Коллеги-художники, журналисты, искусствоведы и просто знакомые – в галерее «Буксир» 20 сентября не было случайных и посторонних. В день, когда родился Сергей Бугровский (20.09.1962 – 13.04.2017), собрались люди, ценившие этого очень неоднозначного, нестандартного для Липецка, но очень интересного живописца. И было много цветов – получилось логичное созвучие выставки «Пространство для цветка» как пространство жизни Сергея Бугровского, которую он трепетно любил и так болезненно остро изображал на своих картинах.
Современный реалист
Авангардист, экспрессионист, импрессионист, нон-конформист, акционист – Сергея Бугровского старались уложить в определённый формат, но он был слишком неформатным. Современный реалист – так назвала его московский искусствовед Тамара Зиновьева и попала в точку. Сергей всегда говорил о том, что его волнует здесь и сейчас, и замечал порой то, чего нам замечать не хочется.
В одном из интервью художник сказал: «Я лично люблю современное искусство, потому что оно является свидетельством моего (нашего) времени, и очень часто случается, что автор хотел что-то сказать важное (вопрос его качества, артикуляции, таланта — это следующий вопрос)».
"На художника сызмальства оказывала воздействие российская действительность со спецификой её предметно-пространственного устроения, – написала в статье «Некрасивое искусство Сергея Бугровского» Тамара Зиновьева. – Взять хотя бы родной город Сергея – Липецк. Это город обыкновенный, не блещущий памятниками архитектуры и импозантностью рядовой застройки. Выбросы в атмосферу из труб металлургического комбината придают стенам лёгкую задымлённость и подкопчённость, что смягчает и замутняет колорит городских видов. Понимаемая фигурально, зачуханность характеризует не только внешний вид, но и внутреннее содержание обыденного российского бытия. Это родная наша атмосфера, от которой не спрятаться, не скрыться. Художнику остаётся лишь как-то её претворить в творчестве. И тут есть три пути: эстетизировать, отторгнуть или принять как данность. Бугровский пошёл по третьему пути. Некрасивость его живописи есть проекция его отношения к жизни. Причём это не критика неприглядных её сторон, а мудрое осмысление, включающее и трезвое понимание несовершенств, и смирение перед непреодолимым, и обретение трудной гармонии личности с миром".
Липецкий художник
Сергей Бугровский родился в сентябре 1962 года в Липецке в семье инженеров. Как говорил о себе сам, он всегда был порисовывающим ребёнком. Уже в старших классах заинтересовался западным и российским модернизмом. Ему было 14, когда он выискивал в книжных магазинах и киосках «Союзпечати» журналы типа «Искусство загнивающего Запада». В блокнот записывал фамилии художников, которые наиболее его поразили: Модильяни, Пикассо. Когда учился в Липецком политехническом институте, купил коробочку масляных красок и больше с ней не расставался. После армии обошёл и перезанимался во всех художественных студиях и кружках города. В 1988-м поступил в Пензенское художественное училище, из-за того, что именно его окончило больше всего русских авангардистов. Обучение не задалось – после второго курса покинул училище из-за идейных противоречий с преподавателями. Дальше было только свободное плавание.
Одним из своих главных учителей считал народного художника России Виктора Сорокина (1912-2001), с которым был дружен, и липецкого живописца Виктора Соболева (1934-2012), замечательного цветовика. И хотя между Соболевым и Бугровским были сложные отношения, всё же Бугровский усвоил главный урок учителя, по тому, как художник берёт серый цвет, о нём можно сказать, какой он живописец.
Серый мир
На выставке – последние работы Сергея Бугровского. Назвать их натюрмортами, хотя в экспозиции представлены изображения цветов, было бы неточно. Цветы лишь знак мира, нашей сейчашней действительности, о которой постоянно писал Сергей. Поэтому цветы у него так хрупки, ломки и даже в букетах одиноки. Они вызывают трепетную жалость, ощущение уязвимости и беззащитности. И подчёркивает это ощущение многогранный серый цвет. Больше оттенков серого, чем у Бугровского, было, пожалуй, только у Веласкеса. Сергей хорошо усвоил урок Виктора Соболева — своим серым цветом он говорил о современном суровом и нескладном мире.
«Из ценностной пары «красота и правда» Бугровский выбрал правду, – пишет в статье «Искусство доброго человека» Тамара Зиновьева. – Это правда скудного, убогого бытия – не в бытовом (хотя и не без того), а в экзистенциальном смысле. Важно, что он работал именно с натуры. Бугровский не сочинял какие-то специально некрасивые вещи, не искажал, не деформировал их облик, а брал их из жизни. Его натура невзрачная, худосочная, бедная, скорбная. Цветы у него вялые, тётеньки лишены соблазнительности... Однако неприглядную правду жизни он преображает по-доброму. Жизнь перед ним, как на исповеди, кается в грехах, а художник (проекция творца этого мира) внимательно выслушивает её, проникается её пороками и страданиями – и прощает».
Говорить честно
Сергей всегда очень остро чувствовал несправедливость социального устройства мира и как художник, по-своему, обращал внимание современников на это: то, протестуя против оболванивания людей, бил телевизоры, то обмазывал натурщиц кремовыми тортами, высказывая свой протест против потребительского отношения людей к миру. Таким и должен быть современный художник, не важно – писатель, живописец, композитор или режиссёр, он должен честно рассказывать людям о современном мире. Всё иное, считал Сергей, коммерция, ради денег, но это уже, «согласитесь, не об искусстве вовсе».
Может, поэтому его живопись так неудобна, она может ранить, вызвать эстетическое неприятие, как вызывают отрицание его цветы, которые растрёпанно стоят в вазах и которые уже давно пора выкинуть в мусорное ведро, потому что они засохли. Но ведь это и про нас, такая вот неприглядная правда, когда мы за дверями собственной квартиры, без макияжа и спасительной общественной маски, когда мы такие, какие есть: толстые и худые, больные и старые, обозлённые, невыспавшиеся, но принимаемые Художником, потому что он нас просто любит. Любит за то, что мы есть, просто так.
Миссионер современного искусства
Открытие выставки Сергея Бугровского приурочено ещё и ко дню рождения галереи, которая официально начала работу в сентябре 2017 года. Сергей Бугровский вместе с Ольгой Буевой стали одними из её создателей и кураторами художественных проектов.
– Творчество Бугровского – своеобразная точка отсчёта для галереи, – рассказала арт-директор Ольга Буева. – И, по-моему, это закономерно. Сергей Бугровский — знаковая фигура для культурного Липецка, он пользовался большим уважением в мире искусства в Москве и Санкт-Петербурге. И главное — он был настоящим художником. А настоящий художник – это человек, который идёт немного впереди и значительно быстрее, чем остальные, это человек, который открывает новое. Сергей, к сожалению, ушёл раньше, чем галерея официально заявила о себе. Но у меня такое ощущение, что он одобряет всё, что мы здесь показываем. Выставка «Пространство для цветка» – это дань памяти и признательности ему.
Живописный знак художника
Ольга Буева, арт-директор галереи «Буксир», член Союза художников России:
- Назвать цветы Сергея Бугровского темой романтической, думаю, было бы не совсем верно. Опоэтизированны им были бутылки, стаканы, вилки, птицы, женщины. Цветок в его творчестве – элемент скорее знаковый. В ранних работах он присутствовал, но количественный перевес оставался за другими темами. Редко когда написанные с натуры, цветочки были вполне узнаваемыми цветовыми пятнами и оставались репетиционными знаками творческих исканий. Они чутко отражают настроения, создают яркий образ и прекрасно встраиваются в знаковую систему координат художника. Обычно Сергей говорил так: «Сегодня серенький цветочек написался… красный цветок написал – генеральский».
Позже цветочков становится больше. Претендуя на максимальную исключительность, теснятся, рвутся из плоскости его цветы, исключая объёмность, часто в малом формате, продиктованном имеющимся под рукой материалом, порой в ход шли обрезки подходящих для живописи плоскостей. Цветы живут в плоскости, создавая живописный знак. Ломкий , хрупкий, невероятно выразительный цветочек как портрет – белый, красный, жёлтый – на длинной тонкой ножке , иногда совершенно статичный, как оловянный солдатик. Но со временем всё чаще его цветы стали клониться под грузом жизни и в последних работах, без всякой боязни и суеверия, появились сломанные цветы».
Источник: "Итоги недели"
Фото предоставлено галереей "Буксир"