурдная, но чего ожидать от фанатиков?
- Вы знали его? – Спросил у меня начальник местного отделения милиции. Сергей Владимирович. Неприятный тип. Его седые усы лезли куда не надо.
- Я имел с покойным короткий разговор незадолго до его смерти. Он рассказал мне про то, что у вас действует культ. – Мне не нравилась его интонация в стиле “ты лезешь куда не надо”.
- В самом деле? Должно быть наш священник просто немного перебрал с кагором… Ха-ха-ха!
- То есть его убили, расчленили, осквернили его церковь… - Начал перечислять я, загибая пальцы. -… Вырвали язык и выкололи глаза, унесли часть остатков в неизвестном направлении… Городские хулиганы что ли? Или особый маньяк, который охотится только на священников? – Он выдержал достойную паузу.
- Отбросьте всё невозможное и то, что останется, каким бы невероятным оно ни было и будет правдой. Капитан Маков, вы Шерлока Холмса читали?
- Да. И что?
- А то, что действия деструктивного культа в нашем городе невозможно. Слышите? Не-воз-мож-но. – Я посмотрел на него ещё раз.
Да нет, вроде бы ярко выраженных дегенеративных черт на лице не наблюдаются. Голова не гипертрофированно большая, а об надбровные дуги нельзя порезаться. Но с другой стороны – он ведь явно клинический дебил.
- Полагаю, вы, товарищ Сергей Владимирович, проведёте максимально беспристрастное расследование, иначе я вынужден буду отправить телеграмму в Москву… В известные органы. – Ничего не выдавало его. Так всё-таки клинический дебил или же он что-то скрывает?
- Разумеется, товарищ Маков, разумеется. Но я попрошу вас отказаться от частных расследований – всё-таки вы не при исполнении.
- Я всегда при исполнении. Особенно сейчас. – Последние слова я процедил сквозь зубы.
- Товарищ Маков, не надо глупостей. – Я ухмыльнулся.
- Конечно! Я доверюсь вашему великому интеллекту! - Ладно, надо бы всё-таки убедить его, что я буду “паинькой”. – Ничего расследовать не буду. Если что-то узнаю – сразу направлюсь к вам! – Он недоверчиво нахмурил брови.
- Хорошо… До скорой встречи, капитан Маков. – Протянул он елейным голоском.
Выйдя из церкви, я вздрогнул. “Скорой” он говорит? И его улыбка. Может, и он тоже?
Я шёл по улицам, оборачиваясь каждую минуту. Ощущение слежки не покидало меня не на секунду. И людей за последнее время стало ещё меньше на улицах…
Я споткнулся.
Нос вдребезги. Руки все ободрал. Невыносимо омерзительное чувство во рту. Меня тошнит.
Я оглядываюсь – вдруг кто-то подставил мне подножку?
Резкий удар в грудь. Ещё раз стошнило. Но боль не заглушает инстинктов выживания.
Я успеваю достать пистолет из кобуры, и выстрелить через спину. Громкий хлопок бьёт по ушам. Резкая вспышка света по глазам.
Перекатившись на пару метров, я вскакиваю с места. Где же ты? Где?!
Но вокруг никого.
Лишь этот отвратительный запах в воздухе. Вот от чего меня стошнило. Я просто уже настолько свыкся с этим приторным зловонием в воздухе чем-то отдаленно напоминающим запах гниющей плоти, что перестал его замечать.
Но кто тогда ударил меня в грудь? Куда он делся?
Я схватился за голову. Мысли – словно потоки адской лавы обжигали моё сознание. Я окончательно теряю рассудок? Или же существуют твари, которые могут нападать из тени? Чьи аморфные и богопротивные очертания настолько омерзительны, что наш глаз их просто не хочет видеть? Из какой хтонической бездны они могли выползти? А…
- Заткнись, твою мать! – Я не кричал. Даже не повышал голос. Просто говорил повелительным тоном. Иначе паранойя начала бы всё сильнее мной завладевать.
Первым делом убрать пистолет. Оглядеться. Вокруг было всё также пусто и темно. Лишь издалека слышались чьи-то удаляющиеся шаги. Возможно, я всё-таки не сошёл с ума.
Нужно было продолжать идти к институту. И стараться не обращать внимание на этот едкий запах вокруг.
Остаток пути прошёл нормально. Всё время я не переставал смолить. Это было скорее от нервов, но оказалось на удивление действенным средством спасения от городской атмосферы.
Внутрь меня впустили сразу. Даже пропуск не спросили. Надо бы потребовать замены охранника.
Я снова был внутри кабинета Синицина. Он положил руки и голову на стол так, чтобы не было видно выражения его лица. Возможно даже, что он находился в сладких объятиях Диониса. Впрочем, ему же хуже.
- Товарищ Синицин! Если вы спите – просыпайтесь! У нас с вами должен быть разговор! – Учёный поднялся из-за стола. Его глаза были слегка красные. Не от слёз, а от недосыпа. Перенервничал, бедняга.
- Да… Я хотел вам рассказать про секту “Серые руки”. – Он тяжело сглотнул. – Вы уверены, что хотите слышать это? Я честно вас предупреждаю – знание может быть смертельным. – Я вяло усмехнулся.
- Синицин, после того, что я видел… Думаете, что хоть что-то может меня напугать?
- Хорошо. Только не проклинайте меня потом…Так вот… Эти люди были здесь всегда. Никто не знает, откуда взялись “Серые руки”, но факт в том, что даже с моим научным методом невозможно отличить члена культа от обычного человека. И в каждой группе людей, в каждой небольшой толпе есть как минимум парочка их агентов. Я точно знаю, что они есть в моём институте. – Вася встал из-за стола, занавесил окна, закрыл дверь на цепочку и включил радио погромче. – Они есть в милиции. Они есть в больницах. Они есть в школах. Они везде, товарищ Маков! – Я сохранял каменное выражение лица.
- Я предполагаю, что раньше они не решались действовать настолько в открытую. Что, по-вашему, могло послужить причиной или тем, что их спровоцировало? – Он замер. И медленно повернулся ко мне.
- Т-т-т…Т-т-товарищ М-Маков… Я… Р-р-решил начать использовать все найденные виды “Рерумрода”. И уже п-подписал п-п-п-п-приказ. – Его голос срывался на визг. – Я шел на это ради науки! Ради будущего! – Его глаза сузились, и он начал приближаться ко мне. – И вы не смеете меня за это осуждать!
- Я не имею полномочий применять к вам какие-либо силовые методы. Но об этом будет доложено. А пока – наслаждайтесь вашей свободой. – Учёный остановился.
Мне начало казаться, что в скором времени потребуется полное реорганизация института топливных технологий. Им не может управлять настолько безумный и некомпетентный человек.
Я держал свою руку на пистолете. Мало ли что этот фрик сейчас может выкинуть.
Медленно отступил к двери и вышел в коридор.
Сзади слышались оглушительные вопли и отчаянные крики. Но я решил, что не буду обращать внимание на всю творившуюся вокруг меня фантасмагорию.
Теперь надо было написать конфиденциальное письмо в ЦК. Возможно, я немного путаю инстанции, но только высшее руководство партии может дать добро на решение проблем подобного рода.
Пришлось запереться в комнате и строчить на протяжении где-то получаса. Учитывая то, как сильно разболелась моя голова, я проживал каждую секунду фрагментарно. Будто бы само время редуцировалось до чётко отделимых друг от друга мгновений.
Когда я закончил, не было никого, кто бы смел сомневаться в моём таланте.
И я решил, наконец, дойти до местных архивов. Взяв с собой охраны из сопровождающих меня лиц.
Все они московские ребята, которые поехали вместе со мной. Ни в ком из них я не сомневался.
- Что думаешь, Лёха? – Спросил меня самый старший из них, которого звали Игорь. Он работал в КГБ чуть меньше, чем я. Но по чину был гораздо ниже.
- Я думаю – здесь надо провести расчистку. А ещё вырубить нахрен и выжечь весь грёбанный лес вокруг. Этот сранный запах…
- Понимаю – мы с ребятами уже давно подумываем о том, чтобы начать носить противогазы. А что с этим идиотом… - Он указал на институт, явно подразумевая Синицина. - …делать? Мы можем его скрутить, если очень нужно. Поверь – никто не будет сомневаться в твоём решение, тем более оно принималось… - Игорь оглядел остальных в нашей группе. - …коллегиально.
- Пока я в этом не вижу необходимости, Игорёк. Понимаешь – тут действовать нужно аккуратно, с чувством, с толком, с расстановкой. Всё-таки мы не можем быть уверены в том, что нас самих в ближайшее время не посадят на вилы. – Он приуныл, но виду не подал.
- Так точно. – Оставшуюся часть пути мы изредка перекидывались редкими замечаниями по поводу внешности прохожих, прикидывая – кто из них может быть тайным членом культа.
Проблема заключалось в том, что из-за общей синхронности того, как местные жители покидали место своей работы, как они шли чуть ли не нога в ногу, было сложно выделить хоть кого-нибудь из них.
Зайдя в архив, я тут же показал своё удостоверение. Меня пропустили без вопросов, но моих друзей заставили остаться снаружи. Ничего страшного, но мне не понравилась улыбка смотрителя.
Я принялся за чтение документов.
«Культ “Серые руки” – имеет множества других названий. “Наблюдатели”, “Кураторы”, “Устранители” и т.д. и т.п. Является одной из отколовшихся ветвей старообрядцев. Его отличает в первую очередь куда больший фундаментализм и неофобия.
Если обычные старообрядцы жили в собственных общинах, то представители культа “Серые руки” стремились занимать важные государственные посты и должности. Находясь на них, они, как правило, прикладывали все усилия для препятствования технологическому прогрессу. Есть некоторые основания полагать, что часть представителей старой православной церкви также являлись членами этого культа.
Их учение повествует о том, что рано или поздно человек покусится на божеское и отринет его законы. В связи с этим необходимо остановить любые поползновения в пользу прогресса.
Также их отличает иное восприятия божественного – в первую очередь то, что нынешний Бог не является добрым творцом вселенной, а лишь неким демиургом, который косвенно причастен к созданию всего того, что мы видим сейчас. Он зол и обладает определённой властью над людьми, которой захочет воспользоваться.
Единственным, что огораживает его является незнание и оно в сути своей священно. От того необходимо вернуть человека к первоначальной природной простоте, к доброму отцу-творцу.
В данный момент секта уже растеряла свою былую силу и в ближайшее время полностью канет в забвение.»
Я чувствовал злость. Какая безумная, отвратительная в своей сути идея!
И подобные мерзкие вырожденцы контролирует сейчас институт топливных технологий?! И весь город вокруг меня?! Теперь я чувствовал своим священным долгом расправиться с этой слизью.
Выйдя из архива, я кивнул Игорю.
- Теперь мне всё стало понятно. Ты уже отправил телеграмму?
- Конечно!
- Хорошо, нужно будет направить ещё одну. Нам требуется больше людей. Так просто справиться не получится. Сможешь сам составить.
- Э… Пожалуй, что да… А ты точно уверен в том, что нас не хватает?
- Нам предстоит полномасштабная война в этом городишке. И в первую очередь необходимо предоставить полную безопасность всем учёным. Поэтому мы немедленно выдвигаемся в сторону института! – Смотритель провожал нашу компанию настороженным взглядом.
И выйдя на улицу… Я был шокирован. Почти пропал мерзкий запах. Он всё ещё чувствовался, но теперь у меня не было необходимости перебивать его табаком.
Но что ещё удивительнее – люди наводнили улицы. Многие смотрели на нас с ужасом, некоторые перешёптывались, показывая пальцем куда-то в сторону института. Наконец-то я перестал видеть эту раздражающую взгляд синхронность человеческих душ.
Кто-то смеялся, кто-то плакал, кто-то и вовсе смотрел пустым взглядом куда-то вдаль. Но… Что-то нехорошее было в этом вихре. Его причина скрывалась от меня где-то в глубине института.
Чем дальше мы продвигались к нему, тем сильнее становился звук милицейских сирен. Этот протяжный вой, разрезающий уши и сознание одним сигналом – “Что-то страшное грядет!”
У входа нас встретил тот самый Сергей Владимирович. Его седые усы как будто бы поникли, а голос звучал очень устало.
- Товарищ Маков, пройдёмте со мной – вы должны сами это увидеть. – Я переглянулся со своей командой.
- Я возьму их с собой.
- Хорошо. – Он повёл нас внутрь здания.
Но не дойдя до кабинета Синицина, я уже знал, что произошло. Стены были исписаны изображениями пауков. А на лицах сотрудников было выражение безграничного отчаяния. Того самого, который испытывает любой ребёнок, когда теряет своего родителя.
Войдя внутрь, я не был удивлён. Я был разочарован собственной вопиющей глупостью, собственной некомпетентностью. С самого начала было очевидно, чем закончится эта история. Но элементы пазла сложились воедино слишком поздно, чтобы я мог хоть что-то изменить.
Василий Синицин был мёртв. А рядом с ним находилась обрывок бумаги, на котором было написано: “Последнее предупреждение”