Деревенская драка — штука особенная. Это я понял еще с молодости.
Драка на деревне, это, своего рода, традиция, ритуал, становление себя в обществе, выяснение отношений между знакомыми и незнакомцами, проверка себя на прочность, а своих друзей на верность. Ну и развлечение, конечно же.
Сам я был в те года товарищ городской. Это сейчас я переехал жить за город, но у нас сейчас современная деревня, и такой развлекательный процесс, как деревенская драка, утрачен полностью. Не бьют соседи друг другу морды, даже, когда пьяные. Даже, когда скучно. Не бьют.
А вот раньше...
Был у меня дружок верный — Сашка. И познакомился Сашка со своей теперешней женой, а тогда девушкой — скромницей Ольгой. И стали они дружить. Дело катилось уже к предложению руки и сердца, но надо было Ольге познакомить своего парня со своей родней. А родня беззаботно проживала в деревне. И вот летом было решено, что они едут «на деревню к дедушке».
— Серега, чего-то мне одному как-то... Поехали со мной, а? — попросил Сашка.
— Да ты с ума сошел! Как это я с тобой поеду? — возмутился я. -Ты же с Ольгой едешь! Я понимаю — ты с родней будешь знакомиться, а я чего там буду делать?
— А ты со мной. И чего, что с Ольгой? — уговаривал Сашка. — Она там со своими будет, а я буду один шататься. А если меня бить начнут?
— Сразу?
— Ну, не сразу, а вечером? Деревенские новеньких всегда бьют. Тем более тех, которые их деревенских девчонок уводят.
— Ты трусишь, что ли? — не понял я.
— Да ты сдурел! — фыркнул Сашка. — Чего это я трусить буду?! Ну... так только... немножко не хочется некрасивой ситуации. Я же, вроде бы, как жених будущий. Представь меня с расквашенным носом.
Кстати, раньше не было такого, чтобы били до увечья. До первой крови — неписаное правило.
Ладно, что поделать, не бросать же этого Ромео.
Я в то время еще с Аней знаком не был, поэтому немного надеялся и на приятное развлечение с девчонками. Из-за этого и не сопротивлялся особенно. Ольга тоже обрадовалась — подруг деревенских у нее много было. А вот парней городских у этих подружек не было. А тут я — эдакий принц! В общем, довольны были все.
Приехали мы в деревню утром. Понятное дело. Сразу же по все деревне разнеслась весть, что приехали городские парни. Утром мы были заняты делом — помогали Ольгиным родителям по хозяйству, в этом плане родители нашей невесты не робели — надавали с Сашкой кучу заданий.
Но вот вечером стали мы собираться в клуб.
— Погодите, — останавливала Ольга. — Раньше 10 вечера никто в клуб не идет, не принято. Здесь только после 10 самая гульба начинается.
Нет, это, может, и нормально, но время-то 8 вечера, и чего нам еще два часа делать?
— Ребята! За стол! — позвал Ольгин отец, и мы присели с ним за стол.
Поднялись мы через два часа довольно тяжелые.
— Сер... Серега... — серьезно посмотрел на меня друг. — Мы сейчас... ид-дем в кл... клуб. Возьми... эту... вилку!
Я даже не стал спрашивать — зачем. Хоть и был изрядно выпивши, понимал — вилка, это серьезное оружие в умелых руках. А мы, все же, не на танцы идем... хотя, на танцы, конечно же, но... пусть вилка будет.
На первый же медленный танец меня пригласил здоровенный деревенский бугай. НЕ танцевать.
— Слышь, городской, пойдем, выйдем, — нежно попросил он, трогая мою пуговицу.
В моем алкогольном опьянении инстинкт самосохранения дал сбой.
— П... Пыдем! — отчаянно кивнул я и пошатываясь, двинулся к выходу.
Во дворе клуба уже стояла приличная компания из парней, которые с интересом наблюдали за нашей парой.
— Если чо... Если чо, то у меня... у меня... вот! — решил честно предупредить я и выставил перед собой вилку.
Так меня с этой вилкой и... В общем, очнулся я от холода.
На улице стояло свежее раннее утро, петухи упражнялись в вокале, над землей поднимался туман, а я лежал на чьей-то узенькой лавочке возле забора, трясся, как студень, и никак не могу вспомнить — где же, черт возьми, дом этой Ольги? Кстати, а в руках у меня была крепко зажата вилка.
И что интересно! Как потом оказалось, лежал я возле забора Ольгиных родителей, а помог мне прилечь на лавочку родной брат Оленьки — бугай Коля! Он жил отдельно, своей семьей, и женат уже был. Неизвестно только — какого хрена он так за деревенских девчонок переживал?
