Мне не пришлось объяснять “весёлым ребятам” основу своей привилегированности, но не потому, что я поборол страх, а потому что на пост пришёл “кум” – начальник режима со своим уже знакомым мне заместителем – недругом диссидентов и горячим советским патриотом Петровым-Ивановым-Сидоровым. “Кум” выслушал сбивчивый рассказ Захара о случившемся, ничего не сказал и пошел к камере, в которой сидел Серёга. “Кум” поставил ему как нашему лидеру ультиматум: прекратить бунт. Или его прекратит администрация. С помощью вызванного спецназа.
– Гражданин начальник, – ответил Серега, – нас пугать – пустое: мы своё отбоялись. Мы всё одно “через трубу” скоро на волю пойдем. А пацаны эти, солдатики ваши, они ж отслужат и домой вернутся. Вы кого из них делаете? Зверей? Им же на “гражданку” идти – к матерям. Кем они домой придут? Как жить потом будут?
Пока я – народный заступник, правдолюбец и героический борец с властью – судорожно искал, как спасти себя, приговоренный к смертной казни матёрый уголовник подумал о спецназовцах, которые, возможно, через пять минут забьют насмерть его и его товарищей. Подумал, какими людьми они вернутся со службы. Что из них после этого выйдет.
Я чуть не заплакал: так стыдно мне стало. И сейчас стыдно. И всегда будет стыдно.
"Случайные жизни", Олег Радзинский
