Всё шло замечательно. Казалось, мы были единым целым, мы чувствовали малейшие изменения в настроении друг друга, мы не могли насытиться друг другом, мы не могли наговориться. Нас ничто не отвлекало друг от друга.
Не было даже телефонных звонков (на моём роуминге лимит исчерпался, а его старенькая нокиа молчала по причине потери зарядника, да и не расстраивался никто по этому поводу).
Он постепенно рассказал мне всю свою жизнь, и хорошее, и плохое.
Детство в Каире было не очень радостным. Мидо был любимчиком матери, а отец души не чаял в младшем брате. Воспитание отца было весьма строгим: из школы сразу домой, на собственный мяч Мидо копил около года из тех крох, которые ему перепадали, побить в воспитательных целях было для отца нормой, при этом брату прощалось многое, подарками тот был тоже не обижен. Не смотря на это, Мидо очень любил отца и с братом они были очень близки, только брату он мог доверить то, что, из опасения заставить волноваться, не мог рассказать родителям. Университет он закончил очень хорошо и получил профессию гида, очень любил Египет и его историю. Тут надо сказать, что и я немало знала о древнем Египте, разбиралась в пантеоне Богов, немало читала о храмах, династиях фараонов, обрядах и традициях. Жаль, что мы не могли обсудить это досконально, по-русски он говорил хорошо, но не в совершенстве, а я не говорю на английском или каком-либо другом языке.
Его образование превосходило моё
(2 гуманитарных факультета, один из которых не был закончен, второй - с красным дипломом) с моей точки зрения, ведь он свободно изъяснялся на пяти языках, прекрасно разбирался в компьютерах (я в них ничего не понимала).
Словом, я была рада, что мужчина, которого я люблю, умнее и образованнее меня.
После окончания Университета, Мидо поступил в военную академию, его способности были замечены и он был зачислен в элитное подразделение полиции, посылаемое в горячие точки. 2 года Мидо посвятил службе. Было всякое, ведь занимались они борьбой с наркоторговцами в горах. Рассказы об одной фляге воды на десятерых, о крепкой мужской дружбе, о ситуациях на грани жизни и смерти причиняли сильную душевную боль Мидо, а о причине ухода со службы он вообще не мог говорить, комок вставал в горле и на лице отражалось пережитое горе. Однажды он проснулся в ужасе, ему приснился кошмар и обхватив голову руками, он рассказал, как однажды его отряд вступил в ночной бой, его лучший друг был рядом с ним и вдруг перестал отвечать, повернувшись, Мидо увидел, что друг его убит. Он видел место из которого сверкнул выстрел и выстрелил в ответ. После боя он увидел, что застрелил мальчика лет пятнадцати. Это было очень тяжело для него, ведь этот мальчик мог прийти к вере, учиться, стать хорошим человеком. После этого Мидо и ушёл из полиции. До сих пор он не мог забыть этот эпизод, до сих пор скучал по службе, любил чёрные рубашки, похожие на форменные, тосковал по оружию. Я не знала что сказать.
Я была первой, кроме брата, кому он смог это доверить.
Даже то, где он служил, никто не должен был знать, в том числе и родственники. Отец до сих пор не знает, что пришлось пережить его сыну и что он носил форму. Этого требовала специфика службы. Во время учёбы в Военной Академии Мидо познакомился с красивой девушкой. Она была шведкой и в Египте была на практике (она изучала историю). Это была первая и очень сильная любовь, хотя встречались они не чаще раза в неделю, когда была возможность уйти из Академии, ведь как везде, военное учреждение имеет казарменную систему. После года практики девушка уехала домой. Они решили пожениться и он ждал возможности поехать в Швецию просить её руки. И вдруг девушка перестала писать и телефон её не отвечал. Несколько месяцев Мидо не знал, что произошло, решив, что невеста просто полюбила другого.
Потом его нашла подруга невесты, приехавшая в Каир и рассказала, что девушка погибла в аварии.
Она любила скорость, он сам научил её водить машину. Как так могло случиться?! Почему судьба отнимала самое дорогое - мать (когда он узнал, что она умерла, солнце в небе как будто погасло, он даже не мог плакать на похоронах, он вообще никогда не плакал, впервые это случилось, когда по дороге в Сафагу, он подумал, что может меня потерять); лучшего друга, который погиб на его глазах; любимую девушку, в которой сочеталась и красота, и ум, и душа; даже собаку, которую он любил, 2 месяца назад в Хургаде задавила машина.
Я - единственное, что у него есть сейчас, если я брошу его, жить вообще будет не за чем, столько потерь!
Ещё одну - главную, он не перенесёт.
После смерти шведской невесты, Мидо долго ни с кем не встречался. Уйдя из полиции, жить дома он не хотел, слишком много тяжёлых воспоминаний, денег тоже не было (отец предлагал ему помощь, но совесть не позволила брать деньги у престарелого отца) и Мидо, имея диплом гида, поехал в Хургаду.
Первое время пришлось очень трудно. Гидом устроиться не удалось, приходилось работать в маленьком магазине с одеждой в старом городе, на еду была пара фунтов в день, жить было негде и спал Мидо в мечети.
Но он верил в себя, не боялся тяжёлой работы и знал, что постепенно сможет всего добиться. Мидо менял работу, совершенствуя торговые навыки, изучая то, чем торгуют, стал хорошим специалистом по золоту, текстилю, коже. Заработал неплохие деньги. Единственное, что ему не нравилось, это назойливые женщины, предлагающие секс за деньги.
Безнравственные немки постоянно покупают мальчиков и он имел немало проблем, когда не мог удержаться от грубости в ответ на такие предложения.
Как они могут?! Ведь деньги деньгами, а он может быть с женщиной, только если любит её, или хотя бы влюблён, а такого не случалось и он оставался один. Если бы он захотел, он давно был бы миллионером, но не мог продаваться, в отличии от большинства в Хургаде. К тому же, его вера не позволяет ему совершать неправедные поступки, лгать, быть не с женой и пр. Многие предлагали ему жениться, уехать в Европу, предлагали купить бизнес, лишь бы он был с ней, но он не мог без любви и от всего отказался. Я же сама вижу, что ему не нужно ни на дискотеки, но в бары, ему хорошо со мной, в тихой Сафаге.
И было бы хорошо где угодно, если это со мной.
Конечно, он понимает, что я привыкла к хорошей жизни и он всё сделает, чтобы дать мне всё. Сейчас трудно, но он будет стараться, магазин уже есть, правда из-за этого, он поссорился с дядей (настоял на том, чтобы вынуть деньги из общего бизнеса), теперь в Хургаде у него много врагов, на которых дядя имеет влияние, зато он самостоятелен и с его опытом, он поднимет магазин очень скоро и сделает его процветающим.
Карьера в Хургаде двигалась в гору, Мидо вскоре смог хорошо одеваться, купил машину, золотую цепочку, особенно любил своё кольцо с изумрудом, которое ему сделали на заказ в Каире. Это тоже был общий интерес. Я неплохо разбиралась в камнях, золоте, любила эксклюзивные украшения, коих немало на себе носила, любя и не снимая.
Мидо же своё золото потерял незадолго до моего приезда.
Переодевался для дайвинга и сняв всё, забыл в раздевалке. 24 карата. Обидно ужасно, какой растяпа, он так себя ругал за это.
Вообще, в последний год несчастья преследовали Мидо. Работал очень много, брался за всё (дайвинг, экскурсии, на нём были магазины (дядя приезжал наездами из Каира), спал мало, забывал поесть, организм был на пределе.
Было несколько ничего не значащих связей (он же мужчина, иногда надо), и только встреча со мной вернула ему вкус к жизни и наполнила её смыслом.
Он уже сыт этой гонкой, дискотеками, туристами, ему нужен покой, работа на благо семьи, дети.
Иногда у него побаливала рука. Это было последствием той аварии, в которую он попал, когда перестал мне писать и неделю лежал в госпитале. Его любимая машина не подлежала восстановлению, госпиталь обошёлся очень дорого, после всех оплат, денег хватило только на покупку магазина в Сафаге. И то - он ещё должен человеку, который пострадал в той же аварии (виноват был Мидо, уснул за рулём на каирской трассе) и немного должен тому, кто продал ему магазин (он хоть и маленький, но в отеле и стоит очень дорого), но это он решит, мне не стоит об этом беспокоиться.
Иногда мы ездили из Сафаги в Хургаду. Сидели в кафе, встречались с его друзьями.
Он был душой компании.
Все его любили, о чём-то советовались. Все были очень доброжелательны и уважительны и, улучив момент, рассказывали, какой хороший человек Мидо и как он любит меня, такая любовь - редкость, потерять её было бы большой ошибкой. Одна из встречь меня насторожила. Я не понимала о чём речь, но разговор шёл на повышенных тонах и очень смахивал на наезд. Мидо, судя по молчанию, признавал правоверность требований. Когда я спросила, что случилось, он сказал, что проблема есть, он её решит, и вообще, пока я с ним, мне не о чем волноваться, ведь до сих пор у меня не было повода сомневаться в нём, всегда была еда и крыша над головой.
