(вспомнила Альгина)
Однажды летом мы с сестрой Нилей пошли пешком из Киренска к Тамаре на Калтус. Ниля была тогда студенткой института иностранных языков, а я училась в киренском педучилище. Наш путь лежал по карелинской дороге до д. Верхняя Карелина, там мы должны были переночевать, а потом идти дальше. Шли весело, пели песни, смеялись, отгоняли комаров. Потом вдруг услышали мужские голоса. Совсем близко. Спрятались под мост какой-то таёжной речки и сидим тише воды. Мужики всё не уходят. Вдруг слышим добродушно-насмешливое:
- Девчонки, вылезайте, мы вас не обидим! Куда путь держите?
Делать нечего, надо выходить из убежища. Сказали, что идём к Тамаре и Володе на Калтус.
Оказалось, что мужики верхне - карелинские и хорошо знают Тамару и Володю. Так вместе дошли до деревни. Ночевали у тёти Сони Карелиной, тётки Соломониды, как уважительно называла её деревенская молодёжь.
Это была добрейшая женщина с тихим голосом и мягкой улыбкой, очень спокойная и по-житейски мудрая. Рано утром она проводила нас до околицы, дала в руки по кусочку бересты и спички, и сказала:
- Если увидите медведя, сразу поджигайте бересту и машите ею, он не любит огня.
На лодке нас переправили на другой берег, и мы пошли мимо красного яра вверх по течению реки. Мы обе были в сатиновых шароварчиках и ситцевых кофточках. Только деревня скрылась из виду, по небу начали ходить мрачные тучи, поднялся ветер, послышались раскаты грома. Началась гроза. Нас накрыла плотная полоса ливня с сильным ветром. Тропинка, по которой мы шли, плутала среди высокой сочной травы, которая была выше роста человека. Обе промокли до нитки. Стихия разбушевалась не на шутку. Тайга стонала от ветра. Ухали филины, кричали птицы. Мы увидели огромное, мощное дерево, ствол которого так велик, что не охватить руками. Его корни, подмытые сточными водами, были оголены, зато плотная крона спасала от ливня. Под ним и переждали грозу. Пошли дальше.
Володя как-то давал нам ориентир, в каком месте и у какой отметины на дереве нужно заходить в лес, чтобы не делать лишний крюк по дороге. Мы эту отметину не разглядели, и, пройдя лишний круг по лесной тропе, снова вышли на ту же самую поляну. Теперь уже ради интереса пошли искать ту самую отметину. Нашли. Пошли по правильной тропе.
Уже ближе к вечеру подошли к Синему, увидели костёр сенокосчиков.
По сарафанному радио Тамаре передали:
- Там идут какие-то девчонки и хохочут.
- Если хохочут, значит, наши. Но…они же не знают брода!
Мы как раз сели передохнуть. Разожгли костёр. Пригодились спички и береста тёти Сони. Смотрим, на коне мчится Тамара. Кажется, что она летит, не касаясь земли, подхлёстывая лошадь. При помощи Тамары благополучно перешли брод.
Тамара усадила нас позади себя на кобылицу и спокойно втроём поехали до дома. Не обошлось без приключений. Я, сидевшая позади всех, соскользнула с крупа лошади и упала на землю через хвост кобылицы. Тамаре пришлось стегануть лошадь, чтобы она не лягнула меня, так бесцеремонно съехавшую по её хвосту. Кобылица таких фокусов не любила.
На Калтусе мы не особенно были чем-то загружены: отдыхали, купались, рыбачили на удочку. Первая рыбёшка, которую мы наловили, оказалась не очень крупной. Володя сварил её для поросёнка Ивана, который съедал в день полное ведро варёной рыбы. Нам было обидно, что Володя сварил наш улов поросёнку: хотелось, чтобы добытая нами рыба, пожаренная, покрасовалась на столе. Но для него это была не рыба, а мелочь. Тамара хотела примирить нашу разницу во взглядах:
- Для девчонок важно, что это их самостоятельный улов. Давай пожарим этих ельчиков.
Но Володя, не озадаченный тонкими порывами юных душ, поставил практическую точку в разговоре:
- Зачем жарить эту мелочь, если полно крупной рыбы?
Зато хряк Иван съедал полное ведро варёной рыбы с большим аппетитом. Кроме этого, выпивал ведро отгона (обрата). Он был огромный, как большой телёнок.
Ещё мы собирали для поросёнка Ивана траву борщ, которую он съедал также в количестве полного ведра. Трава была крупная и мясистая, поэтому собирать её не составляло большого труда.
Мы привезли Андрюше очень красивую хлопчатобумажную полосатую пижаму, которую сшил кто-то из нас. Обычно он ходил голышом и имел загорелую и обветренную кожу. Мы надели на Андрюшу пижаму, полюбовались, как она ладно на нём сидит, и отпустили. Парнишка спустился к реке. Через несколько минут видим, он поднимается на угор в чём мама родила.
- Андрюша, а где пижама?
- А я её замочил.
- Так её же унесёт!!!
- Нет, не унесёт, я её камнем придавил.
Побежали к берегу ловить пижаму, которая, наверное, уже плывёт где-нибудь по реке. Спускаемся вниз. В воде у берега, аккуратно придавленная камнем, лежит привезённая нами новенькая пижама.
Тамара объяснила, что так, придавливая камнем, она обычно замачивает мешки после копки картофеля или других хозяйственных работ. В реке Тунгуска удивительно мягкая вода, и мешки потом очень легко отстирываются. Маленький сын сделал всё по-хозяйски: придавил камнем пижаму, чтобы её не унесло.